Однако он даёт очередной шанс на постепенное снижение вооружённого насилия
4-5 мая в столице Казахстана Астане состоялся очередной раунд переговоров по межсирийскому урегулированию. Помимо стран-гарантов перемирия и спецпосланника ООН Стаффана де Мистуры, в них участвовали делегации официального Дамаска и вооружённой оппозиции (19 человек во главе с одним из предводителей «Джейш аль-Ислам» Мохаммедом Аллюшем). В центре внимания участников переговоров был документ, получивший название «Меморандум о создании зон деэскалации в Сирийской Арабской Республике», согласованный и подписанный 4 мая представителями стран-гарантов перемирия в присутствии делегаций официального Дамаска и представителей некоторой части вооружённых группировок.
Несмотря на то, что с подачи сирийской оппозиции идею принятия такого документа попытались приписать России, речь идёт о плоде коллективных усилий не без инициативы Анкары, что в ходе переговоров с Владимиром Путиным в Сочи косвенно подтвердил президент Р. Эрдоган: «…Как вы знаете, ещё с самого начала этого процесса везде я использовал такой термин, как «зона безопасности». Я и впредь буду использовать этот термин. Но, с другой стороны, появилось название «зона деэскалации». Как вы знаете, сегодня в провинции Идлиб и приютились беженцы из Алеппо. И в Идлибе, к сожалению, временами появляются некоторые проблемы. И там была образована «зелёная зона», то есть «зона деэскалации». Надеемся и будем желать, что зона деэскалации будет сохранена. В ходе процесса в Астане этот вопрос является одним из важнейших. И надеюсь, что решение относительно зоны деэскалации будет принято и приведено в движение для дальнейшего разрешения вопроса».
В свою очередь, Президент России подчеркнул безальтернативность политических средств решения конфликта, для чего «нужно обеспечить прекращение огня. Россия, Турция, Иран как страны, которые внесли наибольший вклад в эту формулу и в эту практику прекращения боевых действий, всё время думали на тему о том, как закрепить этот режим прекращения огня. Один из способов закрепления режима прекращения огня – это создание зон безопасности, или зон деэскалации, как сейчас сказал господин Президент [Эрдоган – Прим. авт.]. Об этом говорит, мы слышали это в одном из выступлений, Президент Соединённых Штатов Америки, который говорит о зонах деэскалации. Мы вчера по телефону с господином Трампом обсуждали эту тему. Насколько я понял, американская администрация поддерживает эти идеи. Предварительно Россия провела консультации и с Дамаском, и с Тегераном, мы все исходим из того, что нужно добиваться, создавать такие механизмы, которые гарантировали бы прекращение кровопролития и создали бы условия для начала политического диалога. В этом смысле наша позиция с Президентом Турции полностью совпадает. Мы исходим из того, что непосредственно участники конфликта, которые собрались сегодня в Астане, примут окончательное решение, потому что в конечном итоге только от них зависит, какова будет судьба их собственной страны. Мы, со своей стороны, мы как гаранты прекращения огня – Турция, Иран, Россия – сделаем всё, чтобы эти механизмы совершенствовались и были действенными. Мы поддержим это предложение».
«Есть предложение создать зоны деэскалации в Идлибе и еще пяти [то есть количество «зон» растёт прямо на глазах – Прим. авт.] районах Сирии. Если это будет сделано, то сирийская проблема будет решена на 50 процентов», – заявил, Эрдоган журналистам на борту самолета, возвращаясь в Турцию из Сочи.
[caption id="" align="aligncenter" width="650"]
«Беженцы» на пути в Идлиб, 2016 год[/caption]
Трогательно заботясь о «беженцах» из Алеппо в Идлибе, турецкий лидер забывает упомянуть о разномастных бандах, орудующих на северо-западе Сирии. Впрочем, это неудивительно, так как снабжаться и направляться они могут только с турецкой территории, являясь инструментом реализации «неоосманистских» устремлений на территории соседней страны. В этой связи, обсуждаемая в Астане идея «зон деэскалации» могла носить до известной степени вынужденный характер, будучи обусловленной безрезультатной полуторагодовой работой по размежеванию «умеренной оппозиции» от террористов, как об этом сказал спецпосланник президента России по Сирии, глава делегации РФ на переговорах в Астане Александр Лаврентьев: «К сожалению, за полтора года так и не удалось отделить умеренную оппозицию от [запрещённой в России террористической] "Джебхат ан-Нусры"… Мы решили пойти таким путем, чтобы создать такие зоны, в которых непосредственно борьбу против отрядов террористических организаций вели бы отряды умеренной оппозиции при поддержке стран-гарантов…» Напомним, создать в сирийском небе «бесполётные зоны» предлагали Вашингтон и Анкара. Однако это неизменно вызывало возражения Москвы, справедливо полагавшей, что такие территории станут для «борцов за свободу сирийского народа» зонами отдыха и накопления сил перед очередными боевыми операциями.
Также российский дипломат обратил внимание на неконструктивное поведение прибывших в Астану представителей боевиков: «Сирийская вооруженная оппозиция действительно прибыла в зал заседаний переговоров, но через какое-то время получила информацию со ссылкой на информационное агентство "Аль-Джазира" о том, что якобы российскими ВКС были нанесены ракетно-бомбовые удары по позициям отрядов умеренной оппозиции в районах Хамы и Дераа. Оказалось, что, по нашим данным, это не соответствует действительности. Получается, мы, к сожалению, снова становимся свидетелями того, что оппозиция не хочет взять на себя определенные обязательства в соответствии с достигаемыми соглашениями на Астане и поэтому пытается использовать любой способ для того, чтобы если не сорвать, так предупредить свое участие».
[caption id="" align="alignleft" width="292"]
Очередная постановка «белых касок»: «удар Асада по палаточному лагерю беженцев в Джиср-эш-Шугуре» 5 мая 2017 г.[/caption]
Скорее всего, имелась виду очередная постановочная съёмка так называемыми «белыми касками» последствий мифического «российского авиационного удара» по Джиср-эш-Шугур (провинция Идлиб) и по лагерю беженцев близ поселения Даркуш на сирийско-турецкой границе (причём в последнем случае удар, видимо, имел место, однако наносился он с беспилотника типа «Predator», а следовательно – американцами).
Тем не менее, несмотря на упорные попытки срыва переговорного процесса, Россия готова общаться с сирийской вооруженной оппозицией, что также непосредственно связано с позицией Анкары: «Турецкая сторона считает, что сирийская вооруженная оппозиция должна принимать участие в переговорах. Если она считает, что существуют какие-то проблемы, то их надо решать. Поэтому мы надеемся, что здравый смысл восторжествует и что (Мохаммед) Аллуш, возглавляющий делегацию, и другие члены руководства завтра появятся на переговорах…».
Действительно, боевики 4 мая при подписании Меморандума появились, но некоторые из них отличились эмоциональными выкриками в сторону иранской делегации, которые с упоением цитировались ведущими американскими СМИ. Говоря о временном контексте появления данного документа, следует отметить успехи сирийских войск, что косвенно признали даже главари «Аль-Каиды», такие, как Айман аз-Завахири, призвавший 24 апреля боевиков и всех адептов группировки в Сирии готовиться к затяжной партизанской войне.
Действующей при поддержке ВКС России в провинции Хама сирийской арабской армии (включая сформированный при участии российских советников 5-й штурмовой корпус и спецподразделение «Тигры») и её союзникам удалось освободить ряд населенных пунктов, выйдя на линию Халфайя – Табьят-аль-Имам – Сурран.
Удалось частично ликвидировать нависавший над Хамой Эль-Латаминский выступ, с которого в минувшем марте боевики террористических группировок предприняли попытку крупномасштабного наступления на пятый по величине город Сирии. Для того чтобы частично сбить контрнаступательные действия просирийских сил, потребовалась провокация в Хан-Шейхуне с сопутствующей информационной истерикой и последующим ракетным ударом с американских кораблей по авиабазе ВВС Сирии «Шайрат». Объективная невозможность добиться территориального единства Сирии при невозможности радикального наращивания сил боевиков, по-видимому, и привела заинтересованные стороны к необходимости хотя бы временного закрепления имеющегося статус-кво. Впрочем, сколько оно, вместе с ним и сам Меморандум, продержатся – вопрос далеко не праздный, и мы к нему ещё вернёмся…
5 мая на специальном брифинге в Москве представители Минобороны и Генерального Штаба Вооружённых Сил РФ рассказали о процессе подготовки и предстоящей реализации Меморандума. При этом немаловажное значение имеет очередная попытка отделить так называемую «умеренную» оппозицию от террористов, уничтожение которых будет продолжено. Меморандум вступил в силу с нуля часов 6 мая, однако российские ВКС прекратили полёты над предполагаемыми территориями «зон деэскалации» с 1 мая.
Заместитель министра обороны РФ Александр Фомин сообщил, что меморандум готовился ведомством по прямому поручению Президента России Владимира Путина. Подписанию документа предшествовала серьёзная подготовительная работа со всеми участниками переговорного процесса: «Вопросы политического урегулирования в Сирии неоднократно обсуждались президентом Российской Федерации с руководством Турции, США и других государств. В частности, вопрос о зонах деэскалации обсуждался в ходе переговоров руководителей России и Турции 3 мая в городе Сочи».
В то же время министр обороны России Сергей Шойгу провел рабочие встречи с коллегами из Ирана, Турции, Сирии, Израиля; постоянные контакты велись по линии разведок и внешнеполитических ведомств. Большая работа была проведена с властями Дамаска и с лидерами формирований вооруженной оппозиции с тем, чтобы убедить их в необходимости принятия практических шагов по снижению напряжённости. По словам Фомина, Тегеран и Анкара поддержали идею укрепления режима прекращения боевых действий, что сыграло важную роль в оперативной подготовке меморандума к подписанию. Кроме того, «позитивное значение в вопросе создания зон деэскалации имела позиция Соединенных Штатов, приветствовавших шаги по снижению насилия в Сирии, улучшению гуманитарной ситуации и создания условий для политического урегулирования конфликта».
Заместитель начальника Главного оперативного управления Генерального штаба Станислав Гаджимагомедов отметил участие в переговорах не политиков и эмигрантов, а полевых командиров формирований, реально контролирующих обстановку «на земле». В целом, меморандум удалось согласовать с 27 предводителями отрядов, действующих непосредственно в зонах деэскалации.
Начальник главного оперативного управления Генштаба ВС РФ Сергей Рудской рассказал о территориальном охвате «зон деэскалации»: «Первая, наиболее обширная – на севере Сирии, захватывает [приграничную с Турцией – Прим. ред.] провинцию Идлиб, а также граничащие с ней северо-восточные районы провинции Латакия, западные районы провинции Алеппо и северные районы провинции Хама с населением более 1 миллиона человек». Данную зону контролируют вооруженные формирования общей численностью как минимум 14,5 тысячи человек. Заметим, что в Идлибе сильны позиции «Джебхат ан-Нусры», что, конечно, не уходит от внимания Москвы. «Дальнейшее соблюдение режима прекращения боевых действий в большей степени будет зависеть непосредственно от тех формирований вооруженной оппозиции, которые находятся в зонах деэскалации, но и от террористических организаций, прежде всего "Джебхат ан-Нусры", присутствие которых на этих территориях достаточно значительно», – заявил накануне спецпредставитель президента РФ по сирийскому урегулированию Александр Лаврентьев.
[caption id="" align="aligncenter" width="1199"]
Зона деэскалации на северо-западе Сирии[/caption]
Вторая зона расположена на севере провинции Хомс с городами Эр-Растан и Тель-Биса и прилегающими районами, удерживаемыми отрядами оппозиции численностью до 3 тысяч боевиков. Здесь проживает около 180 тысяч мирных жителей, причём ситуация является предельно сложной вследствие этноконфессиональной чересполосицы (сунниты, шииты, алавиты, христиане) с непосредственным соприкосновением враждующих сторон.
[caption id="" align="aligncenter" width="1076"]
Зона деэскалации в районе «Растанского котла»[/caption]
Третья – это Восточная Гута, район, где имеется до 9 тысяч боевиков и до 600-700 тысяч мирных жителей, а многие территории городской застройки практически полностью разрушены в результате многолетних столкновений. Здесь «для беспрепятственного перемещения которых сирийские власти уже развернули восемь контрольно-пропускных пунктов. Многие жители утром выезжают на заработки в Дамаск, а вечером беспрепятственно возвращаются домой», отметил Рудской. В эту зону не включен район Кабун, который полностью контролируется боевиками «Джебхат ан-Нусры» и является базой обстрелов Дамаска, в том числе российского посольства. Подконтрольные «Исламскому государству» (запрещенная в России террористическая организация) анклавы в зону деэскалации также не вошли, и операция по уничтожению террористов, позиции которых в этом районе за последние месяцы стали куда менее прочными, будет продолжена.
[caption id="" align="aligncenter" width="1200"]
Зона деэскалации в Восточной Гуте[/caption]
Четвертая зона – это район на юге Сирии в приграничных с Иорданией районах провинций Дейра и Кунейтра, в основном контролируемый отрядами так называемого «Южного фронта» общей численностью до 15 тысяч человек. В указанном районе проживает до 800 тысяч мирных жителей, включая шиитов у границы с Ливаном, что предполагает участие в мониторинге иранской стороны (нетрудно представить, какую реакцию это вызовет со стороны Израиля, ВВС которого периодически наносят по территории страны ракетные и авиаудары, не исключая налёты на объекты в окрестностях Дамаска).
[caption id="" align="aligncenter" width="1200"]
Зона деэскалации на юге Сирии[/caption]
При необходимости, в зависимости от развития обстановки, могут быть сформированы дополнительные зоны деэскалации, в границах которых прекращаются боевые действия между правительственными войсками и формированиями вооруженной оппозиции, присоединившимися или готовыми присоединиться к режиму прекращения боевых действий. Это касается применения любых видов вооружений, включая авиационные удары, пояснил С. Рудской [позже в Пентагоне уточнили, что силы проамериканской коалиции будут продолжать бомбить сирийскую территорию по своему усмотрению – Прим. ред.]. Для предотвращения инцидентов и боевых столкновений между конфликтующими сторонами вдоль границ зон деэскалации в соответствии с пп. 3-4 Меморандума создаются полосы безопасности, которые включают наблюдательные пункты для контроля за соблюдением режима перемирия и контрольно-пропускные пункты для обеспечения перемещения гражданского населения без оружия, доставки гуманитарной помощи и содействия экономической деятельности. Работа контрольно-пропускных и наблюдательных пунктов, а также управление зонами безопасности будет осуществляться персоналом и формированиями России, Турции и Ирана, причем по взаимной договоренности стран-гарантов могут привлекаться силы других сторон.
В целях практической реализации пунктов Меморандума в течение двух недель из числа представителей стран-гарантов создаётся совместная рабочая группа. В соответствии с шестым пунктом, до 4 июня она должна представить точные границы зон деэскалации и полос безопасности, а также карты отмежевания формирований вооруженной оппозиции от террористических группировок. Отчеты о деятельности группы будут заслушиваться в ходе международных встреч по сирийскому урегулированию в рамках астанинского процесса
Очередная встреча в столице Казахстана пока намечена на середину июля.
Не исключено, что по нарушителям режима деэскалации будет открываться огонь, сообщил заместитель начальника главного оперативного управления Генштаба ВС РФ генерал-лейтенант Станислав Гаджимагомедов: «В первую очередь будет проведено тщательное расследование, по результатам которого будет приниматься решение о мерах воздействия в отношении нарушителей, не исключающее подавление огневыми средствами». При этом реализация достигнутых договорённостей не означает прекращение борьбы с «ИГ» и «Джебхат ан-Нусрой» на территории Сирии, подчеркнул С. Рудской: «Страны-гаранты обязуются принимать все необходимые меры для продолжения борьбы с формированиями этих и других связанных с ними террористических организаций в зонах деэскалации, а также оказывать содействие правительственным войскам и вооруженной оппозиции в борьбе с боевиками в других районах Сирии». Высвободившиеся в результате установления зон деэскалации силы правительственных войск будут привлечены к действиям против «ИГ». Основные усилия будут направлены на развитие наступления на восток от Пальмиры и последующее деблокирование кварталов Дейр эз-Зора, свыше трех лет находящихся в осаде терророистов, а также освобождение северо-восточных территорий в провинции Алеппо по Евфрату, причём «ВКС России будут поддерживать эти действия».
Конечно, шанс на политическое урегулирование в Сирии по нраву далеко не всем. Декларативная поддержка Меморандума всеми основными заинтересованными игроками – ООН, администрацией США, руководством Саудовской Аравии и другими странами «является определенной гарантией его претворения в жизнь», считает А. Фомин. Впрочем, декларируемые добрые намерения вовсе не гарантируют от ножа за пазухой и от очередных провокаций со стороны «друзей сирийского народа». Комментируя достигнутые договорённости, американские СМИ рассматривают усилия Москвы на сирийском направлении исключительно через призму «игры с нулевой суммой». Дескать, раз эти усилия работают на «повышение геополитического веса России», то проблемы на этом пути неизбежны. Более того, вполне понятно, кто их будет создавать. Несмотря на договорённость о создании «зон деэскалации», «по вопросу других территорий региона сирийские повстанцы отказались от участия в мирных переговорах в Астане третьего мая, чем сорвали попытки заставить сирийские воюющие стороны обсудить возможное урегулирование конфликта. Такой шаг России демонстрирует трудности, с которыми она столкнулась – и то, насколько маловероятно успешное осуществление Кремлем плана постепенного выхода из сирийского конфликта», констатируют эксперты центра Stratfor. В качестве платы за возвращение России в число самостоятельных внешнеполитических субъектов они упоминают растущие человеческие жертвы и материальные затраты, намекая на дальнейшие события, которые «могут мгновенно продемонстрировать пределы влияния России в стране… Российские войска и дальше оказываются лицом к лицу с полными решимости оппозиционными силами, и Москва уже испытывает те же проблемы, с которыми Соединенные Штаты сталкивались в последнее десятилетие в Ираке и Афганистане».
Под сурдинку ведущихся обсуждений некоторые американские эксперты предлагают учитывать фактор влияния запрещённой в России террористической группировки «Хайят Тахрир аш-Шам» (переименованная запрещённая в России «Джебхат ан-Нусра», о которой вообще почему-то стали упоминать заметно реже, сконцентрировав внимание на «Исламском государстве»). В этой связи вряд ли случайно и резкое повышение уровня американского участия в астанинском процессе: страна впервые была представлена помощником госсекретаря по делам Ближнего Востока Стюартом Джонсом.
Обращает также на себя внимание информация агентства Reuters о позиции представителей просаудовского «высшего комитета по переговорам», считающими Меморандум о создании четырех зон деэскалации в Сирии «неясным» и «нелегитимным», ведущим к «разделению страны». Отдельные авторы уже возвестили о «русско-иранской» оккупации Сирии, обвиняя Москву в «политике обессиливания и истощения сирийцев» и возмущаясь «навязыванием делегации оппозиции в Астане требования борьбы с терроризмом». Кроме того, на фоне заметно антииранской риторики Эр-Рияда и турецкой активности в Идлибе с примечательным заявлением выступил и командующий сухопутными силами КСИР генерал М. Пакпур, заявивший, что Иран направит большее число военных советников в Сирию для поддержки официального Дамаска: «Мы направим советников по всем аспектам, чтобы фронт сопротивления не был нарушен, и мы предложим любую возможную помощь».
В соответствии с п. 5 Меморандума, страны-гаранты обязуются принять все необходимые меры для продолжения борьбы с «ИГ», «Джабхат ан-Нусрой» и иными террористическими группировками «как внутри, так и за пределами зон деэскалации». Однако разоружения боевиков и отвода имеющихся у них тяжёлых вооружений вглубь «зон безопасности» Меморандум не предусматривает. В этой связи, поневоле вспоминается трагический опыт Боснии и Герцеговины 1990-х годов, когда экстремисты из числа боснийских мусульман под прикрытием действовавших под формальной эгидой ООН «миротворцев», совершали разбойные нападения на сербские отряды и гражданское население, совершая чудовищные преступления, а затем спокойно возвращались под защиту международных сил. В этой связи более чем понятно категорическое нежелание Дамаска видеть в стране «миротворцев» под флагом ООН либо иных непрошеных гостей. Конечно, в случае гипотетического введения на линии разграничения сторон российской военной полиции, как поспешили заявить некоторые члены Совета Федерации, вероятность этого уменьшится, однако может произойти иное. Россияне неминуемо станут жертвами провокаций, в чём боевики немало преуспели, о чём свидетельствует недавнее убийство снайперским огнём военного советника Алексея Бучельникова, либо подрывы автомобилей на минах, также приводившие к человеческим жертвам. И здесь ещё предстоит найти оптимальное решение, выработка которого будет далеко не простым делом.
* * *
Если подписание документа в Астане предполагает попытку «замораживания» конфликта, то её успех вовсе не очевиден – слишком многие влиятельные силы заинтересованы прямо в обратном. В связи с этим только один пример: 7 мая сирийские спецслужбы перехватили очередной конвой с оружием французского производства, следовавший в оккупированную террористами Восточную Гуту. Да и признаков, что линия снабжения боевиков Бургас – Джидда хотя бы немного сбавила обороты, не просматривается… На протяжении всех шести лет кровавого конфликта террористы и их внешние спонсоры руководствовались не документами, а исключительно собственными радикальными планами по переустройству Ближнего Востока в соответствии со своими идеологическими и геополитическими установками. И любую относительно мирную паузу они будут использовать исключительно для накопления сил и средств с целью дальнейшего продолжения военных действий. В то время как Дональд Трамп будет вещать о неустанных попытках найти взаимоприемлемые решение по Сирии, влиятельные силы в его стране будут неявно (а то и явно) торпедировать любые попытки установить в стране хотя бы относительный мир.
Так называемая «вооружённая оппозиция» по-прежнему представлена радикальными исламистскими группировками, притягивающими тысячи джихадистов со всего мира и располагающим серьёзной внешней поддержкой. Потенциально конструктивные оппозиционные силы, настаивавшие на расширении диалога с властями страны (т.н. «внутренняя оппозиция»), по сути дела, растворились среди наводнивших страну боевиков, и их голос если и слышен, то очень слабо. В то, что оппоненты официального Дамаска воспользуются очередной возможностью отмежеваться от радикальных «собратьев», с которыми переговоры в принципе, верится с трудом…
Всё вышеизложенное заставляет оценивать будущее подписанного под недовольные крики «оппозиции» меморандума с изрядной долей сдержанности. Задача, которую придётся решать странам-гарантам (даже если предположить их слаженные действия, прозрачность намерений и отсутствие «камней за пазухой») окажется чрезвычайно сложной.
Андрей Арешев, для "Военно-политической аналитики"