Правовой режим вод Каспия и обеспечение основных направлений политики России в регионе

Вопрос о правовом режиме вод Каспийского моря был поднят после распада Советского Союза и образования новых прибрежных прикаспийских государств, каждое из которых имело своё видение в отношении правового статуса водоёма. Ранее регулирование данных вопросов осуществлялось в двустороннем порядке между правительствами СССР и Республики Иран (до 1935 года – Персия) на основании московского соглашения 1921 года[1] и договора о торговле и мореплавании 1940 года[2]. В них говорилось о свободе судоходства под национальными флагами обоих стран, затрагивались вопросы осуществления рыболовства, а также признание права нахождения в акватории моря исключительно советских и иранских судов, а равным образом принадлежащим гражданам и торговым и транспортным организациям одной из Договаривающихся Сторон, плавающих соответственно под флагами СССР и Ирана. Однако новые прикаспийские республики не устраивало отсутствие в данных международно-правовых актах пунктов, содержащих правила по разграничению дна, а также пунктов, регулирующих вопросы недропользования, что вызывало различные споры при разработке и развитии новых месторождений. Правительство Российской Федерации в целях скорейшего урегулирования сложившихся противоречий, взяло курс на компромиссное развитие отношений со всеми прикаспийскими республиками в подходах по разграничению территорий Каспийского моря. В сложившейся ситуации требовалось подвести к общему знаменателю две прямо противоположные позиции – в пользу принципа кондоминиума, с одной стороны, и в пользу раздела Каспия на национальные сектора прибрежных государств, с другой. В конечном счете, заместителем министра иностранных дел РФ, специальным представителем президента РФ по вопросам урегулирования статуса Каспийского моря В.И. Калюжным 2 февраля 2002 года было озвучено предложение заложить в основу правового режима Каспия принцип «делим дно – вода общая»[3]. Суть предложения заключалась в разграничении дна Каспия между сопредельными противолежащими государствами, в результате чего каждое из них получало в своё распоряжение участок дна для осуществления суверенных прав на недропользование. Так, удавалось поделить дно, оставляя поверхность водоёма свободным, на равных правах принадлежащим каждому из прибрежных государств, что в корне соответствовало интересам России на Каспии. Калюжный также отмечал, что разграничительная линия не будет территориальной или пограничной, а лишь определит пределы ресурсной юрисдикции прибрежных государств. Эта концепция вошла в основу современных взаимоотношений в Каспийской акватории.

Однако вопросы, касающиеся правового режима вод Каспийского моря, остались не разрешёнными. Стоит отметить, что параллельно с созданием правовой базы по урегулированию споров о разделе дна Каспия, Россия занималась поиском инструментариев, позволяющих основать почву для дальнейшего диалога по правовому режиму вод Каспийского моря, в том числе основанной на принципе «общей воды». В ст. 1 соглашения «О разделе дна северной части Каспийского моря в целях осуществления суверенного недропользования»[4], заключённом в 1998 году между Российской Федерацией и Республикой Казахстан было указано следующее: «Дно северной части Каспийского моря и его недра при сохранении в общем пользовании водной поверхности, включая обеспечение свободы судоходства, согласованных норм рыболовства и защиты окружающей среды, разграничиваются между Сторонами по срединной линии, модифицированной на основе принципа справедливости и договоренности Сторон». Положение документа содержало, возможно, первое официальное закрепление в международно-правовом акте об общем пользовании поверхностными водами части Каспийской акватории, что в дальнейшем было распространено и на всё её пространство.

Существуют фундаментальные различия в подходах определения режима вод Каспия со стороны прибрежных государств. Азербайджан, Казахстан и Туркменистан на законодательном уровне осуществили действия, относящие определённые части территорий Каспийского моря под юрисдикцию собственных государств. Так, в соответствии с  ч. II ст. 11 Основного закона Азербайджанской Республики 1995 года[5] на прибрежный сектор моря был распространён государственный суверенитет. Остальные прикаспийские страны в свою очередь отрицательно отреагировали на односторонние и не согласованные действия соседнего государства по приватизации части общего пространства Каспийского моря. Подобные действия встречаются в законодательствах и двух других республик. Закон «О государственной границе Республики Казахстан»[6] определяет территориальные воды республики как морской пояс шириной 12 морских миль, отмеряемый в соответствии с нормами международного права и законами Республики Казахстан от исходных линий на Каспийском море, на который распространяется суверенитет Республики Казахстан. Его внешний предел является государственной границей страны. Согласно п. 9 ст. 2  указанного закона данная акватория именуется внутренними водами республики. Туркменистан также внёс определённые части вод общего пользования в законодательную базу страны. В соответствии с ч. II ст. закона «О государственной границе Республики Туркменистан»[7] территориальное море было установлено в прибрежных водах Каспийского моря шириной 12 морских миль. Морские мили отсчитываются от линии наибольшего отлива, как на материке, так и на островах, принадлежащих Туркменистану, или от прямых исходных линий, соединяющих соответствующие точки. Географические координаты этих точек утверждаются Президентом Туркменистана. При этом к внутренним водам Туркменистан отнёс воды Гарабогазского, Туркменбашинского и Туркменского заливов в Каспийском море.

Стоит отметить, что подобного рода наделение режимом внутренних вод РФ какой-либо части Каспийской акватории не нашло отражения ни в одном правовом акте действующим на территории РФ: ни в Кодексе торгового мореплавания[8], ни в законе о государственной границе[9], ни в законодательстве о внутренних морских водах, территориальном море и прилежащей зоне[10], ни в кодексе внутреннего водного транспорта[11]. Российская сторона с самого начала переговоров о правовом режиме вод Каспия имеет чёткую позицию, определённую договорами 1921 и 1940 годов, характерными чертами которых является режим общего пользования водами Каспийского моря и наряду с этим осуществление свободного судоходства на всём его пространстве. В настоящее время все остальные прикаспийские государства признают эти международные договоры[12],[13],[14],[15], а значит, в соответствии с их положениями обязуются соблюдать принцип «общей воды».

Режим свободного мореплавания был подтверждён и в астраханском заявлении глав прикаспийских государств на саммите 2014 года[16]. Президент РФ В.В. Путин сделал важное заявление по итогам встречи, в котором отметил, «что большая часть акватории Каспия остаётся в общем пользовании сторон, благодаря чему теперь исключаются недоразумения или какая-то напряжённость в межгосударственных отношениях, которые раньше могли появляться из-за разного толкования режима каспийских вод». При обсуждении способов разделения поверхности воды впервые был использован термин «пространство национального суверенитета». Он означал, что данная прибрежная территория будет включать 25-мильную зону, которая в свою очередь состоит из 15-мильной зоны т.н. пространства национального суверенитета и 10-мильной зоны исключительного право рыболовства. Ещё одной значимой договорённостью в ходе астраханского саммита стала договорённость о запрете пребывания в Каспийской акватории силовых структур третьих стран (п. 6).

Подходы РФ в вопросе о режиме вод Каспия можно связать напрямую с внешней политикой государства в данном регионе, которая в свою очередь базируется на трёх жизненно важных аспектах: военно-политическом, энергетическом и экологической безопасности. Существует определённая причинная связь между подходами РФ и данными сферами во внешней политике государства.

Первый и самый главный аспект закреплен  в «Основах государственной политики в области военно-морской деятельности РФ на период до 2030 года»[17], в котором говорится: «обеспечение безопасности в морском пограничном пространстве, в т. ч. на Каспии, должно осуществляться путём развертывания высокотехнологичных многофункциональных пограничных комплексов и систем, повышении эффективности пограничной деятельности, совершенствовании межведомственного взаимодействия и межгосударственного пограничного сотрудничества». Однако, для эффективного функционирования обозначенных задач необходимо общее водное пространство на Каспии. Таким образом, Астраханские итоги по российской позиции о режиме общей поверхности вод Каспия полностью себя оправдали и продемонстрировали возможность свободного дислоцирования ВМФ РФ практически на всём пространстве водоёма без каких-либо протестов со стороны остальных прикаспийских государств.

Исходя из «Стратегии национальной безопасности Российской Федерации»[18] Каспийский регион является одним из приоритетных направлений энергетической политики с точки зрения наличия в нём крупных запасов энергоресурсов. В документе отмечается следующее: «Внимание международной политики на долгосрочную перспективу будет сосредоточено на обладании источниками энергоресурсов, в том числе… в бассейне Каспийского моря и в Центральной Азии.» Таким образом, перед ВМФ РФ стоит задача обеспечивать защиту российского судоходства, энергетических коридоров в акватории Каспийского моря, в том числе и от возможных атак террористов, а также обеспечивать контроль добычи углеводородов. Напрашивается вывод о том, что осуществление данного контроля энергетической политики на Каспии будет, безусловно, производиться посредством кораблей Каспийской флотилии, возможности которых исходя из режима общей воды, а равно с этим и с неограниченным водным пространством для ВМФ РФ заметно увеличиваются.

Последним внешнеполитическим аспектом РФ в каспийском направлении является - экологический. Он основывается на ответственном характере позиции России по экологической безопасности Каспийского моря. Актуальность проблемы загрязнения экосистемы моря по сей день остаётся на высоком уровне. Правительством РФ предпринимаются соответствующие меры по их дальнейшему урегулированию. Одним из значимых документов на пути усиления контроля экологической безопасности стало астраханское соглашение 2014 года «о сохранении и рациональном использовании водных биологических ресурсов Каспийского моря»[19]. Также в «Обзоре внешней политики Российской Федерации», одобренном президентом РФ 27 марта 2007 года отмечалось, что «задачи защиты природной среды и сохранения биоресурсов могут быть эффективно решены, если большая часть моря останется в общем пользовании прикаспийских государств»[20].

Таким образом, установление правового режима вод, основанного на подтверждённом всеми прикаспийскими странами принципе «общей воды» и заключительных правовых актах Астраханского саммита в полной мере соответствуют подходам РФ относительно правового статуса Каспия, национальных интересов государства в регионе. Данные подходы отвечают внешнеполитическим задачам по усилению военно-морского потенциала страны, контроля энергетических коридоров, проходящих через акваторию Каспия и обеспечения экологической безопасности моря.

Мамед Мустафаев, специально для "Военно-политической аналитики"


[1] Договор между Российской Социалистической Федеративной Советской Республикой и Персией подписан в г. Москве 26.02.1921 г. // Собрание узаконений и распоряжений Рабочего и Крестьянского Правительства. – 1921. – N 73, ст. 597.

[2] Договор о торговле и мореплавании между СССР и Ираном подписан в г. Тегеране 25.03.1940 г. // Сборник торговых договоров и соглашений по торгово-экономическому сотрудничеству СССР с иностранными государствами (на 1 января 1977 года). Т. 1. – М.: Экономика, 1977. С. 301–313.

[3] Выступление заместителя министра иностранных дел России, специального представителя Президента России по вопросам урегулирования статуса Каспийского моря В.И. Калюжного на международной конференции «Каспий: правовые проблемы» 26 февраля 2002 года, г. Москва// Министерство иностранных дел Российской Федерации. – 2002. – 28 февраля. - № 344-27-02-2002 (дата обращения 14.10.2017)

[4] Соглашение между Российской Федерацией и Республикой Казахстан о разграничении дна северной части Каспийского моря в целях осуществления суверенных прав на недропользование (заключено в г. Москве 06.07.1998 г.)// Собрание законодательства РФ. – 2003. – N 47, ст. 4510

[5] Конституция Азербайджанской Республики принята путём всенародного голосования-референдума 12.11.1995 г. (в ред. от 11.10.2016 г.) // Собрание законодательства Азербайджанской Республики. – 1997. – № 1; Газета «Азербайджан». – 2016. – 12 октября.

[6] Закон Республики Казахстан от 16.01.2013 г. № 70-V «О Государственной границе Республики Казахстан» (в ред. от 11.07.2017 г. № 91-VI) // Ведомости Парламента Республики Казахстан. – 2013. – № 2, ст. 9; 2017.– № 16, cт. 56

[7] Закон Туркменистана от 04.05.2013 г. №389-IV «О Государственной границе Туркменистана» (в ред. от 18.06.2016 г. №419-V) // Ведомости Меджлиса Туркменистана. – 2013. – №2 (ч. II), ст. 19; Нейтральный Туркменистан. – 2016. – 1 июля.

[8] Кодекс торгового мореплавания Российского Федерация от 30.04.1999 года №81-ФЗ (ред. от 01.07.2017)// Собрание законодательства РФ. 1999. №18. Ст.2207; Собрание законодательства РФ. 2017. №27. Ст.3945

[9] Закон РФ от 01.04.1993 года №4730-1 «О Государственной границе Российской Федерации» (ред. от 03.07.2016)// Ведомости  СНД и ВС РФ.1993. №17. Ст.594;  Собрание законодательства РФ. 2016. №27. Ст.4186

[10] Федеральный закон от 31.07.1998 №155-ФЗ "О внутренних морских водах, территориальном море и прилежащей зоне Российской Федерации"(ред. от 03.07.2016)// Собрание законодательства РФ. 1998. №31. Ст.3833; Собрание законодательства РФ. 2016.№27. Ст.4186

[11] "Кодекс внутреннего водного транспорта Российской Федерации" от 07.03.2001 N 24-ФЗ (ред. от 01.07.2017) // Собрание законодательства РФ. 2001. №11. Ст.1001; Собрание законодательства РФ. 2017. №27. Ст.3945

[12] Совместное заявление президента Исламской Республики Иран и президента Туркменистана от 08.07.1998 г. // Организация Объединённых Наций. URL: https://documents-dds-ny.un.org/doc/UNDOC/GEN/N98/290/05/PDF/N9829005.pdf?OpenElement (дата обращения 11.10.2017)

[13] Декларация о взаимоотношениях между Республикой Казахстан и Исламской Республикой Иран от 06.10.1999 г. // Бюллетень международных договоров Республики Казахстан. – 2000. – N 6

[14] Декларация между Российской Федерацией и Республикой Казахстан о сотрудничестве на Каспийском море принята в г. Астане 09.10.2000 г. // Дипломатический вестник. – 2000. – N 11

[15] Совместное заявление Российской Федерации и Азербайджанской Республики о принципах сотрудничества на Каспийском море подписано в г. Баку 09.01.2001 г. // Дипломатический вестник. – 2001. – N 2

[16] Заявление президентов Азербайджанской Республики, Исламской Республики Иран, Республики Казахстан, Российской Федерации и Туркменистана от 29.09.2014 г. // Президент Российской Федерации. Официальный сайт. URL: http://www.kremlin.ru/supplement/4754 (дата обращения 29.07.2015)

[17] Указ Президента РФ от 20.07.2017 N 327 "Об утверждении Основ государственной политики Российской Федерации в области военно-морской деятельности на период до 2030 года"//Собрание законодательства РФ. 2017. №30. Ст. 4655

[18] Указ Президента РФ от 31.12.2015 N 683 "О Стратегии национальной безопасности Российской Федерации" // Собрание законодательства РФ. 2016. №1. Ст.212

[19] Федеральный закон от 23 ноября 2015 г. N 311-ФЗ "О ратификации Соглашения о сохранении и рациональном использовании водных биологических ресурсов Каспийского моря" (подписано в г.Астрахани 29.09.2014)// Российская газета. 2015. №6837

[20] Обзор внешней политики Российской Федерации// Министерство иностранных дел Российской Федерации. – 2007. – 27 марта. – № 431-27-03-2007 (дата обращения 14.10.2017)