В конце 2013 – начале 2014 года отношения России и Запада резко обострились из-за украинского кризиса. Однако ухудшение началось задолго до Евромайдана. Проблема была связана с тем, что Президент России отказался встраиваться в выстраиваемую США глобальную империю. Еще в феврале 2007 года В.Путина в своей Мюнхенской речи заявил о невозможности однополярного мира. С тех пор обострение отношений шло по нарастающей.
Главные претензии Запада к современной России поначалу заключались лишь в том, что наша страна недостаточно либеральна во внутренней политике. В геополитическом плане наша страна не бросала серьезных вызовов Соединенным Штатам. Однако там не переставали мыслить геополитическими категориями – контроля мирового океана и выстраивания санитарного кордона вокруг России.
В 2014 году ситуация обострилась. Крым вернулся на Родину, а затем еще и Россия стала оказывать поддержку ополчению Донбасса. Хотя война 08.08.08 уже показала, что наша страна способна действовать как региональная держава. Россия была вынуждена отвечать и на агрессию Грузии, и на кризис на Украине. Это во многом политика ведомого. Однако и это проблема для США. Это опасные прецеденты, которые без внимания США оставить не может. Противодействовать России – как ядерной державе – военными средствами Штаты не могут. Поэтому используются сетевые войны, которые уже себя зарекомендовали как действенный механизм для смены власти.
От психологической войны к информационной
Типы нелетального воздействия с использованием каналов массовой коммуникации прошли ряд трансформация. Первым была психологическая война, под которой принято понимать использование специальными органами государства различных каналов информации для оказания воздействия на различные типы как внутренней, так и внешней аудитории (мирное население, военные, нейтральные страны и пр.) с целью получения выгоды в политической, экономической, военной сферах.
Элементы психологического воздействия были и в аграрный период. Разница, с одной стороны, в каналах воздействия – в индустриальный их несомненно больше (это и листовки, и радио, и громкоговорители, а затем и телевидение), а с другой, отсутствие специальных органов для осуществления психологического воздействия в доиндустриальный период. Кроме того, психологическая война отличается от эпизодических актов воздействия спланированностью и операциями не только тактического и оперативного характера, но и стратегическими, т.е. имеющими долгосрочные перспективы.
Активно начали говорить об информационной войне и ее основной цели – информационном доминировании – после завершения «Бури в пустыне». Тогда Соединенными Штатами с помощью информационных технологий и информационно-психологического воздействия были достигнуты значительные результаты. Помимо технического превосходства, позволяющего вторгаться в системы связи противника или просто их уничтожать, американцам удалось спланировать освещение в СМИ как часть военной кампании. «Правительство и военные придерживались распространенного мнения, что неконтролируемое освещение в прессе вьетнамской войны (1964-1975) привело к проигрышу в самой войне... и к порицанию войны в обществе» [8; 247], поэтому было сделано все, чтобы в прессе доминировала официальная американская точка зрения. Таким образом, тогда было достигнуто два типа информационного доминирования – техническое и медийное.
Информационное доминирование в медиасфере по геополитическим вопросам легко достигается странами для внутренней аудитории, т.к. основными источниками (включая утечки) становятся местные чиновники. Однако, например, в Германии информационное доминирование есть, а доверия СМИ нет. Больше половины жителей ФРГ не доверяют своим СМИ в том, как те преподносят информацию об украинском кризисе [7].
Украинским властям по войне в Донбассе удалось достичь доминирования своей точки зрения во внутреннем медиапространстве из-за жесткой информационной политики и отключения российского ТВ. В украинских СМИ есть списки с целями редакционной политики. «Первая среди них «Создавать атмосферу, благоприятную проведению АТО». Т. е. разжигать войну. Исходя из этого, отбираются факты для публикации. Все что такой «атмосфере» соответствует – публикуется без проверки достоверности» [2].
Информационное доминирование – это не стремление установить свой код на потоки массовой коммуникации, как может показаться, это стремление установить «сито» для сообщений, проходя которое, сообщение трансформируется в нужную информацию. Например, украинские СМИ так заполняют вербальный компонент информационного пространства: не «гражданская война», а «оккупированные территории Донбасса» и «агрессия России», «террористы» (со стороны ДНР и ЛНР). Даже в таких условиях информационного доминирования о поддержке украинской армии населением можно говорить лишь условно, т.к. мобилизационные мероприятия раз за разом проваливаются.
Информационное общество
Концепция сетевых войн пришла на смену информационному противоборству. Это связано с тем, что общество в России и в странах Запада прошло существенную трансформацию, вызванную переходом к постмодерну и развитием новых информационных технологий, которые лежат в основе нового типа экономики и социальных связей.
Главным принципом организации информационного общества является сеть [Напр., см: 5]. Основой экономики и общественных связей становится сетевая организация, которая состоит из множества акторов, постоянно модифицируемых по мере приспособления к среде.
Современные социальные практики – это пространство потоков, «целенаправленные, повторяющиеся, программируемые последовательности обменов и взаимодействий между физически разъединенными позициями, которые занимают социальные акторы в экономических, политических и символических структурах общества» [5; 326]. Пространство перестает иметь значение. Остается лишь сеть, в которой есть время прохождения информации, товаров, финансов между узлами. В случае информации и финансов временной зазор практически исчезает.
Сетевое общество возможно только в условиях развитых технологий связи – сотовая связь, спутники, интернет. Это позволяет координировать свои действия на больших расстояниях, которые, как было отмечено, для сети не имеют значения. Возникает война нового типа, которая использует сети, а не информационное пространство и каналы, как это было с информационной и психологической войнами. Последние не ушли в прошлое, а вписались в существующую действительность.
Сетевая война
Термин «сетевая война» (netwar) в оборот ввели аналитики корпорации RAND Джон Аркилла и Дэвид Ронфельдт. К концепту сетевой войны они пришли, рассматривая концепт кибервойны [10; 2]. Им был необходим подход с меньшей интенсивностью действий. Кибервойна направлена на разрушение и нарушение функционирования систем связи, через которые противник осознает, где он находится, с кем он борется. Сетевые войны нацелены на то, чтобы изменить то, что население противника и его руководство знает о себе и окружающем мире [9; 28]. Главным образом сетевая война направлена на дезориентацию населения и подрыв восприятия [10; 14].
Аркилла и Ронфельдт выделяют два типа сетевой войны [10; 19]. Первый – это борьба за права человека, чтобы способствовать переходу от авторитаризма к демократии. Второй – борьба криминальных, террористических и этнонационалистических сетей против контроля со стороны государства. Если первый тип американские исследователи связывают с ненасильственными действиями, то второй, с использованием насилия. Таким нехитрым образом аналитики РЭНД вписали геополитику США в теорию сетевых войн. Если где-то, например, в Грузии или Украине поменялась власть, то это НПО «продвигают демократию». Но дело в том, что за организациями, совершающими перевороты на постсоветском пространстве, стоят, например, такие НПО, как Национальный фонд поддержки демократии (National Endowment for Democracy, NED) и Международный республиканский институт (International Republican Institute, IRI), финансируемые официальными государственными структурами США и американскими частными организациями и лицами.
Через различные фонды, финансирующие оппозиционные организации, Соединенные Штаты путем государственного переворота добиваются контроля территории без применения военной силы. Контроль территории – это цель сетевой войны. Контроль территории не всегда достижим, поэтому целью-минимум может быть дестабилизация.
Сетевая война складывается из операций различной степени длительности и масштабности: стратегические, оперативные и тактические. По отношению к стране они могут быть внутренними и внешними. Внутренние происходят внутри страны, против которой идет сетевая война. Внешние связаны с давлением государств на объект сетевой войны.
Сетевые операции
Сетевой операцией называется операция по прокачке информации, людей, физических объектов или финансов по сети в структуры общества. Информация, идущая через сеть, должна повлиять на социум, его отдельных представителей и институты. В идеале с помощью информации распространить и код сети, к которой, таким образом, подключаются участки социума. Отсюда видно, что сетевые операции ведут к расширению сети. Если говорить о контрабанде и нелегальной эмиграции, то смысл в том же, чтобы нелегалы растворились в обществе, а товары нашли своих потребителей.
Стратегические сетевые операции направлены на разрушение кода социальной системы и, как максимум, распространение кода своей сети на социум. Чтобы разрушить код, нужна планомерная и длительная работа с внедрением новых учебников, соответствующих книг, фильмов и пр. В России уже издавались учебники на западные гранты. Роль нашей страны и народа в истории мира там изображалась с либеральных позиций, как что-то второстепенное.
На оперативном уровне сетевые операции направлены против отдельных символов, институтов общества и власти, а также долгосрочных событий. Как пример можно привести постоянные попытки дискредитации Патриарха и Президента. К оперативному уровню относится и попытка дискредитации Олимпиады в Сочи с вбросом различных фейков.
Тактические операции связаны с интерпретацией событий с учетом кода своей сети и попыткой распространить эту интерпретацию в социуме. Примером может послужить встреча В.Путина и Папы Римского. СМИ, пытающиеся распространить либеральный код на наше общество, сообщили, что «Папа Римский был холоден», что «Путин опоздал». Если кто видел протокольные съемки, то ему ясно, что атмосфера была доброжелательной, а слово «опоздал» использовалось, чтобы придать действиям Путина негативный оттенок, тем более что оно не уместно, когда идут согласования встречи на таком высоком уровне.
Сетевые операции в основе своей информационные. Их цель – изменить нормальное функционирование информационных потоков в обществе. Теракт, мирные и агрессивные акции протеста нацелены на одно, чтобы социальная система начала работать со сбоями, чтобы конкретный гражданин и институты власти были растеряны. Внешние сетевые операции бьют по тем же точкам: страна и общество в целом, институты власти, отдельные бизнесмены и политики, а также простые граждане. Введение санкций против России, отдельных политиков и бизнесменов идет строго по этому пути: сбой экономики должен привести к социальны и политическим последствиям.
Конечно, во многом деление по уровням сетевой войны условно. Интерпретации одиночных событий приводят к критике целых институтов общества и власти, а дискредитация последних может привести к смене кода и руководства страны. Как пример можно привести реакцию либеральной общественности на акцию «Бессмертный полк» в 2015 году. Массовость мероприятия потрясла всех. После его проведения в либеральных СМИ появились вбросы, что людей насильно сгоняли. Это тактическая реакция на события. Оперативная: нужна акция «Бессмертный барак». С помощью этой акции хотят показать, что Советский Союз был одной большой тюрьмой, а советские люди – это либо заключенные, либо охранники. Это разрушение символа Победы, обозначающего мощь и правду советских людей, потомками которых мы являемся. Безусловно, говорить о выходе на стратегический уровень не имеет смысла, т.к. на оперативном пока результатов нет.
Один из вариантов цепочки прохождения уровней сетевой войны, связанный с Победой в Отечественной войне, может быть следующим: День Победы, Советский Союз и фашистская Германия напали на свободный мир, Сталин=Гитлер, Путин=Сталин=Гитлер, политика Путина фашистская, коммунисты=фашисты, советские граждане=фашисты, русские=фашисты. Или немного короче: у соседних государств беды были от коммунистов, а они все русские, русские агрессоры, русские всегда поступали плохо и пр. К сожалению, многие фильмы на нашем телевидении изображают СССР именно так, разрушая код общества. Взамен нашего кода хотят предложить либеральный, построить общество на либеральных началах под патронатом США.
Методы и контрмеры сетевых операций
Главным содержанием сетевых операций является шокирующее сообщение для социальной системы, выводящее ее из нормального функционирования. Обычно это фейк. Дело в том, что информация в социуме производится и циркулирует в рамках существующего кода. Чтобы его изменить, нужна новая система ценностей, поэтому идет апелляция к таким понятиям, как добро и зло: все, что имеет отношение к государству и основам общества – это зло, а те, кто выступают против «режима», они всегда за добро.
Например, представители либеральной несистемной оппозиции после убийства Б.Немцова заговорили о разжигании ненависти на федеральных телеканалах [См., напр.: 6]. Проблема для либералов в том, что на федеральных телеканалах «должным образом» не представлена их точка зрения – она не доминирует, а сами они не замечают, как оскорбляют политиков и разжигают ненависть. В январе 2013 года либералы устроили марш «Против подлецов», которыми назвали депутатов, принявших закон Димы Яковлева. Там оскорбления просто лились рекой.
Если же говорить об откровенных фейках, то, например, украинские СМИ уже много раз говорили о вторжении российских войск на Украину. Или же они часто показывают танки ВСУ подбитые ополченцами, утверждая, что это украинские военные подбили танки «террористов» или «российской армии». В данном случае, постмайданные украинские власти выстраивают сети при помощи СМИ административными методами. Перед ними стояла задача распространить код победившей сети на все общество.
Кроме информационного воздействия на социальную систему, сетевые операции предполагают и прямое физическое воздействие на институты власти, которое при ближайшем рассмотрении тоже окажется информационным. Например, митинги протеста призваны послать системе сигнал, что она работает не правильно, что в ней есть ошибка. Если общество недовольно на самом деле, то это настоящий протест. Если протест выражает лишь малая часть, организованная в сеть, то это фейк для информационных процессов общества, призванный показать нелегитимность власти. Фейком для силовых структур является террорист. Его принимают за обычного человека. Поэтому смысл фейка в обмане каналов, чтобы общество и государство неправильно функционировали. Отсюда, и задача сетевой операции – прокачка шокирующего сообщения через свою сеть в каналы социальной системы для ее дезориентации, а также дезориентации отбельных институтов и акторов, чтобы в итоге захватить власть.
Фейк может стать мемом, т.е. единицей культурной информации, распространяющей себя от человека к человеку без внешнего специального воздействия [3]. Это настоящая удача для акторов сетевой войны, т.к. мем в себе несет код сети. Примерами мемов могут служить используемые либеральными сетями удачные вербализации. Например, «Единую Россию» назвали партией жуликов и воров (ПЖИВ). Давая своим мероприятиям громкие названия, например, «Марш миллионов», либералы стремятся также создать мем. Однако и на противоположном фланге есть свои мемы. Например, либералам приклеили прозвище «либерасты», которое в себе несет значительный негативный оттенок. Мемом могут стать однотипные акции протеста по всей стране. Самое ужасное, если мемом станут теракты.
Главным средством распространения медийных фейков являются вбросы, т.е. массированные распространения через тысячи источников, осуществляемые через интернет. Это связано, с одной стороны, с тем, что в традиционных СМИ, как правило, доминирует власть (сюда же относится системная оппозиция, т.к. она не выступает против основ государства и общества), а, с другой, интернет – это существенная часть жизни современного человека. Вбросы осуществляются ботами и заинтересованными лицами в социальных сетях. Главная задача вброса – фейк должен попасть в тренды, т.е. в список самых массовых тем. Например «чтобы вывести какое-то событие в тренды в российском Твиттере, нужно сделать 4-5 тыс. перепостов с каким-то тегом» [4]. Об этом подходе осведомлены в Пентагоне и поэтому закупили специальную систему, которая позволяет одному оператору управлять 50-100 аккаунтами в Twitter или Facebook, которые ведут себя естественно и совершенно по-разному [4].
Бороться с фейками тоже нужно сетевыми средствами. Во-первых, это может быть разоблачение фейка и вывод его в топ. Во-вторых, можно вывести в тренды новости, никак не связанные с фейком, а фейк потеряется. Кроме того, нужно препятствовать работе самих сетей. К последнему относится закон «Об иностранных агентах», подорвавший финансовые основы НКО, выступающих узлами в сетевых операциях.
Что же касается объекта стратегического воздействия против нашей страны, т.е. кода, то это и слабая, и сильная стороны России. Сильная в том, что это убеждения народа, которые он несет сквозь столетия. Слабая, потому что на данном историческом этапе никак не обозначено мировоззрение общества и идеология государства, нет актуализированной развитой системы ценностей.
Одним из действенных механизмов борьбы со стратегическим воздействием является преподавание истории. Как пример, можно привести ролик А.Макаревича, снятый украинским телеканалом и распространенный в интернете. В ролике Макаревич говорит: «В какой момент Гитлер решил, что ему все сойдет с рук? В 1938 году, когда он напал на Чехословакию, а мир этого как бы и не заметил? Или в 1939, когда Советский Союз подписал с Германией пакт о ненападении и они вдвоем раздербанили Польшу?». Если человек знаком с историей, то ему понятно, что речь Макаревича – это полная чушь. Это и был фейк. В 1938 году Польша аннексировала Тешинский край у Чехословакии, а 1939 году Советский Союз вернул земли, аннексированные Варшавой по Рижском миру. Конечно, в истории не нужно скрывать какие-то невыгодные моменты. Но ее нужно преподавать с объективных позиции, в соотношении истории нашей страны и других государств.
Заключение
Знать смысл и значение сетевых войн важно для сохранения суверенитета своего государства и общества вообще. Смысл сетевых войн в разрушении социума через нарушение информационных потоков, дискредитацию его институтов, основных мифов и символов. Значение сетевой войны в том, что дезориентированный член общества, неорганизованный, не примкнувший к сторонникам сохранения социальной системы не сможет оказать сопротивление хорошо организованной сети, состоящей из мотивированных участников, которые оказывают давление на власть. К такому давлению подключаются руководители других стран, которым выгодна смена «режима». Если власти не сдаются, может начаться гражданская война. Здесь, опять же, у идеологически мотивированных и организованных в сети людей победить шансов больше.
В России часто путают два понятия: сетевая война (netwar) и сетецентрическая война (network-centric warfare и net-centric warfare) [См., напр.: 1, более детально об этом см. книгу Савина Л.В.]. Последняя выступает видом боевых операций с обязательным применением оружия на платформах, объединенных в единую информационную сеть, что позволяет небольшим группам наносить удары по противнику в автономном режиме.
Сетевая война – это уникальное явление информационной эры, которое стоит на стыке социального конфликта и боевых операций. Информационная парадигма повлияла на все стороны жизни, поэтому неудивительно, что сетевая оптика используется для концептуального осмысления и решения разных задач. Однако сетевая война – это больше социально-политический конфликт с использованием сетевой организации для дезориентации общества и давления на государство, чтобы растерянные граждане, силовые структуры и руководство страны не смогли препятствовать захвату власти без использования оружия или же с ним.
Сетевая война может быть названа информационной войной, т.к. она использует информационные каналы и социальные сети, чтобы передавать сообщения в социальную систему. Только сетевая война не стремится к информационному доминированию, доминированию в информационном пространстве, хотя это и не исключено. В сетевых операциях используются сообщения, акции протеста, в редких случая боевые операции, чтобы послать шокирующий импульс для социума и захватить власть.
Сергей Березин
Список использованных источников:
1. Бедрицкий А.В. Информационная война: концепции и их реализация в США. – М., 2008
2. Бывший «узник болотного дела» рассказал о фашизме на Украине // http://ruposters.ru/news/29-09-2014/byvshij-uznik-bolotnogo-dela-rasskazal-o-fashizme-na-ukraine
3. Докинз Р. Эгоистичный ген. – М., 1993
4. Забил я цифрой пушку туго // Российская газета // http://www.rg.ru/2013/05/23/ashmanov.html
5. Кастельс М. Информационная эпоха: экономика, общество и культура. М., 2000
6. Собчак К. Убийство Немцова. Хаос ненависти // Сноб // http://snob.ru/profile/24691/blog/88680
7. Украинский кризис: доверие европейцев СМИ // http://m.ria.ru/infografika/20150421/1059777364.html
8. Харрис Р. Психология массовых коммуникаций. – СПб., 2002
9. Arquilla J., Ronfeldt D., (eds.). In Athena's Camp: Preparing for Conflict in the Information Age. RAND. 1997
10. Arquilla J., Ronfeldt D. (eds.). Networks and Netwars. The Future of Terror, Crime, and Militancy – RAND, 2001