СНГ – ЕАЭС – ОДКБ: цепная реакция деструктивного внешнего влияния

Экономическая дедолларизация – длительный и болезненный, но жизненно необходимый процесс После 1991 года усиливающаяся внешняя экспансия в страны бывшего Советского Союза неизменно способствует кровопролитным войнам, политико-дипломатическим и экономическим конфликтам, дальнейшей фрагментации обществ по культурно-идеологическим признакам. И то, что наблюдается, к примеру, в российско-украинских отношениях (недавно Порошенко запустил процедуру разрыва «большого договора» с Россией 1997 года), к сожалению – далеко не предел. Население той же Украины массово разбегается, очищая жизненное пространство для широкого круга заинтересованных лиц – от Пентагона и частных военных компаний до транснациональных корпораций наподобие небезызвестной Monsanto. Как говорится, ничего личного, только бизнес. Так, по данным СМИ США, Германии, Великобритании и Франции после 1990 года с участием Запада (прежде всего, финансово-организационным) здесь было создано не менее 250 реально действующих организаций, продвигающих идеологию «приобщения» постсоветских стран к «западным ценностям», за которыми неизменно следует Европейский Союз и НАТО. Едва ли отстаёт в этом плане и такой непростой партнёр России, как Турция, под эгидой которой за тот же период в бывших советских республиках и тюрко-мусульманских автономиях РФ оформилось свыше 60 протурецких организаций (некоторые из них после 2000 года были прикрыты за распространение экстремистской идеологии). На первый взгляд, это образовательные, гуманитарные, информационные и вроде бы общественные организации и структуры. Здесь и учебные заведения, и инвестиционные и благотворительные фонды, и группы культурного обмена, и «пункты» историко-познавательного туризма, и другие. А по оценкам ряда американских источников (на 2017 г.), уровень внешнего влияния на экономические и политические взаимоотношения ближних соседей РФ с Россией достигает 65-70%. Речь идёт о совокупных показателях участия иностранного бизнеса, экспертов, чиновников, трансграничных информационных структур в выработке решений по внешней (в том числе внешнеэкономической) политике, в информационной сфере и т.д. И, скорее всего, он будет расти и впредь ввиду известного геополитического климата и весьма непростой социально-экономической ситуации в России. Французский политолог Клод Дебре небезосновательно полагает, что «создание СНГ не сопровождалось надлежащими российскими или совместными мерами по обеспечению минимальной уязвимости стран СНГ и их отношений с Россией от влияния и интересов извне. Многочисленные  же декларации и программы сотрудничества между этими странами, в большинстве своем, остаются декларациями». По мнению эксперта, это происходит «прежде всего потому, что в финансово-экономическом плане России почти  нечего предложить ближним соседям, кроме, разве что, кредитов, не всегда льготных; поставок нефти и газа не всегда по льготным ценам; и вооружений». В этих факторах, как полагает К. Дебре, заключается «коренное отличие от экономической роли  СССР в рамках СЭВ и  от уровня политического влияния Москвы почти на все на другие страны СЭВ». Равно как и «коренное отличие от роли Франции во Французском Сообществе, впоследствии «франкофонии», или от роли Великобритании в Британском Содружестве». Впрочем, как говорится, свято место пусто не бывает. Оттого и пользуются многие страны  этой нишей в СНГ, чтобы сдерживать тяготение бывших советских стран  к России: в первую очередь в рамках достаточно амбициозных программ «Восточное партнерство» Евросоюза, натовского «Партнерства во имя мира», программы в рамках движения франкофонии. Кроме того, этому способствуют и усугубляющиеся политико-экономические разногласия Москвы с ближайшими соседями, включая партнёров по Евразийскому экономическому союзу, не говоря о градусе разногласий РФ с Грузией, Украиной и Молдовой. Нынешние не слишком благоприятные тренды неизбежно ведут к дальнейшему отдалению от России многих постсоветских стран, что, в свою очередь, сказывается на её геополитических позициях и внешнеэкономических возможностях. По мнению декана факультета «Социология и политология» Финансового университета при правительстве РФ Александра Шатилова, с той же Арменией «дела обстоят ныне сложно, ибо Россия недостаточно уделяла внимания этому направлению. А в целом, мы, особенно в последние годы, проводим довольно странную политику в СНГ: с одной стороны, даём  экономические преференции, но с другой – чётко не акцентируем и не отстаиваем там своих приоритетов». Поэтому ситуация и в Армении, армяно-российских отношениях вполне «может пойти по украинскому варианту, когда связи замыкались лишь на «элиту», а с народом никто не работал – в комплексном понимании этой работы. Поэтому местное общественное в ближнем зарубежье мнение постепенно склоняется не в пользу России. В результате, «Запад не впервые «прибирает к рукам» страны, прежде находившиеся, вроде бы, в незыблемой зоне влияния СССР-России». В этой связи, достаточно напомнить, что, к примеру, в рамках ОДКБ интересы сторон совпадают лишь частично (в том, что касается стремления Белоруссии, Казахстана, Армении и Таджикистана развивать военно-техническое сотрудничество с Россией). Позиции же партнёров по внутренним и двусторонним военно-политическим конфликтам в постсоветских странах (Восточная Украина, Крым, Приднестровье, Нагорный Карабах,  Абхазия и Южная Осетия), мягко говоря, далеко не совпадают с подходами Москвы. Не говоря о том, что члены ОДКБ не присоединяются к ответным мерам российской стороны, подпавшей под западные торгово-экономические санкции. Отчасти это происходит по объективным причинам, но, тем не менее, не страхует от ущерба страны, где расположены предприятия, принадлежащие крупным российским бизнес-структурам. Так, недавно стало известно о сокращении производства на заводе фольги "Русал-Арменал", входящем в холдинг Олега Дерипаски. Впрочем, вернёмся к инструментам «мягкой силы» внешних игроков на постсоветских просторах. Яркий, притом свежий пример растущего внешнего воздействия на постсоветские страны – VI межгосударственный  форум Совета тюркоязычных стран в Чолпан-Ата (Киргизия) под эгидой Анкары (1). Президенты входящих в ОДКБ и ЕАЭС Казахстана, Киргизии вместе главой Азербайджана подписали ряд документов, нацеленных на  формирование уже в ближайшие годы интеграционного политико-экономического, научного и культурного пространства (с подключением к нему в качестве ассоциированного члена, Венгрии). Что вполне достижимо, если учесть рекордные темпы роста  торговли Турции с её партнёрами по Совету, да и с Венгрией  (в целом – более 10 % за год) и турецких прямых инвестиций в соответствующие страны (11-13 % за год), по которым Турция более чем на треть опережает Россию. Причем в ходе этого форума в этот Совет вступили, как упоминалось чуть выше, Венгрия (в статусе ассоциированного члена-наблюдателя), а также  Узбекистан (в статусе постоянного члена), причём глава этой страны Ш. Мирзиёев предложил объявить «столицей» Совета город Хиву, и это предложение предварительно было одобрено. Напомним, что Турция с Венгрией – члены НАТО, а Венгрия входит ещё и в Европейский Союз (хотя и находится там под угрозой санкций из-за миграционного вопроса). Здесь, как видим, выстраивается связь культурно-цивилизационного» пантюркизма евроатлантическими интеграционными структурами. Тесные исторические связи Турции и Азербайджана в очередной раз были продемонстрированы 15 сентября 2018 года на военном параде в Баку, приуроченного к столетию «освобождения» города «Кавказской исламской армией» Нури-паши от (как указывается в писаниях множества местных историков) «дашнакско-большевистских банд». С другой стороны, взаимосвязи с НАТО-ЕС прослеживаются и через формат «Франкофонии» (FF), куда вовлечены Армения с Молдовой и активно сближается Грузия. Указанные неблагоприятные для России тенденции по растущему внешнему влиянию на постсоветском пространстве, включая страны ЕАЭС, отмечают и эксперты из ближнего зарубежья. Так, по мнению киргизского аналитика Азамата Аттокурова, «антироссийские санкции коснулись всех членов ЕАЭС. Многие плохие прогнозы сбылись. Например, мы наблюдаем обесценивание национальных валют, но ведь экономики стран ЕАЭС тесно взаимосвязаны. Что касается экономики Кыргызстана, у нас просела швейная отрасль (одна из ключевых в стране – прим. авт.), местные товары вообще стали неконкурентоспособными. Санкции будут только нарастать, потому что внешняя политика России носит агрессивный характер в Сирии, Украине (эту сентенцию оставим на совести политолога – прим. авт.). Соответственно, санкции со стороны европейских стран и США будут только ужесточаться, и непосредственно будут касаться как граждан России, так и граждан стран – членов ЕАЭС». Смысл высказываний некоторых других «мэйнстримных» киргизских и казахстанских экспертов также сводится к обвинениям по адресу России, которая, как утверждает один из них, якобы «ведёт риторику войны почти  против всех, из-за чего мировые державы применяют санкции. Противопоставление членов ЕАЭС странам Запада, риторика вражды приводит к тому, что инвесторам, которые вкладывали в кыргызскую экономику в США и Евросоюзе, их национальные правительства сказали свернуть многие программы. Сейчас единицы западных инвесторов, инвестирующих в страну». Также в ходу ссылки на тотальное экономическое превосходство Запада, и прежде всего США, над Россией, чему последней якобы нечего противопоставить, что, в свою очередь, обуславливает долгосрочные негативные последствия для российской экономики (2). При этом, оказывается, «Казахстан (активно сотрудничающий с Китаем, Турцией и западными ТНК – прим. авт.) пристёгнут к России узами, путами евразийского союза». Более того, превратившись, дескать, в неоколонию, «мы… [казахстанцы] свои рынки отдали России, мы свою внешнеторговую политику, полномочия свои передали московским органам. Так что – сплошные минусы. Из плюсов можно сказать: население Казахстана увидело, что ничего хорошего там нет. Это прививка, чтобы никогда больше не возвращаться в подобные союзы». А экономист Бейсенбек Зиябеков убеждён, что «у Казахстана, как и у других членов ЕАЭС, было два пути: вступить в союз или остаться в стороне. В настоящее время второй путь был бы для Казахстана намного выгоднее. Казахстан, не подняв свое промышленное производство, поторопился вступить в ЕАЭС. Из всех других, кроме РФ,  участников Союза это выгодно тем, у кого есть и промышленность – например, у Белоруссии». На ближайшую и долгосрочную перспективу, по мнению Зиябекова, ЕАЭС, «как и другие бесполезные союзы для галочек, будет аморфным и безрезультативным сообществом». С этими оценками вполне солидарны московские политологи либеральной направленности, добавляя собственные прогнозы. К примеру, Аркадий Дубнов советует исходить «из того, что санкции вряд ли серьезно будут ослаблены. Скорее наоборот: уже меньше чем через 3 месяца, то есть после выборов в конгресс США, они будут еще более ужесточены. Отдельный вопрос, полностью ли будут за Вашингтоном в этом вопросе следовать европейцы. Но даже если и нет, общая атмосфера вокруг России как страны-изгоя будет сгущаться. Но финансовые системы ориентированных на Россию Казахстана и Кыргызстана, если не сумеют «отсепарироваться» от этой зависимости, помощь в чём им обещают сейчас на Западе, станут заложниками давления на Россию». Здесь, безусловно, следует согласиться с жёстким санкционным сценарием, а также обратить внимание на возможные шаги «коллективного Запада», включая международные финансовые организации, по дезорганизации ЕАЭС и ОДКБ. В ноябре антироссийские санкции могут быть расширены, однако уже сегодня объявленные в конце августа Вашингтоном ограничительные меры во многом способствуют  дальнейшей девальвации рубля, что крайне негативно сказывается на товаропроизводителях стран ЕАЭС и всех тех стран, граждане которых в массовом порядке выезжают на заработки в Россию. Кроме того, с 2018 года западные санкции, напомним, распространяются и  на страны, сотрудничающие с Российской Федерацией, особенно в высокотехнологичных отраслях. Не в последнюю очередь успех западного давления может быть обусловлен отсутствием в Союзе по сей день высокоиндустриальных интеграционных программ и высокоплатежеспособных национальных валют, совместно повышающих конкурентоспособность экономик, внешней торговли, а следовательно – также и политическую, скажем так, взаимную сопричастность внутри ЕАЭС и ОДКБ. Будет ли это достигнуто в полной мере – покажет будущее, ведь даже частичный отказ от доллара как доминирующей валюты приведёт США к непредсказуемым последствиям. Сохранение и увеличение спроса на продукцию Федеральной резервной системы во всём мире, недопущение появления альтернативных центров силы, способных отказаться от выплаты долларовой дани является ключевым фактором внешней политики США последних десятилетий, побудительной причиной множества внешнеполитических комбинаций и авантюр. Однако изменения назревают, о чём свидетельствуют высказывания таких политиков, как  глава Евросоюза Жан-Клод Юнкер: «Мы должны сделать больше, чтобы наша единственная валюта могла играть свою полную роль на международной арене. Абсурдно, что Европа платит за 80 процентов своего счёта за импорт энергии – 300 миллиардов евро в год – в долларах США, когда только около 2 процентов нашего импорта энергии поступает из Соединённых Штатов. Абсурдно, что европейские компании покупают европейские самолёты в долларах вместо евро. Евро должен стать лицом и инструментом новой, более суверенной Европы». Применительно к постсоветскому интеграционному «ядру» для многих экономистов также очевидна необходимость, как минимум, перевода вопроса о дедолларизации из области рассуждений и плоскость практической политики, что тесно связано с поддержанием стабильности курса национальных валют, и в первую очередь – российского рубля. Алексей Балиев

Примечания

(1) Совет был учреждён в начале сентября 2009 года, и в него в статусе ассоциированного члена входит самопровозглашенная «Турецкая республика Северного Кипра», официально признаваемая пока  только Турцией. (2) При этом рассуждения М. Тайжана на «Радио Азаттык» о том, что «Только США – это 25 процентов мирового ВВП», как минимум, нуждаются в уточнениях. Например, в 2016 году США экспортировали продукции на 1,32 триллиона долларов, в то время как  их импорт составил 2,12 трлн. долл. (на 60% больше!), о отрицательное сальдо – 791 млрд. Кроме того, на сегодня государственный долг США превысил 21 триллион и продолжает расти с фантастической скоростью, а все наличные и безналичные доллары в разны странах мира перебрасывают на них риски американской экономики, подкрепляемой (помимо финансовой и информационной инфраструктур), подавляющей мощью армии и флота.