12 августа МИД Туркменистана опубликовал заявление заместителя председателя государственного концерна «Туркменгаз» Мырада Арчаева, в котором недвусмысленно осуждаются планы России по созданию «газового союза» с Казахстаном и Узбекистаном, якобы затрагивающие интересы Ашхабада. Туркменский чиновник подробно перечислил все симптомы головной боли, которая возникла у местных газовых начальников после интервью директора департамента экономического сотрудничества МИД России Дмитрия Биричевского агентству РИА Новости, в котором тот допустил «расширение трехстороннего взаимодействия в газовой сфере».
«Заявление г-на Биричевского вызывает как минимум несколько вопросов. О каких “возможностях расширения” идет речь, какие “другие государства” проявляют к ним интерес, что, в принципе, стоит за “трехсторонним взаимодействием” в газовой сфере? Обтекаемость формулировок, использованных российским дипломатом, не дает на них ответы. А ясность здесь требуется полная, поскольку затрагиваются интересы других государств», – отчеканил суровый Арчаев. Он ненавязчиво напомнил, что Туркмения, Казахстан и Узбекистан долгое время сотрудничают по транспортировке природного газа в Китай: в настоящее время работают три ветки газопровода «Туркменистан – Китай», которые, если верить «Туркменгазу», построены исключительно этой компанией и китайской компанией CNPC, как и все производственные мощности (а также всё, что создано человечеством на планете Земля за всю письменную историю).
На самом-то деле, казахстанская и узбекистанская части трубопровода были построены совместными предприятиями компаний этих стран и КНР (например, «Азиатским газопроводом» CNPC и «Казмунайгаза», Eastern Gas Pipeline «Узбекнефтегаза» и CNPC), а в строительстве туркменской части принимал участие ещё и российский «Стройтрансгаз». Согласно заявлению Ашхабада, сейчас он поставляет по упомянутому газопроводу 40 млрд куб. м в год из 55 млрд, остальное обеспечивается Узбекистаном и Казахстаном.
«Источников газа из других стран для заполнения трубопровода не предусмотрено, и в существующую схему распределения объемов газа, поставляемого в Китай, планы по расширению состава участников проекта газопровода "Туркменистан – Китай" не входят», – указал туркменский знаток газовых раскладов. По его мнению, любые изменения по этому вопросу требуют предварительного согласования со всеми участниками, а с Туркменией никаких консультаций не проводилось. Это для Ашхабада «непонятно и неприемлемо» и вызывает «серьёзную обеспокоенность» заявлениями «официальных представителей, так или иначе затрагивающими международные обязательства нашей страны».
Что означает сия мгновенная и резкая реакция туркменской стороны?
Всё просто. В Ашхабаде боятся, что быть выброшенными с центральноазиатского и китайского газового рынка.
«Реакция туркменской стороны – выражение крайней озабоченности разворотом России на юг и расширением ее поставок газа в Центральную Азию и через нее в Китай», – отмечает старший научный сотрудник сектора Центральной Азии Центра постсоветских исследований ИМЭМО Станислав Притчин.
Россия через реверс по газопроводу «Средняя Азия – Центр» становится важным поставщиком газа в Казахстан и Узбекистан, а также в Киргизию, чью газораспределительную систему уже развивает «Газпром». Поставки могут идти и дальше в Таджикистан и, что особенно беспокоит туркмен, – в Китай по новому маршруту, что уже напрямую бьёт по интересам Туркмении, на данный момент монопольного партнёра КНР по центральноазиатскому газу.
«Налицо прямой риск разрушения фактически монопольной позиции Ашхабада, чем в первую очередь и обусловлен тон заявления туркменской стороны», – считает Притчин. – Сейчас Узбекистан и Казахстан фактически уже не могут выступать в качестве экспортеров газа из-за роста внутреннего потребления, добавляет эксперт, а через техническое соединение газопроводов “Средняя Азия – Центр” и “Центральная Азия – Китай” может появиться техническая возможность поставок российского газа в Китай».
Сегодня по трём веткам газопровода «Туркменистан – Китай» Туркмения поставляет 40 млрд кубометров газа, еще 15 млрд могут поставлять Казахстан и Узбекистан, которые испытывают дефицит газа и сокращают объемы собственного экспорта.
Вот Туркмению и беспокоит возможность того, что освободившуюся квоту на экспорт в том или ином виде попытается использовать Россия.
Вслух говоря, Туркмения призвала прикаспийские страны к сотрудничеству, но сделала это в свойственной ей амбициозной форме.
Чрезмерно завышенная самооценка туркменской стороны уже принесла ей проблемы в отношениях с Евросоюзом.
Поставки туркменского газа на рынки Европы висят на волоске из-за амбициозности туркменской стороны в переговорах, сообщает Bloomberg.
Туркменские амбиции разыгрались вокруг обсуждения проекта строительства трубопровода через Каспийское море от Туркменистана в Азербайджан, откуда через Южный газовый коридор (ЮГК в составе TANAP и TAP) газ шел бы в Европу. Туркмения настаивала на строительстве отдельного Транскаспийского газопровода, но ЕС высказала сомнения по этому поводу, поскольку строительство будет стоить $2 млрд и займет несколько лет.
И главное – кто даст деньги на проект? Кроме того, за время строительства, считают в ЕС, необходимость в туркменском газе у европейских потребителей может вообще исчезнуть из-за реализации планов по энергетическому переходу.
Азербайджан предлагал менее затратное подключение Туркмении к уже существующему азербайджанскому газопроводу, находящемуся в Каспийском море в непосредственной близости с туркменскими месторождениями. Это обошлось бы всего лишь в 600 млн долл., и построили бы это подключение его за пару месяцев. Но, видимо, из-за желания «всем владети» и перспектив «освоения» двух миллиардов долларов Туркменистан отверг менее затратный проект.
В ответ в ЕС заявили, что сейчас никаких переговоров по газу из Туркменистана нет.
Однако, заботившись российской газовой угрозой заместитель председателя Кабинета министров и глава МИД Туркменистана Рашид Мередов, выступая на научно-практической конференции «Каспийское море – море мира и дружбы», заявил, что вопрос о поставках туркменского газа в ЕС «еще рано выводить за скобки повестки дня».
В теории катастроф такие резкие переобувки на лету называют осцилляциями, которые предвещают разрушение сложной адаптивной системы, к которой относится, в числе прочего и человеческое общество.
В текущей реальности Туркмения является четвертой страной в мире по объемам запасов газа, но она за все три десятка лет своей независимости никак не может в полной мере монетизировать свои огромные природные ресурсы.
Оценить реальное положение дел не представляется возможным, поскольку даже миссия МВФ в стране вынуждена работать с официальными данными, предоставляемыми правительством. Однако, судя по косвенным признакам, о процветании в стране речи совсем не идет о слова совсем.
Несмотря на декларируемый высокий рост ВВП, в магазинах в Туркмении регулярно сообщают об очередях и дефиците продуктов. Дефицитным продуктом стал даже хлеб. В стране до сих пор действует система, где продукты продают по фиксированным ценам в государственных магазинах.
При этом отменяются все большее число социальных льгот. Так, с 1 января 2019 года вступило в силу решение об отмене коммунальных льгот. Ранее вода, газ и электричество на протяжении жизни целого поколения были практически бесплатными.
Источники независимого издания «Альтернативные новости Туркменистана» сообщают «о полном развале работы» в сфере нефтегаза. Отрасль уже давно не приносит прибыль, а за последние 10-15 лет «Туркменнефть» и «Туркменгаз» превратились в «карманных доноров», которые не в силах противостоять навешиваемым на них государственным расходам, не связанным с профильной деятельностью.
По некоторым данным, энергетические концерны Туркменистана имеют многомиллионные долги перед зарубежными поставщиками. В то же время частный сектор не в состоянии компенсировать проблемы госкомпаний.
ВР Statistical Review оценивает запасы газа в стране в 19,5 трлн кубометров на конец 2017 года. Это четвертый в мире показатель после Катара, Ирана и России.
Но Ашхабад не может в полной мере монетизировать свои ресурсы и стать таким же лидером в газовой сфере, как Россия или Катар. В 2017 году страна добыла 62 млрд кубометров, сообщает ВР Statistical Review. Это в 10 раз меньше, чем российский показатель. По объемам добычи впереди Туркменистана США, Канада, Норвегия, Иран, Катар, Саудовская Аравия, Китай, Австралия, Индонезия, Малайзия, Алжир.
У закаспийской республики есть потенциал для наращивания добычи газа, так что теоретически сокращение выручки могло бы быть компенсировано за счет роста объемов. Однако мало просто увеличить добычу, нужно еще найти покупателя и организовать доставку товара, в данном случае – газа.
Однако создание газовых экспортных коммуникаций постоянно тормозится из-за разногласий между Туркменией, Ираном, Россией, Казахстаном и Азербайджаном. Крайне жесткую позицию занимает Тегеран. Между странами давно возник затяжной конфликт. В 2008-2009 годах в Иране были сильные морозы, и он был вынужден импортировать газ сверх установленных лимитов. Туркмения его продала, но в девять раз повысила цену, в результате чего сформировался долг. Спустя годы Туркмения и вовсе перекрыла поставки газа в Иран, обосновывая это как раз той самой задолженностью, а теперь Иран ставит Туркмении палки в колеса.
Путь туркменского газа в Европу мог бы пролегать через Россию, но и здесь есть трудности: с 2016 года «Газпром» полностью отказался от покупки туркменского природного газа. Это произошло из-за того, что Ашхабад не пошёл на уступки после падения мировых цен на газ. Туркменская сторона заявляет, что причина конфликта другая: российские партнеры отказывались платить по долгам.
И так дела обстоят у туркмен буквально по всем азимутам. Россию они обвиняют в одном, Евросоюз – в другом. А туркменский газовый воз и поныне там. То есть газ есть, но продать его не получается.
Такова цена неадекватных амбиций туркменских политических элит.
Владимир Прохватилов
Фото: petrofac.com