Иллюзии относительно стабилизации ситуации на Ближнем Востоке после избрания Президентом США миллиардера Дональда Трампа, если они у кого-то и были, продержались недолго. Уже в первые недели после официального вступления в должность 45-го хозяина Овального кабинета резко интенсифицировалась антииранская риторика Белого Дома. 3 февраля против Исламской Республики были введены новые санкции, что мотивировалось опасностью, исходящей якобы от испытания Ираном 29 января баллистических ракет средней дальности, в реальности являющихся не более чем оружием сдерживания. Министр обороны Х. Дехган отметил, что проведенные испытания к ядерному оружию отношения не имеют, обратив внимание на недопустимость какого-либо вмешательства в его оборонную деятельность. Проведённые испытания не нарушают ни одного из подписанных Ираном документов, включая резолюцию ООН № 2231, юридически закрепившую международно-правовой статус подписанного 14 июля 2015 году «Совместного всеобъемлющего плана действий» (далее – СВПД, англ. Joint Comprehensive Plan of Action, JCPOA). Но даже если бы их не было – какой-нибудь иной высосанный из пальца наверняка бы представился.
Накануне очередного враждебного шага администрации Трампа стало известно о выводе комиссии МАГАТЭ о выполнении Ираном всех условий в рамках СВПД. Тем не менее, согласно документам, опубликованным на сайте американского финансового ведомства, США дополнили санкционные списки 13 гражданами различных государств и 12 организациями различной страновой принадлежности, якобы причастных к ракетной программе Ирана и поддержке Корпуса стражей исламской революции. Недавний запуск баллистической ракеты близ Семнана вызвал истерию в СМИ и всплеск резких заявлений со стороны американских политиков. 22 сенатора представили в палату представителей законопроект о введении дополнительных ограничений.
Санкционное давление не является единственным инструментом обострения американо-иранских отношений, на что, похоже, администрация Трампа делает серьёзную ставку. В этом же ряду можно назвать и скандальный «антииммигрантский» закон, оспариваемый ныне в американских судах, и начало консультаций с Эр-Риядом. Первым из ближневосточных лидеров, удостоившихся телефонных переговоров с Трампом, стал король Саудовской Аравии Сальман ибн Абдель-Азиз, а глава Пентагона Дж.Мэттис переговорил с его сыном Мухаммедом бин Сальманом. «Бешеный пёс» в очередной раз заявил, что Иран является дестабилизирующим фактором на Ближнем Востоке, и его страна сделает всё для того, чтобы ограничивать амбиции Ирана. Помощник президента США по национальной безопасности Майкл Флинн заявил о том, что после событий в Красном море, когда при невыясненных обстоятельствах был обстрелян саудовский военный корабль, огульно обвинил в этом иранцев. В заявлении, опубликованном 3 февраля на сайте Белого Дома, содержатся громкие, но бездоказательные обвинения в адрес Ирана, являющиеся калькой с эскапад «Бешеного пса». По мнению Флинна, «международное сообщество слишком терпимо к плохому поведению Ирана. Ритуала созыва Совета Безопасности ООН на экстренное заседание и принятие сильного заявления недостаточно. Администрация Трампа больше не будет терпеть провокации Ирана, которые угрожают нашим интересам».
[caption id="" align="aligncenter" width="650"]
Глава ЦРУ Майк Помпео вручает наследному принцу Саудовской Аравии Мухаммеду бин Найефу «медаль Джорджа Тенета» за «борьбу с терроризмом»[/caption]
В интервью Fox News уже сам глава Белого Дома объявил Иран «террористическим государством номер один». К этому следует добавить, что позиция Трампа по «иранскому вопросу» была чётко артикулирована ещё в период предвыборной гонки в Америке, что оптимизма не внушает. Ещё более тревожат тесные связи множества лиц из окружения американского президента с террористической группировкой «Муджахеддин э-Хальк». Речь идёт, в частности, о министре транспорта Элейн Чао, бывшем мэре Нью-Йорка Руди Джулиани, за немалые деньги принимавших участие в митингах «муджахеддинов», а также о видном функционере Республиканской партии Ньюте Гингриче, бывшем директоре ЦРУ Джеймсе Вулси и бывшем представителей США в ООН Джоне Болтоне.
[caption id="" align="aligncenter" width="5760"]
Митинг т.н. «национального совета сопротивления Ирана» в Париже, 27 июня 2014 г. Фото AP[/caption]
[caption id="" align="aligncenter" width="960"]
Один из ключевых мэмов иранских «оппозиционеров»[/caption]
[caption id="" align="aligncenter" width="485"]
Турки аль-Фейсал на слёте иранских «диссидентов». Париж, август 2016 г.[/caption]
[caption id="" align="aligncenter" width="1024"]
Ньют Гингрич и «Муджахеддин э-Хальк». Коллаж: katehon.com[/caption]
…Сделаем всё же одну оговорку. Остаётся всё-таки слабая надежда на то, что Трамп, как опытный бизнесмен, стремится максимально повысить ставки, стремясь сделать позиции своей страны в гипотетическом торге с Тегераном максимально выигрышными. В этом контексте можно упомянуть о примирительном письме в Пекин, отправленном из Белого Дома 9 февраля. Напомним, до этого времени торгово-экономическая схватка с возможными элементами военного противостояния между США и Китаем рассматривалась многими наблюдателями как практически неизбежный сценарий, и многие шаги миллиардера (например, телефонный разговор с главой Тайваня) добавляли в этом уверенности. В ответ на письмо президента США из китайского МИДа последовали слова благодарности за поздравления с «годом Петуха» и подтверждение того огромного значения, которое Пекин придаёт диалогу с Вашингтоном. Пресс-служба МИД КНР заявила, что «Китай желает работать с Соединенными Штатами в соответствии с принципами избегания конфронтации, взаимного уважения и общей выгоды, развивая кооперацию, контролируя решение спорных вопросов на здоровой и прочной основе, продвигая более глубокое развитие китайско-американских связей».
Возможен ли подобный разворот в достаточно накалённом «обмене любезностями» между Вашингтоном и Тегераном? Конечно, ничего исключать нельзя, но по состоянию на сегодняшний момент позитивно ответить на данный вопрос вряд ли возможно, в том числе по причинам фундаментального свойства, о чём мы ещё скажем.
Упоминание об Иране как о «террористическом государстве номер один» и уничижительные оценки «ядерной сделки» с Тегераном (заключённой при активной посреднической роли России) порождают крайне тревожные прогнозы относительно того, как будет развиваться события в регионе в ближайшие месяцы и годы. СВПД чрезвычайно важен с точки зрения соблюдения режима ядерного нераспространения. Некоторые авторы расписывают даже возможные военные сценарии, включающие массированные ракетно-бомбовые удары по ключевым объектам промышленной и военной инфраструктуры и активные действия беспилотников и сил специальных операций…
Конечно, на обозримую перспективу наиболее безумные варианты всё же исключены. В то же время не следует забывать, что американские неоконсерваторы провозглашали лозунги уничтожения семи государств, в том числе Ирана, многие из которых, включая Ирак, Ливию и Сирию, уже лежат в руинах. Возможный односторонний выход Вашингтона из СВПД приведёт к резкому осложнению отношений США в том числе с их союзниками. Поэтому можно предположить, что американцы будут играть на грани фола, всячески тормозя выполнение данного документа, рассчитанного на 10, а по отдельным аспектам – на 15 лет.
СВПД позволил России возобновить военно-техническое сотрудничество с Ираном, у которого по-прежнему имеются влиятельные противники. По мнению заместителя директора Института стран СНГ Владимира Евсеева, «США очень хотят сдерживать Иран и ослабить российско-иранское сотрудничество. По большому счёту, они хотят разломать треугольник "Россия – Иран – Турция"… Ослабление российско-иранского сотрудничества в регионе автоматически усиливает позиции США».
Напомним, Иран вносит большой вклад в борьбу с запрещённой в России террористической группировкой «Исламское государство». Соответственно, усиление давления на Тегеран придаст этой группировке пусть и небольшое, но всё же «второе дыхание», что вряд ли согласуется с громогласными заявлениями американского лидера о необходимости борьбы с международным терроризмом. Скорее, как говорит востоковед Александр Кузнецов, речь идёт об откате к политике неоконсерваторов эпохи Джорджа Буша-младшего, включая американо-саудовское стратегическое партнёрство и взаимодействие с другими традиционными суннитскими партнёрами Вашингтона (Иордания, Египет, Турция), направленное против шиитского Ирана. Не последнюю роль в продвижении этой политики является тесная связка администрации Дональда Трампа с правительством Биньямина Нетаньяху, визит которого в Вашингтон состоится 15 февраля. Израиль, как и другие союзники США в регионе, обеспокоен тем, что они считают нежелательным для себя усилением позиций Иран в Ираке, Сирии, Ливане. Постепенная отмена санкций приводит к позитивным изменениям в экономике, а также к увеличению иранского присутствия на мировых рынках углеводородов, что вызывает беспокойство являющихся частью американского истеблишмента транснациональных корпораций. Так, в VI квартале 1394 года по иранскому летоисчислению (I квартал 2016 года) добыча нефти увеличилась на 12,1 %, а экспорт вырос на 24,2 % по сравнению с соответствующим периодом предыдущего иранского года. В первом полугодии 1395 года по сравнению с аналогичным периодом предыдущего года имел место рост почти на 14,9 % в производстве и более чем на 46,5 % в экспорте нефти. Ведутся переговоры о совместном с иностранцами (включая российские компании) освоении «Южного Парса» и других месторождений, однако невозможность проводить банковские операции тормозит возвращение на иранский рынок даже числе таких гигантов, как французская Total.
Кроме того (и это, наверное, самое важное), квинтэссенция американского лидерства в Евразии – это отсутствие здесь каких-либо коалиций ведущих региональных держав. Для внимательных наблюдателей не является секретом не только набирающее обороты (хоть и медленно) российско-иранское взаимодействие, но также и качественное наращивание экономических связей между Тегераном и Пекином после визита в Тегеран Председателя КНР Си Цзиньпина в январе 2016 года. Если при этом не забывать о российско-турецком взаимодействии в Сирии, то вполне просматриваются контуры самого настоящего «кошмара Бжезинского». И любые попытки создания подобных объединений должны пресекаться, что называется, на корню.
Андрей Арешев, для "Военно-политической аналитики"