Отношения с соседней Венгрией у киевского режима складываются куда сложнее, нежели с Польшей или Румынией, выступающими в авангарде агрессивной антироссийской политики Запада. Среди причин – проживающая на Закарпатье (Береговский и некоторые другие районы) 156-тысячная венгерская диаспора, чьи культурные права, по мнению Будапешта, нарушаются Киевом, и нежелание Будапешта ввязываться в конфликт Запада с Россией на стороне Украины.
3 апреля в Венгрии завершились выборы в Национальное собрание. По их итогам победителем стала коалиция правящей партии «Фидес» премьера Виктора Орбана и Христианско-демократической народной партии.Его главный оппонент, прозападный политик Петер Марки-Зай, остался далеко позади.
Официальный Будапешт обвинял Киев в попытках наладить тайные контакты с оппозиционерами с тем, чтобы в случае их прихода к власти договориться о поставках оружия украинской армии через территорию Венгрии. Накануне выборов президент Украины Зеленский призвал Венгрию определиться, на чьей она стороне, на что Орбан ответил: «Венгрия на стороне Венгрии».
С точки зрения венгерской геополитики Закарпатская область Украины, где компактно проживает венгерское национальное меньшинство, является частью т.н. Карпатского бассейна как «месторазвития» венгерского народа. В Карпатский бассейн включаются также Румыния, Словакия и Сербия. С каждой из перечисленных стран у Венгрии периодически случаются дипломатические пике из-за ситуации с тамошними венграми, но чаще всего – с Украиной.
Охлаждение венгерско-украинских отношений в этой связи было заранее предсказуемо. Сам факт того, что Будапешт оперирует в идеолого-географическом плане термином «Карпатский бассейн», свидетельствует о комплексном подходе к вопросу зарубежных венгров. Венгрия не может не включать Карпатский бассейн в свои планы укрепления связей с диаспорой, поскольку без иначе история этого народа в центре Восточной Европы была бы неполной и обрезанной.
Пойти на это правящая партия «Фидес» не осмелится, так как пришла к власти под лозунгами заботы о соотечественниках за рубежом. На венгерской политической сцене сложилась ситуация, когда две самых заметных и активных политических силы, которые воспринимаются как консервативные – партии «Фидес» и «Йоббик», конкурируют на одном и том же идеологическом поле. «Йоббик» критикует «Фидес» не за то, что она следует политике отстаивания интересов зарубежных венгров, а за то, что она делает это, по мнению «Йоббик», недостаточно напористо. По уровню популярности «Йоббик» традиционно следует на втором месте после «Фидес»: в Венгрии есть решительные сторонники защиты прав зарубежных венгров («Фидес») и очень решительные («Йоббик»).
Своей независимой позицией Венгрия лишает логической и геополитической завершённости выстраиваемый Западом антироссийский санитарный кордон. Вашингтону и Брюсселю удалось вовлечь в антироссийские игрища доселе относительно нейтральные Чехию и Словакию, но отказ Венгрии присоединиться к этим игрищам превращает Балто-Черноморский коридор, протянувшийся от румынского побережья Чёрного моря до польских берегов Балтики, в «дырявую» конструкцию. Венгрия – это своего рода «пролом в стене», избавиться от которого Запад сможет только с уходом прагматично-строптивого Орбана.
Уходить этот яркий политик никак не хочет. Он находится у власти с конца 1980-х и в начале политической карьеры был весьма мил западным правителям, потому что шёл в политику с требованием вывести из Венгрии советские войска. Сегодня Орбан – один из уверенных региональных экономических партнёров Москвы. Это обусловлено критичной зависимостью Венгрии от импорта российских энергоносителей. Имеют значение и нравственно-политические убеждения самого Орбана. Для него, верующего отца четверых дочерей, чужда ЛГБТ-идеология и сопутствующие «европейские ценности».
Чрезмерная самостоятельность Будапешта раздражает Запад ещё по причине географической близости Венгрии к Австрии и Германии. Вена, хотя и выказывает поддержку политике Запада в отношении России, занимает всё же более взвешенную позицию, чем многие прочие страны Запада. Германия, несмотря на поставки киевскому режиму летального оружия, тоже не кажется чрезмерно агрессивной на фоне США, Великобритании или Польши.
Берлин и Вена всегда находили общий язык, а возможный союз этих двух столиц для противодействия излишнему давлению США и Великобритании автоматически «подтянет» к себе Венгрию. Пока оснований для австро-германо-венгерского союза нет, но он может возникнуть в будущем на фоне резких экономических и геополитических перемен в Европе с трудно предсказуемыми результатами.
Опосредованным эффектом такого союза станет коррекция внешнеполитического курса Италии, граничащей с Австрией. Италия и так числится среди относительно «русофильских» стран (по меркам Европы), а появление непосредственно у её границ тройственного блока государств с явно анти-англосаксонским уклоном сделает внешнюю политику Рима ещё более русофильской (опять-таки, по европейским меркам).
Вот почему Вашингтону и Брюсселю важно заставить Будапешт встать в ряды противников России. Украина в этом пасьянсе – битая карта, в том смысле, что её интересы Запад совершенно не учитывает. Даже блокирование Будапештом заседаний комиссии Украина – НАТО в 2018 году и процесса политического сближения Киева с ЕС не заставили Запад обрушиться на венгров с уничтожающей критикой. Строптивая Венгрия нужна Западу больше, чем послушная Украина. Венгрия – член НАТО и ЕС, в то время как Украина – стремительно разрушающееся «буферное» государство, подконтрольное Западу и брошенное в топку в угоду антироссийскому безумию.
Буферное государство не может быть полноценным участником интеграционных процессов. Его судьба – выполнять функции боксёрской груши, принимая на себя все политические удары от враждующих сторон, стоящих по обе стороны границ такого буфера. У такого «государства» нет механизмов, способных прекратить и претензии Венгрии на Закарпатье.
Венгрия, в отличие от Украины, для русинов не мачеха, а мать: поддерживает изучение русинского языка и укрепление русинской идентичности. В историческом плане венгры помнят, что украинцы на Закарпатье – это политический новодел, окончательно затвердевший при советской власти. До этого Закарпатье было Угорской Русью, Карпатской Русью, но не Украиной (профашистское государство-«однодневка» Карпатская Украина в 1939 г. не в счёт). Здесь жили угрорусы, они же русины, но не украинцы в современном понимании этого слова как политической нации.
Отрекаясь от общерусских корней, отрицая существование закарпатских русинов (и признавая только «украинцев»-русин), Киев сам дала Будапешту карты в руки. И теперь мы видим, что диаспоральная активность Венгрии на румынском направлении, ранее довольно заметном, снизилась, но возросла на украинском. Националистическая Украина в глазах Будапешта является на сегодня самым главным противником закарпатских венгров и, следовательно, противником региональной политики Венгрии в масштабах Карпатского бассейна.
Нормализация отношений Киева с Брюсселем не в интересах Будапешта, поскольку лишит Венгрию многих рычагов влияния на ситуацию с закарпатскими венграми. Официальная позиция венгерской стороны такова: проблемы с евроинтеграцией вызваны самой Украиной. Будапешт видит отсутствие у Киева системного понимания перспектив отношений с Венгрией и склонность к популистским шагам с вовлечением в полемику между двумя государствами маргинальных сил из числа различных украинских националистических группировок. При этом диаспоральная политика Венгрии – это игра в долгую. В ближайшие несколько лет изменений в этой политике ожидать не приходится.
Владислав Гулевич