К 25-летию соглашения о прекращении огня в Нагорном Карабахе

12 мая исполнилось четверть века со дня вступления в силу соглашения «О прекращении огня в зоне нагорно-карабахского конфликта». Особо подчеркнём, что это соглашение было достигнуто при посредничестве России, и это обстоятельство помнят не только в Баку, Ереване и Степанакерте, но и в столицах стран-сопредседателей Минской группы ОБСЕ (Вашингтон и Париж). К примеру, во всех официальных документах Государственного департамента США, касающихся проблемы Нагорного Карабаха, указана позитивная роль Москвы не только в достижении соглашения о прекращении огня, но и во всём переговорном процессе. Во многом, именно благодаря Москве переговорный процесс по нагорно-карабахскому урегулированию, по сути, остается единственным случаем на постсоветском пространстве, где Россия и страны Запада (США и Франция) не противостоят, а сотрудничают друг с другом.

Наконец, мы просто не можем не сказать, что у вышеупомянутого соглашения есть конкретный «отец» – российский дипломат Владимир Николаевич Казимиров, которому в этом году исполнится 90 лет.

Сказать, что путь к этому соглашению был сложным – не сказать ничего. К моменту соглашения стороны конфликта активно воевали уже более двух лет, т.е. по своей продолжительности и ожесточению военная фаза противостояния превзошла другие конфликты в регионе бывшего советского Закавказья.

Параллельно боевым действиям тянулся и переговорный процесс с участием двух миссий посредников – ОБСЕ (на тот момент организация СБСЕ, Совещание по безопасности и сотрудничеству в Европе) и России. Вовлечение СБСЕ (ОБСЕ) в урегулирование конфликта приходится на период непосредственно после приёма в него провозгласивших независимость Армении и Азербайджана (январь 1992 года). Конечно, это соответствовало интересам США и других западных держав – не только из-за того, что те не имели до этого каких-либо позиций в Закавказье, но ещё больше потому, что уже тогда западные партнёры были заинтересованы в выдавливании России из этого региона.

По предложению Комитета старших должностных лиц СБСЕ на встрече Совета организации на уровне министров (Хельсинки, 24 марта 1992 г.) было решено созвать в Минске международную конференцию по Нагорному Карабаху с участием 11 государств.

7 апреля 1992 года Иржи Динстбир (глава МИД председательствующей на тот момент в СБСЕ ещё единой Чехословакии) назначил председателем Минской конференции известного итальянского  дипломата Марио Раффаэлли. Тогда же, 23 июня 1992 г., на фоне широкомасштабного наступления азербайджанской армии на севере Карабаха, началась активная фаза подготовки к созыву конференции, в том числе «аврал» в Минске. И Динстбир, и Раффаэлли выступали за скорейший созыв конференции. Однако ранее, в мае 1992 года, силы самообороны непризнанной Нагорно-Карабахской республики (ныне Республика Арцах) взяли штурмом город Шуши и затем «пробили» сухопутный коридор через райцентр Лачин в Армению. Почти все делегации, включая США, Россию, ЕС, а также Армению, также выступали за скорейший созыв конференции. Но поддержанный Анкарой Баку ставил предварительным условием уход армян из Лачина и Шуши, и ситуация на переговорах стала тупиковой.

В сложившейся ситуации США, после консультаций с Россией, предложили чрезвычайную подготовительную встречу представителей 11 государств-участников Минской конференции с тем, чтобы «срочно обсудить все аспекты ситуации с целью возобновления диалога между конфликтующими сторонами». Однако это решение не поддержала Армения, которая требовала участия в переговорах представителя Нагорного Карабаха.

В результате, на фоне этой и другой неразберихи (дипломатической, политической) а также непрекращающихся и шедших с переменным успехом боевых действий, был подписан руководящий документ МИД РФ об учреждении посреднической миссии России по Нагорному Карабаху во главе с послом В. Казимировым. Впоследствии его статус был повышен до Полномочного представителя Президента Российской Федерации в переговорном процессе политического урегулирования конфликта (1994-1996 гг.).

Для того, чтобы понять, в какой ситуации пришлось работать Казимирову, напомню, что он приступил к своей миссии посла распада Советского Союза, когда инфраструктура и возможности влияния, которыми обладал союзный центр, были уже во многом разрушены. В частности, структурные подразделения спецслужб перешли в ведение властей бывших союзных республик, воинские гарнизоны находились под постоянным давлением лидеров новообразованных государств, лихорадочно формировавших национальные арми. Так, после вывода из Гянджи и Шамхора подразделений 104-й воздушно-десантной дивизии, под контролем Москвы в Азербайджане осталась лишь Габалинская РЛС (российские войска из Грузии были выведены в 2007 году, в Армении они остались в статусе 102-й российской военной базы). Дипломатические службы находились в самой начальной стадии формирования. «Рыхлая» структура СНГ постоянно давала сбои, вместо института консолидации и интеграции стран постсоветского пространства становясь инструментом «цивилизованного» развода. Кроме того, Казимирову, как представителю России, пришлось иметь дело с сильной политико-дипломатической конкуренцией,  со стороны как региональных держав (Ирана и Турции), так и западных стран. Кроме того, не всё безоблачно было и в самом МИД России, руководителя которого Андрея Козырева на Западе часто называли «Мистер „Да“» – как антипода «Мистеру „Нет“» Андрею Громыкоо.

Кроме того, следует учесть попытку Анкары напрямую вмешаться в конфликт через вторжение в Армению в 1993 году, парированную как заявлением Главнокомандующего Объединенными Вооруженными Силами (ОВС) СНГ маршала авиации Евгения Шапошникова, так и тогдашним американским руководством, обладавшим влиянием на ближневосточного союзника по НАТО.

Напомним также, что в начале 1990-х годов на территории бывшего советского Закавказья бушевало ещё два вооруженных конфликта – в Абхазии (война реально закончилась в конце 1993 года) и Южной Осетии (относительное замирение сторон конфликта произошло в июле 1992 года вводом миротворцев, в первую очередь – российских). Грузинская «смута» делала коммуникационное сообщение между Россией и Арменией предельно шатким и уязвимым, не считая многочисленных проблем на российском Северном Кавказе.

Об уровне сложности нагорно-карабахского конфликта свидетельствует и то, что опытному карьерному дипломату пришлось потратить почти целый год, чтобы вникнуть во все детали противостояния. Умело маневрируя между интересами крупных и региональных игроков, а также между самими конфликтующими сторонами, используя ряд немаловажных обстоятельств (в том числе вооружённость сторон советским и российским оружием), через сложную челночную дипломатию и положения четырёх резолюций СБ ООН (№№ 822, 853, 874 и 884), Казимирову удалось постепенно выйти на подписание соглашения в Москве.

Условно этот непростой путь можно разделить на несколько этапов:

– трехсторонний протокол от 18 февраля 1994 года. По  инициативе и при посредничестве министра обороны России Павла Грачева, в Москве за столом переговоров собрались министры обороны Азербайджана и Армении, а также полномочный представитель вооруженных формирований Нагорного Карабаха. Под Протоколом о полном прекращении огня и военных действий с 1 марта и отводе войск на согласованные рубежи с 4 марта, о создании зоны взаимной безопасности, размещении там постов наблюдения из представителей сторон и России стоят подписи Мамедрафи Мамедова, Сержа Саргсяна, Бако Саакяна и Павла Грачева. Очень интересным был пункт 7, в котором посреднику, то есть министру обороны РФ, в случае нарушения достигнутых договоренностей предоставлялось право «применять все необходимые меры воздействия и средства, вплоть до военных». Данный документ очень редко упоминается даже в специализированной литературе, а ведь это был тот случай, когда конфликтующим сторонам дали ясно понять, что дипломатические усилия В. Казимирова подкреплены военной составляющей. В нем суть позиции Грачева, который на открытии встречи, согласно прессе, предупредил: «Если и данная встреча не даст результатов, я больше никогда не выступлю в роли посредника». Тем не менее, эта встреча и подписанный протокол стали важным прологом к подписанию в Москве, три месяца спустя, конечного документа;

– заявление Совет глав государств СНГ по конфликту в Нагорном Карабахе и вокруг него от 15 апреля 1994 года, в котором отмечалось, что главный приоритет, императив урегулирования – незамедлительное прекращение огня, всех военных действий и вслед за этим его надежное закрепление, без чего «не перейти к ликвидации последствий трагического противоборства»;

– вышеупомянутое заявление Совета глав государств СНГ, по сути, открывшее путь к подписанию т.н. «Бишкекского протокола» при посредничестве глав парламентов Кыргызстана, руководителя миротворческой группы Ассамблеи по Нагорному Карабаху М.Ш. Шеримкулова и Председателя Совета Межпарламентской Ассамблеи, председателя Совета Федерации Федерального Собрания России В.Ф. Шумейко. Подписавшие документ представители трех сторон конфликта (Азербайджана, Армении и Нагорного Карабаха) призвали все противоборствующие стороны внять голосу разума, прекратить огонь в полночь с 8 на 9 мая [1994 года], опираясь на вышеупомянутый Протокол от 18 февраля 1994 г.;

– наконец, сам текст соглашения о полном прекращении огня и военных действий с 00 часов 01 минуты 12 мая 1994 года, подписанный министрами обороны Азербайджана, Армении и Нагорного Карабаха. Текст бессрочного соглашения представлен в виде обязательств всех трёх сторон конфликта российским посредникам: министру обороны Павлу Грачеву, главе МИД Андрею Козыреву и Владимиру Казимирову.

Со специальным комментарием в связи с 25-летием со дня вступления в силу соглашения о прекращении огня, подписанного представителями Азербайджана, Армении и Нагорного Карабаха выступил 10 мая МИД России: «Договоренность была достигнута при прямом посредничестве Российской Федерации. Она позволила прекратить массовое кровопролитие и запустить процесс нагорно-карабахского урегулирования политико-дипломатическими средствами. Соглашение от 12 мая до сих пор остается основой для сохранения режима прекращения огня… Со своей стороны, будем оказывать активное содействие Баку и Еревану в поиске компромиссных развязок. Как и прежде, продолжим предпринимать последовательные посреднические усилия в рамках сопредседательства в Минской группе ОБСЕ совместно с США и Францией».

Юбилейная дата не осталась незамеченной в Ереване: со специальными заявлениями выступили внешнеполитическое ведомство и премьер-министр Н. Пашинян, подчеркнувший, в частности, что Армения «продолжает оставаться гарантом безопасности Нагорного Карабаха». В Степанакерте прошла специальная конференция, по итогам которой было принято заявление. «Этот документ по сей день остается единственно значимым достижением в процессе урегулирования конфликта, которое стало возможным благодаря усилиям российской посреднической миссии во главе с послом Владимиром Казимировым…», – подчеркнули участники конференции, полагающие, что для достижения успеха в переговорном процессе необходимо:

– восстановить подлинный, трехсторонний формат переговоров, как это было в 1994 году, последовательно укреплять режим прекращения огня, в том числе посредством выполнения Венских, Санкт-Петербургских и Женевских договорённостей 2016 года;

– имплементировать международные механизмы расследования нарушений перемирия с увеличением численного состава офиса Личного представителя Действующего председателя ОБСЕ с целью расширения его возможностей по мониторингу ситуации на линии соприкосновения. 

По словам министра иностранных дел Армении Зограба Мнацаканяна, ценность соглашения 1994 года также в том, что он отражает интересы всех сторон: «Это документ для всех, что в очередной раз доказывает, что все стороны играют свою роль в деле урегулирования конфликта».

В связи с юбилейной датой МИД Азербайджана призвал армянскую сторону к конструктивному участию в переговорном процессе для скорейшего урегулирования карабахского конфликта. В Баку подчёркивают, что соблюдение режима прекращения огня предусматривает «не только прекращение огня, но и вывод военных сил из зоны конфликта и отказ от деятельности, закрепляющей оккупацию, в том числе действий, препятствующих возвращению вынужденных переселенцев». На самом же деле, за исключением прекращения огня, все остальные вопросы являются предметом переговоров между сторонами конфликта в рамках предложений посредников из Минской группы ОБСЕ. В соглашении 1994 года содержится только тезис о разводе войск, который, к сожалению так и не был реализован.

Тем не менее, несмотря на разницу в подходе сторон конфликта, все они и сегодня высоко оценивают соглашение четвертьвековой давности, которое, по сути, является соглашением «о худом мире» в самом кровопролитном конфликте на постсоветском пространстве.

Для достижения же прочного мира сторонам конфликта необходимо ещё согласовать множество принципов, часть из которых представлена в обновленных «Мадридских принципах». Можно сказать, речь идёт о том, что стороны должны завершить сначала «переговоры о переговорах», однако особого оптимизма в этом вопросе пока не проглядывается.

Давид ПЕТРОСЯН

При подготовке статьи использовались материалы книги Владимира Казимирова «Мир Карабаху. Посредничество России в урегулировании нагорно-карабахского конфликта». М., «Международные отношения», 2009,  - 456с., ил.