24 июня в Турции в условиях действующего почти два года чрезвычайного положения и при рекордно высокой явке избирателей (87,5 %) состоялись президентские и парламентские выборы. В борьбе за высший государственный пост уже в первом туре победу одержал действующий президент Реджеп Тайип Эрдоган, за которого проголосовало 52,5 % граждан, пришедших на избирательные участки. Его основной конкурент, представлявший оппозиционную Народно-Республиканскую Партию Мухаррем Индже, получил немногим более 30 % голосов. Несмотря на ряд прогнозов о возможной вероятности второго тура, результаты нынешнего голосования мало отличались от 2014 года, когда Эрдоган получил сопоставимые 51,8 % (при несколько меньшей явке). Интересно, что тактика М. Индже, регулярно посещавшего пятничные молитвы и активно пытавшегося перетянуть на свою сторону религиозно-консервативных избирателей, составляющих основную электоральную базу Эрдогана, не сработала.
Парламентские выборы зафиксировали относительное преимущество Партии справедливости и развития (более 42,5%,) образующей коалицию с Партией националистического действия (11,1%). «Народные республиканцы» получили 22,7%, «прокурдская» Партия демократии народов С. Демирташа – 11,6%, «Хорошая партия» бывшего министра внутренних дел М. Ахшенер – 10,0%. Таким образом, партийный ландшафт Великого национального собрания становится более разнообразным, при явном росте националистических настроений. Прохождение в парламент ПДН означает отток от ПСР значительной части курдских избирателей, которых ранее действующему президенту удавалось привлекать различными методами, в том числе социального популизма.
Достаточно радикально реформируемая система государственного управления предполагает ликвидацию должности премьер-министра и сокращение числа министерств и ведомств до шестнадцати. Больше функциональных полномочий переходит к администрации президента, при которой заработают управления, офисы и советы, призванные координировать работу исполнительной власти как по текущим вопросам, так и по ключевым направлениям экономического развития. Глава государства по-прежнему ставит амбициозные цели; кроме того, много лет он говорил о необходимости более эффективной системы государственного управления. И хотя на первый взгляд, мало что мешает Эрдогану вплотную заняться реализацией предвыборных обещаний, в стране остается достаточно число граждан, негативно воспринимающих некоторые ключевые аспекты политических и идеологических преобразований последних 15 лет.
Комментируя итоги парламентских выборов, российские эксперты отмечают наличие в Великом Национальном Собрании сразу двух националистических партий, одна из которых объединена альянсом с получившей относительной большинство Партией справедливости и развития. Вполне вероятный уклон в тюркизм и национализм со временем может представлять для России определённый вызов и её интеграционных проектов на постсоветском пространстве.
Боевики группировки «Армия Султана Мурада» разместили портрет Эрдогана в сирийском Африне
Явное усиление националистического тренда будет, видимо, диктовать более наступательную политику по противодействию сторонникам объявленной в Турции террористической организации «Хизмет» Фетхуллаха Гюлена и «курдской угрозе», в том числе за пределами страны, в Ираке и Сирии, северная часть которой оккупирована турецкими вооружёнными силами и их сателлитами. Согласно соглашению между Анкарой и Вашингтоном, курдские отряды покидают Манбидж, и на севере Сирии появляются новые американские военные объекты, что может стать проблемой для российско-турецко-иранского посреднического формата. Стремление Анкары к нормализации отношений с Вашингтоном обусловлено многими факторами, в том числе необходимостью реализации амбициозных экономических задач в условиях слабой лиры, сравнительно высокой инфляции в условиях финансово-экономической зависимости Турции от западного мира, которую никакая риторика изменить не в состоянии. Заявления президента Эрдогана о намерении сократить инфляцию, уменьшить бюджетный дефицит и дефицит внешней торговли свойственны скорее оппозиционному политику, нежели лидеру страны, находящемуся у власти полтора десятка лет. Ранее стало известно о выведении в 2017 году Центральным банком и рядом других банков Турции золотого запаса страны из Федеральной резервной системы США. В то же время, «западническая» часть турецкой элиты не ищет реальной конфронтации с США, а о выходе из НАТО по-прежнему могут рассуждать разве что наивные фантазеры. В ходе разговора с турецким лидером по телефону президент США Дональд Трамп пожелал ему успехов в работе, стороны подчеркнули приверженность сотрудничеству в военной сфере. Очередная встреча лидеров двух стран состоится в ходе саммита НАТО 11-12 июля в Брюсселе. С другой стороны, помощник госсекретаря США У. Митчелл, выступая в Конгрессе, заявил о готовности ввести против Анкары в случае продаже ей российских зенитно-ракетных комплексов С-400. Более того, в случае реализации оборонной сделки с Москвой американо-турецкие отношения якобы могут измениться таким образом, что их будет чрезвычайно сложно «починить». Речь идёт о прекращении передачи Турции уже приобретённых ею истребителей пятого поколения F-35 и других технологий: «Мы ясно говорили в ходе многочисленных контактов на высших уровнях турецкого правительства, что будут последствия – прежде всего в плане того, что записано в разделе 231 CAATSA. Мы будем выполнять это, и, когда мы определим, что транзакция состоялась, мы введем санкции в соответствии с разделом 231 CAATSA». Однако помимо кнута есть ещё и пряник в виде систем Patriot. В ответ на возможные санкции США могут последовать встречные действия, как и после введения ограничения на импорт алюминия и некоторых других турецких товаров за океан.
Обложка очередного номера журнала Time
Не остался в стороне и генеральный секретарь НАТО Йенс Столтенберг, напомнивший о том, что «Турция – очень важный союзник НАТО по целому ряду причин и не только из-за своего стратегического и географического положения с границей с Россией, Чёрным морем, а также Ираком и Сирией». Странам ЕС Турция важна как барьер на пути потоков нелегальной миграции, торгово-экономический партнёр и фактор энергетической безопасности. Критика европейскими наблюдателями подготовки и проведения избирательной процедуры не отменяет прагматического партнёрства в решении вопросов, представляющих взаимный интерес. Ближневосточная страна сильно зависит от Европы в сфере технологий, инвестиций и торговли; не следует забывать о таможенном союзе между Анкарой и Брюсселем. И вовсе не случайным выглядит совет турецким властям вернуться к кемализму, одной из шести «стрел» которого была европеизация (при том, что сегодня этот термин имеет несколько иное наполнение, нежели во времена отца-основателя «новой Турции»). Как и Россия, Турция находится между Западом и Востоком, отмечают российские эксперты. Нельзя ожидать, что Турция одномоментно, либо же в течение короткого по историческим меркам времени, перейдёт в сторону условного «востока». Страна находится в движении, и наблюдаемый радикальный с точки зрения политической системы Турции отход от «запада» и движение в сторону «востока» и «юга» может иметь различные акценты, не только «тюркские», но и «неоосманские». Впрочем, отношения Турции с Саудовской Аравией, ОАЭ и Египтом остаются противоречивыми и напряженными, а ситуативное партнёрство с Ираном может вновь смениться конфликтом региональных интересов и амбиций. Кроме того, инфраструктура западного влияния в Турции (в том числе система «мозговых центров») формировалась десятилетиями, что не может не отражаться на восприятии России в общественном мнении Турции. Получая дивиденды от непростого взаимодействия и с Вашингтоном, и с Москвой, Анкара не признаёт воссоединение Крыма с Россией и стремится стать самостоятельным игроком на энергетическом рынке Европе, в том числе – за счёт запуска таких обходящих российскую территорию проектов, как TANAP. «Мы думаем, что TANAP в глобальном смысле – очень хороший проект… – заявила 12 июня в Эскишехире на церемонии открытия турецкого участка газопровода заместитель помощника госсекретаря США по энергетическим ресурсам Сандра Оудкирк. – Мы, как США, самым серьезным образом относимся к энергетической безопасности наших партнеров и союзников… Этот проект важен не только для Турции и Европы как потребителей газа, но и для Азербайджана как поставщика ресурсов».
Турция докажет, как друзьям, так и противникам, что мир – это больше, чем «пятёрка» постоянных членов Совета Безопасности ООН – таков был один из лейтмотивов внешнеполитической части предвыборной кампании ПСР и её лидера. Страна интенсивно развивает передовые военные технологии, расширяет военные присутствие за рубежом (военные базы функционируют в Катаре и Судане), активно наращивает культурно-идеологическое влияние, в том числе в Европе (с опорой на местные диаспоры), в Африке и даже Латинской Америке, не говоря о более ближних регионах. В Турции строятся две атомные электростанции – по российским технологиям в Аккую и по японским в Синопе. Ярко выраженная наступательная линия на отстаивание национальных интересов (если необходимо – то и с игнорированием интересов партнёров) вызывает одобрение со стороны большой части турецкого общества. С другой стороны, значительная часть жителей Турции, страны со сложным этноконфессиональным составом населения, как и прежде, не воспринимает радикальную националистическую и исламистскую риторику. Не следует забывать о том, что расширение полномочий президента в ходе конституционного референдума 2017 года поддержал только 51 % граждан, а ведь были ещё обвинения в сторону властей в мошенничестве и фальсификациях. Успехи в борьбе против курдских отрядов в Сирии не означают исчезновения «курдской проблемы», в том числе и в самой Турции. Стремление изменить этнический состав аннексированных территорий, которые Анкара явно не собирается возвращать под юрисдикцию Дамаска может создать дополнительные проблемы в формате «тройки» гарантов сирийского урегулирования.
27 июня министр экономики Турции Нихат Зейбекчи отверг требования Америки прекратить закупки иранской нефти. Турция – единственная страна НАТО, демонстративно проигнорировавшая массовую высылку российских дипломатов после ныне уже отыгранного абсурдного «дела об отравлении Скрипалей». Помимо экономического прагматизма и выводов, сделанных из кризиса в российско-турецких отношениях 2015-2016 гг., одно из возможных объяснений – турецкий лидер не подвержен безраздельно господствующий в умах и сердцах европейских и американских элит ультралиберальной идеологии. Вместе с тем, сочетание политического ислама и национализма, в сочетании с продвижением национальных интересов под лозунгами неоосманизма, может привести к обострению ряда как внутриполитических, так и внешних проблем.
Андрей Арешев