Российские границы в Азово-Черноморской акватории до сих пор не определены
Министр иностранных дел России Сергей Лавров, общаясь в конце октября с французскими журналистами, заявил о том, что «для прохода кораблей НАТО к предполагаемому месту проведения [украино-натовских – Авт.] маневров в Азовском море потребуется согласие России, но Москва не намерена давать такое разрешение. Требуется обоюдное согласие России и Украины для прохода военных кораблей других стран в Азовское море». Между тем, несмотря на то, что корабли военно-морских сил стран Альянса севернее Керченского моста пока что не прошли, нет никаких сомнений в том, что киевский режим будет последовательно наращивать градус провокаций, стремясь вовлечь Москву в открытый военный конфликт. Под предлогом «незаконного захода в порты оккупированного Крыма» новоявленные «пираты Азовского моря» грозятся арестовывать российские и иностранные суда, перегоняя их в порты Бердянска и Мариуполя. Кроме того, уже в ближайшее время Киев планирует при поддержке партнёров из НАТО построить на подконтрольной ему части азовского побережья крупную военно-морскую базу. Не исключены попытки инициирования в акватории Азова учений, аналогичных ежегодным американо-натовско-украинским игрищам «Си Бриз» на Чёрном море.
В московских коридорах власти, в экспертной среде и средствах массовой информации высказываются самые разные рецепты реагирования на создавшуюся ситуацию – от рекомендаций «не высовываться» (во избежание усиления санкционного режима со стороны США и ЕС) до жёстких ответных действий. По мнению сторонников такой точки зрения, непринятие таковых откроет Киеву дорогу к дальнейшей эскалации напряжённости. Глава европейской дипломатии Федерика Могерини не устаёт грозить Москве «целевыми мерами» в случае продолжения проверок российскими пограничниками нарушающих правила рыболовства украинских судов в Азовском море. Впрочем, как заявил заместитель министра иностранных дел России Григорий Карасин, наращивание военной мощи в Азовском море за рамками охраны Керченского моста не планируется. В то же время в район Керченского пролива стягиваются (в том числе – переводятся с других флотов) пограничные сторожевые корабли и катера, что само по себе говорит о многом.
Высказываются предположения, что своими предшествующими действиями (а чаще бездействием) российская сторона, вольно или невольно, способствовала обострению ситуации и всё более наглым провокациям со стороны соседей. В том числе – и по причине игнорирования успешного зарубежного опыта решения схожих вопросов.
Но сперва напомним некоторые малоизвестные эпизоды из позднесоветской истории. В 1960-х годах власти Краснодарского края и Ростовской области неоднократно предлагали уточнить внутриазовские административные границы с Украинской ССР, в том числе в Керченском проливе, но национал-коммунисты в Киеве эти предложения отвергали. Дескать, какая разница – ведь все мы в одной братской семье народов... Позицию Киева поддерживали в Москве, предписав «истцам» в 1968-м эти вопросы не поднимать.
Между тем, с января 1955 года порт Кавказ, расположенный на российском побережье пролива напротив Керчи, Москва по просьбе Киева перевела в состав Крымской области Украины – как порто-пункт порта Керчь. Иными словами, почти весь пролив стал с 1955 года украинским. И хотя в 1984 году порт Кавказ был возвращён в состав Краснодарского края, его морские участки, вопреки предложениям краевой и местной администраций, так и не были демаркированы. Реальное разграничение в районе Азово-Черноморского пролива началось в 1990 году, причём большая часть спорных демаркационных вопросов щедро решалась в пользу Киева. Оттого и возникали на рубеже 1990-х – 2000-х годов столь частые споры о статусе пролива (и особенно – его судоходного фарватера) и о режиме прохода там судов (1).
Конечно, вряд ли кто-то даже в «позднем» Советском Союзе мог предположить, что Азовское море станет пограничным уже в 1991 году, а спустя 13 лет в результате драматических событий изменится национально-государственная принадлежность Крыма и Севастополя, изменившая не только сухопутные, но и морские рубежи. Тем не менее, после воссоединения с Крымом российская сторона не объявила – даже в одностороннем порядке – о пограничной линии в Азовском бассейне, в «Гнилом море» (т.е. Сивашском заливе), а также о статусе Керченского (Азово-Черноморского) пролива. Между тем, подобный шаг де-факто способствовал бы утверждению новой реальности, зафиксировав фактические новые границы прилегающих к Крыму акваторий. В этой связи напомним, что сразу после эвакуации на Тайвань после поражения в Гражданской войне в Китае в 950 году это сделал гоминьдановский режим, и де-факто соответствующая демаркационная линия соблюдается Пекином. Более того в том же году Тайбэй предусмотрительно сохранил за собой почти все прибрежные с КНР острова в Тайваньском проливе и острова на ряде участков соседних морей. Это сделало гипотетические военные провокации с материка в период обострения «тайваньского вопроса» по факту невозможными. Кроме того, демаркация своевременно проведённая односторонняя демаркация границ позволяет Тайваню доразведывать и осваивать ресурсы нефти контролируемых им районах. Конечно, Тайбэй во многом опирается на поддержку США, но и его собственная активная позиция имеет немаловажное значение.
Примечателен также пример взаимоотношений Израиля с его арабскими соседями. С одной стороны, еврейское государство по итогам ряда войн и локальных конфликтов значительно расширило свою территорию по сравнению с изначальной линией разграничения в соответствии с известной резолюцией ООН о создании в Палестине еврейского и арабского государств (на 14 мая 1948 года). Вместе с тем, несмотря на сохраняющиеся здесь острые территориально-политические противоречия, стороны смогли еще в 1950 году, а затем в середине 1980-х и в 1990-х взаимно согласовать демаркационные линии, ставшие фактическими арабо-израильскими границами.
Примечателен и опыт Франции в ходе воссоединения с ней острова Майотта (из состава Коморских островов в Индийском океане) в середине 1980-х годов. Вскоре после проведенного там референдума (свыше 70 % респондентов высказались за сохранение Майотты в составе Франции) Париж объявил о своих уточненных морских границах вокруг Майотты и прилегающих к ним французских островов Эпарсе (2). В силу причин военно-политического характера такое разграничение де-факто было признано соседними Мадагаскаром, Мозамбиком, Танзанией и ЮАР.
Соответственно, как и в случае с Тайванем, Франция контролирует почти все морские проходы вокруг островов Эпарсе.
Возвращаясь к Азовскому морю, отметим ещё один фактор поощрения украино-натовских планов в его акватории. Речь идёт о замедлении или приостановке, начиная с 2016 года, российских проектов освоения нефтегазового шельфа Крыма в его азовских и черноморских районах, максимально близких к украинскому побережью, о чём мы писали ранее. В 2017 году министр энергетики РФ Александр Новак, как будто сомневаясь в российской принадлежности Крыма, заявил о том, что освоение ресурсов на ряде морских участках или его приостановка «зависят от конкретных на то юридических обоснований». За рубежом и в Киеве это вполне логично расценили как неготовность Москвы защищать свои интересы в околокрымской акватории и обозначить там российские границы. И, спрашивается, почему бы НАТО и Украине не раскачивать и далее ситуацию «военными маневрами» и другими провокациями в Азовском море?..
Далее, сохранение Мариуполя – крупнейшего азовского порта ДНР и всей Новороссии – в составе майданной Украины создаёт правовую и политическую почву для совместных с НАТО маневров в Азовском море, чреватых прямым военным конфликтом с Россией. Как известно, ещё в октябре 2014 года небезызвестная фрау Меркель пригрозила Москве расширением санкций в том случае, если ополченцы Донбасса возьмут под контроль аэропорт Донецка или Мариуполь, что можно трактовать и как прямой запрет на воссоединение Мариуполя с Донбассом и в целом с Новороссией. Нелишне в этой связи напомнить, что французский флот вместе с греческими союзниками базировался в Мариуполе ещё в 1919 году, годом ранее – германский. Более того, захват и отторжение от Российской Империи Мариуполя, Керчи и всего Приазовья планировались Англией, Францией, Турцией и Сардинией еще в ходе их совместной агрессии против России, известной также как Крымская война (1853–1856 гг.). Но не случилось – благодаря героической обороне российскими войсками не только Севастополя, но и (подчеркнём особо) всего Крыма и его побережья.
Азовский бассейн привлекателен для НАТО, прежде всего, тем, что он глубоко вклинивается в территории России и Украины. Уже поэтому здесь после мартовского референдума 2014 года о воссоединении Крыма требовались, как мы отметили выше, хотя бы односторонние демаркационные уточнения российской стороны – хотя бы для того, чтобы не создавать юридических «лазеек» для более чем вероятных провокаций. Думается, не поздно сделать это и сегодня – параллельно более че оправданному усилению военного охранения Керченского пролива. Ибо надежды в стиле «авось рассосётся» представляются бессмысленными и бесперспективными.
Алексей Балиев
Примечания
(1) Премьер-министр Швеции Улоф Пальме вплоть до своей кончины в 1986 году предлагал Варшавскому Договору и НАТО включить в общеевропейскую демилитаризованную зону Черноморско-Азовский бассейн, Адриатическое, Белое, Баренцево и Эгейское моря, а также Гибралтарский и Черноморско-Эгейские проливы, отразив это в приложении к Хельсинкскому Заключительному Акту 1975 года. Данная инициатива была поддержана другими участниками контактно-посреднической группы нейтральных / неприсоединившихся стран, фактически возглавляемой Швецией и её премьером (Мальта, Сан-Марино, Лихтенштейн, Югославия, Австрия, Ирландия, Финляндия, Швейцария) и даже не участвовавшей в Хельсинкском процессе Албанией (1). Но под разными предлогами это отвергли в обоих противоборствующих блоках – см. «New Albania», Tirana, 1984, N 5. (2) Гейзер, Глорьёз, Европа, Жуан-ди-Нова, Бассас-да-Индия, Тромлен.