Периодически обостряющийся конфликт по берегам Тайваньского пролива, который есть смысл рассмотреть, весьма оригинален, и возможно, не имел аналогов в истории.
Речь идёт о непризнанной, по сути, никем в качестве независимого государства территории, экономически крайне плотно связанной именно с материковым Китаем, а не с кем-то ещё. Даже в показателях экспорта-импорта китайско-тайваньская торговля величина того же порядка как и торговля российско-китайская. Но при этом оба «Китая» постоянно бряцают оружием и угрожают друг другу войной. Зачем? Попробуем разобрать и этот конфликт с самых его истоков.
Изначально Тайвань населяли племена так называемых «гаошаньцев» – эти люди между прочим являются прародителями всех австронезийских племён, и именно из Тайваня произошли будущие филиппинцы, малайцы, и даже малагасийцы с Мадагаскара. Часть из них проживала в горах, часть на равнине – и время от времени им приходилось бороться с желающими остров колонизовать. Таковыми кроме китайцев были голландцы, португальцы, японцы, испанцы – но в итоге в 1661 году весь остров стал независимым китайским государством, враждебным остальному Китаю – нечто повторится через примерно 300 лет. Но тогда на Тайване было провозглашено государство Дунин, лояльное свергнутой в 1644 году маньчжурами китайской династии Мин.
Тут есть один тонкий момент – китайские переселенцы, которых в это время на острове было совсем немного, принадлежали к двум этническим группам юга Китая – хакка (примерно пятая часть) и фуцзяньцы. Последние разговаривали на языке Южный Мин, полностью непонятном для владеющих обычным «мандарином», и к маньчжурам относились категорически отрицательно. Но в 1683 году Империя Цин всё-таки сумела военной силой остров в какой-то степени покорить, и «врангелевский» вариант у свергнутой династии в итоге не прошёл. Но очень важно, что именно за эти 20 лет фуцзяньцев-беженцев от маньчжурского гнёта стало на острове гораздо больше.
В дальнейшем Тайвань оставался мятежной провинцией, гнездом всевозможных сепаратистов и разбойников, и такое положение длилось ни много ни мало до 1887 года, когда впервые власть на острове получил толковый администратор Лю Минчуань. Увы, всего через семь лет по итогам войны с Японией Цинская империя окончательно Тайвань потеряла, и усилия господина Лю пропали даром.
В последующие 50 лет – с 1895 по 1945 – Тайвань управлялся японцами. Последние не слишком нравились местному населению, но оно боролось с ними вовсе не за право воссоединиться с образованной только в 1912 году Китайской республикой, а за свои собственные права. Сменивший маньчжур в Китае Гоминдан изначально вообще был склонен к соглашательству с японцами, да и вопрос Тайваня был для этой партии совершенно незначимым.
Но в 1945 году, после капитуляции Японии, американцы разрешили своему верному союзнику Чан Кайши обосноваться на Тайвань со своей разгромленной на континенте армией. С этого момента именно де-факто Тайвань стал опять китайским. Этот момент был усилен перемещением почти 2 миллионов гоминдановцев на остров после победу КПК, и на этом ситуация застыла на позициях, напоминающих историю с Дунином, но в этот раз сроки оказались больше.
Тогдашний президент США Трумэн отнёсся к лузерам-чанкайшистам достаточно прохладно и даже пытался исключить остров из сферы интересов США, предоставив тем самым островитян – как старых, так и новых – самим себе. Но тут началась война в Корее – и гоминьдановцы тоже понадобились. В итоге при подписании Сан-Францискского мирного договора, фиксирующего итоги войны с Японией, Тайвань не был передан никакому Китаю – ни коммунистическому, ни гоминдановскому. Правда, при новом президенте Эйзенхауэре США всё-таки гарантировали чанкайшистам защиту от нападения со стороны товарища Мао, и с учётом реалий противостояния с СССР и КНР на Тихоокеанском театре военных действий взяли Тайвань под своё «крыло». Даже признали единственно верным представителем всего Китая.
Итак, в наличии было два правительства, претендующих на власть над всем Китаем – одно в Пекине, второе в Тайбэе. Чанкайшисты при этом заседали в Совете безопасности ООН, и имели серьёзное международное признание.
Но в 1970-е годы для усиления своих позиций в антисоветской «пинг-понговой дипломатии» США совершили своего рода «рокировочку», и уже в ООН пересел представитель КАК, а Тайвань остался в совершенно непонятном статусе некоей «мятежной территории», не признающей над собой законной власти из Пекина.
Безусловно, США могли попытаться в оплату за нормализацию отношений и легитимацию китайских коммунистов присоединить Тайвань к себе в качестве тихоокеанского Пуэрто-Рико, либо признать его независимость «де-юре» и оставить в ООН как альтернативу КНР. Но поскольку ничего подобного сделано не было, то договор о совместной обороне стал юридически ничтожным – ну всё равно, как если бы Китай заключил такой договор с городским советом Сан-Франциско. Понятно, что в случае чего найдётся масса «лойеров», которые и в Конгрессе и где угодно заблокируют вступление такого странного договора в действие.
С этого момента шансов на самостоятельность у Тайваня снизились до очень малых значений. Но поскольку до конца 1992 года на острове существовала однопартийная диктатура партии Гоминьдан, которая считала независимость Тайваня преступным сепаратизмом – официальный Тайбэй на эту тему не беспокоился. В конце концов, Гоминдан уже давно лелеял планы высадки на материк, что в ситуации тяжёлых кризисов второй половины 1960-х годов могло бы иметь самые разные последствия.
Но к 1992 году Китай уже плотно встроился в мировую систему глобальной экономики – и кстати, Тайвань этим сам активно воспользовался. Началось экономическое срастание обоих Китаев, своего рода «конвергенция», которая теоретически могла бы завершиться мирным объединением двух частей страны в единое целое, как незадолго до этого «объединились» ГДР и ФРГ. Пример этот оказался крайне неудачным, но другого пока нет.
И в итоге тайваньские элиты и всё население острова постепенно стали охладевать к идее объединения с «братьями» на материке. Им стало казаться, что КПК в реальности не так уж и сильно изменилась в своём желании преобразования мира в заданном классиками марксизма направлении – и с год от года это убеждение только крепнет. Неумолима динамика общественного мнения – число жителей Тайваня, идентифицирующих себя как «китайцев», неуклонно снижается. Сегодня их всего 3%, а тех, кто вообще не видит связи с могущественным соседом – 2/3. А в 1992 году при Дэне китайскую идентичность принимали больше половины жителей острова… К тому же только 10% островитян не видят в КНР угрозы. Это весьма грустный показатель, особенно с учётом плотных экономических и семейных связей острова и материка.
Увы, экономика тут не всесильна. Несмотря на традиционную расчётливость представителей китайского культурного кода, ситуация, в которой Тайвань провозгласит независимость, гарантировано приведёт к войне, в которой от острова мало что останется. Американским «союзникам» никто из думающих людей не доверяет – они, конечно, могут воспользоваться случаем, чтобы нанести удар по Китаю (а могут и не воспользоваться), но защищать остров точно не будут. Более того, из Вашингтона идут какие-то жуткие утечки о желании «союзника» в случае чего собственноручно уничтожить часть тайваньских промышленных предприятий, не дожидаясь конца боевых действий. В общем, остров превращают уже совсем в разменную монету, что думающих людей не может не беспокоить всерьёз.
Есть и ещё одна не часто упоминаемая проблема, возникшая уже в последние годы. Политика товарища Си по ликвидации бедности весьма похвальна, но её неизбежный результат – это ухудшение экономического положения страны. Помогая гражданам выбраться из нищеты, КПК стала остро нуждаться в деньгах – и сегодня экономическая ситуация в стране в высшей степени сложная. А вот Тайвань сказочно богат, и в такой ситуации стандартное коммунистическое желание кого-то раскулачить не возникнуть просто не может. Гонконг уже ощутил новые реалии на своей шкуре. Хотя стратегически его усмирение было Пекину невыгодно, тактически он выиграл, а в некоторых ситуациях так и следует поступать.
Ещё один фактор – глобальная китайская диаспора. Она – как минимум в свое самой богатой «старой» части – родственна тайваньцам по крови, ибо также происходит из южнокитайских кланов. В случае серьёзного конфликта именно по её этническим территориям будут наносится главные удары, что гарантирует многочисленные жертвы и разрушения. К диаспоре прислушиваются и в Тайбэе, и в Пекине, и на самом деле даже в Вашингтоне.
Так как же не допустить бессмысленной и потенциально крайне разрушительной для мировой экономики войны, которой на самом деле не хочет ни Тайвань, ни КНР?
Выход только один. Тайваню надо «де-факто» превратиться в Гонконг, и жить по принципу «одна страна – две системы», то есть вернуться в 1992 год. Я бы даже рискнул посоветовать тайваньцам закрыть все свои бессмысленные посольства в карликовых странах, кроме может ватиканского, и заменить их торгпредствами. Опыт соответствующего московского офиса CETRA показал, что все необходимые задачи оно без раздражения пекинских властей успешно решает.
Провозглашение независимости в современной ситуации в прямом смысле будет «смерти подобно», и даже сепаратистская ДПП это прекрасно понимает.
Так что сохранение «статус-кво», и даже отказ от уже существующих самых раздражающих Пекин политических моментов может сделать шансы региона на мир выше. Можно попробовать заключить какие-то трёхсторонние соглашения с привлечением США в плане недопущения применения военной силы всеми сторонами. Сильно сомневаюсь, что таковым бумагам можно будет на 100 % верить, но всё-таки.
И тогда ситуация, при которой остров спокойно живёт, производит и торгует, но при этом не мешает великому соседу «сохранить лицо» станет реальной. Ну а всем прочим державам стоит занять самую простую позицию – этот вопрос нас не касается, поскольку является внутренним делом Китая. Сами разберутся.
…По итогам длинного повествования сделаем краткое обобщение.
Мы видим, что и исторически, и этнографически статус Тайваня был весьма неясен до 1949 года, когда, наконец, гоминдановцы не установили на острове твёрдую власть, оппозиционную власти КПК в Пекине. Но очень важно, что идеология Гоминдана требовала бороться за власть на всей территории Китая. А традиционный тайваньский сепаратизм был преступлением, за которое расстреливали.
Между тем в течение примерно 20 лет – до вояжей Киссинджера в Пекин в 1970-е годы – у Тайваня было «окно возможностей», в течение которого он мог бы с высокой вероятностью получить независимость в обмен на отказ от своего статуса официального представителя интересов всего Китая в международном сообществе. Потом США признали КНР, а в 1979 году и вовсе признали и Тайвань частью КНР. С этого момента можно считать, что никаких гарантий безопасности со стороны США для Тайваня больше не было. Другое дело, что курс реформ Дэн Сяопина, начатый как раз в это время, был сам по себе отличной гарантией мирного сосуществования двух Китаев, и возможностью их объединения в будущем - ибо выстраивал прочные экономические связи между островом и материком.
Но постепенно в КНР становилось больше идеологии и меньше экономики. Тайваньцев это пугает – но в современной ситуации у них уже нет возможности для каких-либо юридических шагов к независимости. Цепочка событий «провозглашение независимости – начало боевых действий – разрушение всего что есть на острове с большими жертвами» практически предопределена.
Как быть? Пользуясь китайским фольклором, «не дергать тигра за усы»
1) Официально провозгласить себя частью Китая юридически, но имеющую особый статус. «Одна страна – две системы».
2) Заключить с КНР непубличное соглашение о сохранении за Тайванем каких-то значимых для него атрибутов государственности, включая армию, но при гарантии её неприменения против самого Китая.
3) Выстроить долгосрочную стратегию совместного экономического развития, которая позволит обоим «Китаям» достигать своих долгосрочных целей, не прибегая к оружию
4) Организовать со стороны Китая предупреждение всем внешним силам (речь естественно идёт о США) что, если кто-то нанесёт удар по тайваньским заводам – это будет расценено как нападение на сам Китай. Не факт, что быть агрессором в случае столкновения с КНР США сильно хотят.
5) Понятно, что безопасность стоит денег, но у Тайваня деньги есть. А если не хватит, то диаспора подкинет
6) Ну а всем прочим государствам в вопрос китайско-китайских отношений влезать совершенно незачем. Ни с осуждением, ни с поддержкой. Просто и ясно – «внутреннее дело КНР»
В целом и Китай, и Тайвань рады были бы уладить дело миром и совместно работать, и зарабатывать, китайцы это любят куда больше, чем воевать. Китай в мировом альянсе с Тайванем – грозная сила. Китай после любой степени успешности успешной войны за Тайвань – страна, отброшенная в своём развитии на десятилетия назад.
Марат Бисенгалиев