Декабрь прошедшего года ознаменовался несколькими знаковыми событиями и противоречивыми тенденциями в том, что касается «евразийского вектора» внешней политики Армении, тесно увязанной внутриполитическими процессами в стране. 6 декабря Национальное Собрание ратифицировало договор «О Таможенном кодексе ЕАЭС»: за принятие законопроекта высказались 82 депутата, против – пять (все они – представители блока «Елк»/«Выход»). А днём ранее армянские парламентарии проголосовали против включения в повестку заседания проекта Заявления о выходе Армении из ЕАЭС, предложенного оппозиционной фракцией «Елк» при поддержке ряда других политических групп. За включение этого документа в повестку обсуждений парламента проголосовали только шесть депутатов.
Подобного рода инициатива – отнюдь не первая в рамках парламентских и смежных дискуссий о социально-экономическом положении в стране, как и о ситуации в карабахском вопросе после вступления Армении в ЕАЭС (с 2015 г.). Тем не менее, она создала немалый шум – достаточно напомнить, что своё мнение по данному вопросу в очередной раз выразил глава государства. 15 декабря в интервью телеканалу «Армения» глава государства заявил об отсутствии серьезных оснований для выхода Армении из Евразийского союза: «Абсолютно не вижу рациональности. Я вижу стремление служить каким-либо интересам или определенную уверенность, исходящую из недостаточного знакомства с предметом». По словам главы государства, повышение цен на некоторые товары в январе 2018 года не будет иметь серьезного влияния на экономику. После присоединения Армении в 2015 году к ЕАЭС тарифы на несколько тысяч названий-товаров изменились. Сейчас их влияние тоже невелико, оно балансируется снижением цен на другие товары. Президент заверил, что в целом рост цен контролируется, и в тот же день ратифицировал закон о присоединении Республики Армения к Таможенному кодексу ЕАЭС.
В публикациях армянских авторов отмечается внутриполитическая подоплёка вышеупомянутой инициативы так называемых «радикальных оппозиционеров», ранее появившихся на свет не без заинтересованного участия, по крайне мере, некоторых кругов внутри армянской власти. Для того, чтобы занять нишу реальной, а не опереточной оппозиции, блок «Елк» должен предлагать действенную политическую повестку дня, на что он, видимо, категорически не способен. Данная политическая сила играет в игры, необходимые властям, озабоченным вопросами собственного выживания и воспроизводства. Внешним игрокам, в частности, России, необходимо постоянно демонстрировать, что в стране есть оппозиция, которая выступает против членства Армении в Евразийском экономическом союзе, считая евразийскую интеграцию неэффективным направлением. Ведь после того, как в профильной комиссии Национального Собрания предложение о выходе Армении из ЕАЭС не получило поддержки, оно, тем не менее, было внесено в повестку дня пленарного заседания парламента. Несмотря на отклонение сомнительной инициативы, в ходе обсуждения в парламенте и в процессе общественных слушаний (куда пригласили многих представителей правозащитных структур) нередко доминировал негативный тон.
Конечно, никто не спорит с тем, что проблемы внутри ЕАЭС существуют, и о них речь впереди. Вместе с тем, очевидно, что на институциональное становление любого союза необходимо время, что и отмечают в правящей Республиканской партии Армении. Кроме того, как неоднократно отмечалось ранее многими экспертами, евразийское интеграционное образование функционирует отнюдь не в безвоздушном пространстве, подвергаясь мощному давлению в силу не только объективных, но и субъективных факторов.
Динамика российско-армянского товарооборота в 2017 году вроде бы настраивает на позитивный лад. Как заявил на днях торгпред РФ в Армении Андрей Бобко, «объем внешней торговли между двумя странами в январе-декабре 2015 г. составил 989,7 млн. долл., а в аналогичный период 2017 года – 1,336 млрд». Однако внешнеторговая статистика наших государств, равно как и национальная экономическая статистка Армении показывают, что колебания стоимостного объема взаимной торговли в сторону увеличения / снижения не могут быть объективным и тем более комплексным измерителем, как двусторонних торговых связей, так и экономических трендов в Армении. А это обстоятельство важно и потому, что свыше 15% стоимости экспорта страны и более 30% её импорта приходится на Российскую Федерацию. А по данным ряда зарубежных источников (например, «евросоюзовских» и Statistical Abstact-USA), фактическая доля РФ в стоимости экспорта и импорта Армении превышает 23 и 40% соответственно (также с учетом реэкспорта через другие страны ЕАЭС).
Если оперировать и физическими (т.е. товарными) объемами торговли, их реальный объем снижается с 2014 года, за исключением поставок из России в Армению газа и других энергоносителей. Достаточно существенная зависимость драма (как и национальных валют других стран ЕАЭС) от курса рубля, в контексте его продолжающейся девальвации с 2014 г., ведет к дальнейшему удорожанию товаров – как в двухсторонней торговле, так и на внутренних рынках. Это автоматически сокращает на них спрос, и, что следует подчеркнуть особо – независимо от наличия или отсутствия внутри ЕАЭС внешнеторговых пошлин. Таким образом, согласно некоторым экспертным расчетам в РФ и Армении, реальные товарные объемы взаимной торговли за 2015-2017 гг. (за вычетом российских энергопоставок) снизились минимум на 15%. При этом продукция первого и среднего уровней переделов – прежде всего продукты цветной металлургии и химической промышленности (основа несырьевого экспорта Армении) уже который год поставляются, преимущественно, за пределы ЕАЭС, составляя до 70% общего объема их экспорта из Армении. Соответственно, сырьевая и полуфабрикатная продукция поныне предопределяет товарную «базу» экспорта Армении в другие страны Союза. Следствие таких тенденций – всё более устойчивый тренд по развитию торговли кавказской страны с Евросоюзом, включая уже оформленное политико-экономическое партнерство с Брюсселем.
Кроме того, известная геополитическая география этой страны, вкупе с продолжающимся там ростом цен и тарифов, как и со стагнацией в большинстве ее отраслей сопряжена с очевидными социальными последствиями. Соответствующие тренды, во многом являясь следствием финансово-экономического курса властей, тем не менее, «псевдооппозиции» формальный повод сваливать если не весь негатив, то большую его часть, на участие Армении в евразийском интеграционном объединении. При этом опыт Грузии, Молдовы и других стран, смело шагнувших «в Европу», но отнюдь не пришедших на этом пути к быстрому процветанию, принципиально игнорируется.
Особое значение для небольшой страны имеет проблема выезда экономически активных граждан на постоянное место жительства за рубеж. Согласно официальным статистическим данным, ежегодно за 2011-2017 гг. таковых около 50 тыс. чел, причём более двух третей выездного миграционного потока приходится на Россию. Как отмечает директор «Центра исследований постиндустриального общества» Владислав Иноземцев, «за 2009-2017 гг. до 950 тыс. граждан Армении мигрировали из страны и стали обеспечивать ежегодные денежные поступления до 2,3 млрд. долл. – 18% ВВП! Это позволяло долгое время нивелировать чудовищный дефицит внешней торговли (60-65% импорта или до 27% ВВП) и ничего не предпринимать в направлении реиндустриализации. Получалось, что чем выше уровень безработицы, тем лучше: больше людей уедут и от них поступит больше денежных переводов. Но это путь в никуда». По мнению экономиста, требуются неотложные антикризисные меры, причем «не только краткосрочные, но и нацеленные на поступательную и радикальную смену всего экономического курса. Без целенаправленной промышленной политики, комплексных реформ в сфере конкуренции, упрощения доступа капитала и налоговой системы Армении вряд ли удастся повторить результаты, которые были достигнуты в темпах экономического роста в 2002-2007 гг. (носившего во многом искусственный характер и базировавшегося преимущественно на строительной отрасли – прим. ред.). Кроме того, приоритетом должна стать и борьба с коррупцией». Добавим к этому немалые тарифы на перевозки товаров между Арменией и всеми другими странами ЕАЭС. А это тоже затрудняет рост именно товарных объемов внешней торговли Армении с теми же странами.
По мнению многих экспертов, ЕАЭС объединяет государства, более половины стоимости экспорта каждого из которых составляют первичные или незначительно переработанные природные ресурсы. Поэтому, с одной стороны, синергетический эффект от интеграции не может быть столь значительным, как в условиях объединения высокоиндустриальных экономик. Вместе с тем, в случае негативных изменений конъюнктуры сырьевых рынков кризисные явления касаются, как показывает практика, всех стран Союза. Возможно, выправлению ситуации будет способствовать отмена российским правительством запрет на закупки органами государственной власти программного обеспечения из стран Евразийского экономического союза.
Решающие позиции российского бизнеса в экономике Армении выдвигают именно Россию на первые роли в смягчении негативного «климата» в Армении в отношении ЕАЭС и, соответственно, в поддержке комплексного экономического развития страны. Как показывает прошлый опыт, это возможно на основе межгосударственной технико-экономической кооперации, существовавшей, к примеру, в рамках Совета экономической взаимопомощи (естественно, применительно к новым условиям хозяйствования). Речь идёт о разделении труда, предопределяющем характер экономической специализации каждой страны блока.
Напомним, 100-процентными «дочками» российских компаний в Армении являются, например, «Южно-Кавказская железная дорога» – концессионер всех железных дорог страны; «Газпром Армения», обеспечивающий поставку и сбыт природного газа на внутреннем рынке; «Арментел» и его телекоммуникационные сети; «Роснефть-Армения». Минимум половина энергетических и промышленных объектов страны тоже принадлежат российским инвесторам. Таким образом, имеется реальная возможность – с превалирующим участием России – долгосрочного экономического развития Армении на основе уточнения ее технологических / товарных позиций на основе баланса спроса-предложения товаров / услуг в ЕАЭС. Точнее – в рамках национальных и межгосударственных межотраслевых балансов, успешно апробированных в регионе СЭВ.
Именно на такой комплексной основе были обеспечены индустриальное «подтягивание» экономик Албании, Северного Вьетнама, Кубы и Монголии. А затем – формирование их товарной и, в целом, экономической специализации в рамках СЭВ, что, естественно, имело и социальную значимость для этих стран. Так, сырьевой, полуфабрикатный и/или конечный сектора цветной металлургии Кубы и Албании – те же сектора, напомним, остаются промышленной «сердцевиной» Армении – были поэтапно встроены в межгосударственную структуру экономики данного блока с учетом спроса-предложения по конкретным видам продукции разных переделов цветной металлургии. То же самое касается оловянной, текстильной и сельскохозяйственной продукции Северного Вьетнама, а также угольной, кожевенно-шерстяной отраслей, вольфрамового и медного сегментов цветной металлургии Монголии.
Впрочем, сама по себе реиндустриализация экономики Армении не сможет, как показывает практика СЭВ, привести к существенному несырьевому экспорту, если экономически страна не встроена в единый промышленный и, в целом, общеэкономический комплекс ЕАЭС. Заметим, такой комплекс пока ещё только формируется, причем весьма медленными темпами, что связано в том числе и с неравными нормативно-правовыми условиями хозяйствования в странах ЕАЭС, а также с отсутствием разветвленной транспортной сети для товарных взаимопоставок для «отдалённых» стран ЕАЭС (Армения, Киргизия).
Сегодня только транзитные пути через Грузию соединяют Армению с другими странами ЕАЭС, но основной маршрут – через Казбеги / Верхний Ларс уже проблематичен в плане пропускной способности (особенно в упомянутом приграничном районе). Невысокая провозная способность и на ряде участков железной дороги по линии Поти – Садахло – Армения, обслуживающей, в основном черноморский паромный маршрут от российского порта Кавказ до Поти[1].
После 2008 года дипломатические отношения между Москвой и Тбилиси отсутствуют, что, однако, не исключает переговоров по вопросам, представляющим взаимный интерес. При всей условности аналогий, нелишне в этой связи напомнить, что политическая конфронтация СССР и большинства стран СЭВ с Югославией в 1948-1953 гг. не охватывала сферу грузового транзита через эту балканскую страну, выгодного Белграду и обеспечивавшего экономические связи Албании с СССР и другими странами этого блока. В 1950-м страны СЭВ и Югославия подписали меморандум бессрочного действия о режиме транзита, объем которого за 1949-1953 гг. возрос, через ФНРЮ, более чем втрое. Отнюдь не мешала грузотранзиту между СССР-СЭВ и Вьетнамом-Лаосом советско-китайская политико-идеологическая, а то и военная конфронтация в 1960-х – начале 1980-х годов. Так что прецеденты имелись…
Алексей Балиев, Андрей Арешев, для "Военно-политической аналитики"
Примечания
[1] Теоретически существует разработанный в начале 1950-х годах и четырежды откладывавшийся в советский период проект железной Гюмри – Вале – порт Батуми протяжённостью около 350 км. Разумеется, модернизация действующих и создание новых артерий через территорию Грузии требует вполне определённого "климата" во взаимоотношениях Москвы и Тбилиси. Не исключено, что по мере реализации известных договоренностей по взаимным торговым коридорам он будет до некоторой степени налаживаться. Базовым же фактором в этом контексте является участие РФ, Армении и Грузии в Совете сотрудничества железных дорог постсоветских стран и, соответственно, во всех технических, тарифных и других программах этого Совета.