В соседних Польше и Литве и не думают скрывать претензий на российский регион
В одном из недавних интервью министр иностранных дел России Сергей Лавров допустил временное прекращение диалога между Москвой и Брюсселем в связи с неадекватным поведением последнего, включая всё новые абсурдные санкции и усиление враждебной риторики. Не секрет, что на фоне усиливающейся враждебности коллективного Запада по отношению к Российской Федерации реанимируются разнообразные сценарии блокирования Калининградской области – российского эксклава на Балтике, отделённого от основной территории страны Литвой и Белоруссией. Несомненно, что лепту в эти тренды вносит существенное ухудшение российско-литовских и российско-польских отношений, мотивируемых, в том числе, кардинально различающимися оценками Москвой, Вильнюсом и Варшавой итогов августовских президентских выборов в Белоруссии.
К сожалению, после распада Организации Варшавского Договора и выхода Литвы из состава СССР никто в Москве не озаботился подписанием с Варшавой и Вильнюсом юридически обязывающего трёхстороннего соглашения о беспрепятственном транзите между основной территорией РФ и Калининградом, с гарантиями совместных мер военного доверия для целей обеспечения военно-политической безопасности эксклава (1). При всей подвижности современного международного права, после вступления Литвы и Польши в НАТО подобного рода взаимообязывающий документ хотя бы отчасти гарантировал бы стабильность функционирования соответствующих наземных коммуникаций и воздушных коридоров. А в его отсутствие любые всплески напряженности в отношениях Москвы с Варшавой и Вильнюсом практически неизбежно, так или иначе, сказываются на ситуации вокруг Калининграда.
Западные (включая прибалтийские) СМИ не перестают свербеть от мысли о том, что Калининград остаётся одним из наиболее уязвимых районов РФ, поэтому какие-либо формы давления на него могут оказаться эффективными для принуждения Москвы к внешнеполитическим уступкам. «...На своих восточных границах Польша может столкнуться с «новой формой Российской империи», – нагнетает страху профессор Академии военного искусства Польши Петр Грохмальский 11 сентября в интервью Polskie Radio-24. Пан профессор считает Калининград «важным элементом российского политического наступления», а следовательно Польша и прибалтийские республики, граничащие с Калининградской областью, дескать, «находятся в большой опасности».
Не отстаёт в аналогичных выводах и соседняя Литва, явно оспаривающая в последнее время у Варшавы сомнительную роль основного глашатая антироссийской риторики. В середине 2018 года местное издание Respublika опубликовало материал «Литовский край в иностранных руках», автор которого, некий политолог Бенас Володзка утверждал, что «...контроль над этим регионом передавался СССР» якобы «лишь на 50 лет и это время уже истекло. Милитаризированный Калининград представляет собой явную угрозу, как для выживания (вымирающей республики с разбегающимся благодаря «мудрому» руководству населением – прим. авт.) Литвы, так и для безопасности всей Европы».
Ещё в июне 2015 г. на сайте Объединенного штаба Литовской армии появилось весьма откровенное сообщение о том, что целью учений НАТО «Удар меча» (Saber Strike), проводимых в странах Балтии и Польше с 1 по 19 июня, является «подготовка к аннексии Калининградской области». Причем в сообщении приводился план, точнее концепция плана аннексии Калининградской области, разработанная Пентагоном при участии RAND Corporation, Hoover institution on War, Revolution and Peace, Brookings institution и International Crisis Group.
Концепция плана полностью соответствует логике поведения США и их союзников в отношении России, предусматривая сперва дестабилизацию ситуации в области (в т. ч. путём провоцирования военно-политической напряжённости на её границах). Затем – попытки инициирования сбора подписей за выход региона из РФ с последующей передачей его под польско-литовскую или польско-литовско-германскую опеку, в рамках некоей «Калининградской народной республики», символика которой говорит сама за себя.
Всё это должно сопровождаться провокационными стычками с полицией, которую следует вынуждать на суровые меры подавления протестов. Также намечено провоцирование конфликтов между российскими и литовскими пограничниками, направленных на предоставление НАТО основание «выступить на защиту Литвы» согласно пресловутой 5-й статье устава Альянса.
Предусмотрена в «концепции» также и переброска в Калининградский край спецгрупп из Польши, Литвы, Германии, провоцирование стычек между активистами различных общественных организаций области, с привлечением к этому «горючего материала» в виде футбольных фанатов. По мере нагнетания напряженности, организуются протестные акции возле административных зданий, Балтийской АЭС, Калининградской тепловой электростанции, международного аэропорта, морского порта и базы Балтийского флота (в г. Балтийске) и т.д. Не исключены инциденты возле оружейных складов, Калининградского областного военкомата и блокирование воинских частей с указанием мест их дислокации (в русском и литовском наименовании). Завершающим же этапом должно стать блокирования оперативно-тактических ракетных комплексов «Искандер-М», инфраструктуры аэропорта и других важнейших объектов области. Таким образом, Литва готова участвовать в организации широкомасштабного военного конфликта в Прибалтике, чреватого масштабным конфликтом. И хотя пять лет назад в Вильнюсе поспешили от причастности к скандальным планам откреститься, недавняя имитация американскими бомбардировщиками B-52H, имитация ударов по российскому анклаву говорит сама за себя.
Нелишним будет напомнить и о том, что эта часть бывшей германской «Восточной Пруссии» значится в Основном законе ФРГ как германская территория, что не опротестовывалось ни СССР после 1953 года, ни Россией после 1991 года (равно как замалчивается Варшавой и Вильнюсом). В исторической ретроспективе, военно-политическое давление на Калининград предвидели уже вскоре после 1945 года. Так, руководитель Советской Белоруссии в конце 1930-х – начале 1950-х гг. Пантелеймон Пономаренко на совещании в Гродненском обкоме весной 1951 года отметил, что Калининградский регион целесообразно включить в состав руководимой им республики. По мнению Пономаренко, «связка» Калининграда с остальной РСФСР через Литву может быть ненадёжной, особенно в условиях диверсионно-террористической деятельности в этой республике так называемых «Лесных братьев»:
«Лучше было бы лишить Литву общей границы с Польшей во избежание возможного напоминания польскому и литовскому антисоветскому подполью о когда-то мощной польско-литовской монархии (очевидно, речь идёт о «Великом Княжестве Литовском и Речи Посполитой – прим. авт.), включавшей, например, Смоленскую, Псковскую области, всю Белоруссию и значительную часть Украины».
В этой связи, часть юго-западной Литвы предлагалось поделить между Калининградской и Гродненской областями, компенсировав эту территорию Литве районами на севере Гродненщины – вблизи границы Белоруссии районом Вильнюса. В этом случае стратегическая железная дорога между Калининградом и остальной частью России оказывалась бы целиком на территории РСФСР и Белоруссии. Однако Сталин, согласно документам литовского эмигрантского правительства, на такой политико-географический передел не решился. Скорее всего, он счёл, что такой территориальный передел и особенно «отъём» юго-западной Литвы может усилить в республике антисоветский террор, а также вызвать возражения со стороны западных держав (с которыми в 1945-1946 гг. были согласованы параметры раздела Восточной Пруссии между СССР и Польшей).
Вместе с тем, в середине 1940-х, в начале 1960-х годов и позже имел хождение и проект о включении Калининградской области в состав Литвы. Калининградский историк и публицист Илья Дементьев в 2012 г. рассказал местным СМИ о докторской диссертации (2012 г.) Морага МакАйвора из британского Кембриджского университета «Советская политика по отношению к новым территориям РСФСР, 1939—1953» («Soviet policy towards the new territories of the RSFSR, 1939-1953»). Согласно этому исследованию, «в советское время Калининград трижды предлагался соседней республике, но она не соглашалась». В частности, в конце 1945 года Совмин РСФСР предложил главе литовских коммунистов Атанасу Снечкусу включить формируемую Калининградскую область в состав прибалтийской республики, но тот отказался. Снечкусом «высказывались опасения по поводу значительного советского военного присутствия там, в отличие от Литвы, и по поводу социально-экономических трудностей, характерных для области куда в большей степени, чем для Литвы».
Как отмечает британский эксперт, по некоторым данным, против такого решения высказались и польские власти, полагая, что политически надежнее – с учетом неизбежных реваншистских притязаний ФРГ – разделить область между Польшей и Литвой, после чего этот вопрос вроде бы «забыли». Между тем, в 1947-1948 гг. в переписке между некоторыми чиновниками МИД и МВД СССР упоминается предложение литовского профессора-этнографа П. Пакарклиса (1947 г.) о переименовании населённых пунктов в области на литовский манер с последующей передачей Литве большей её части (за исключением Калининграда и Балтийска).
«А вторая попытка, – по данным британского эксперта, – была в 1963 году, когда область предложил соседней республике уже Хрущёв». Причём до этого «состоялось письмо Хрущёву, которое написал в 1957 году З. Визгирда, первый секретарь райкома партии в литовском г. Таураге». Новый отказ со стороны А. Снечкуса был обусловлен не только прежними причинами, «но и нежеланием Вильнюса «приобрести» почти миллион русских в новых границах Литвы».
Однако и потом этот проект не забыли: «по данным литовских источников, аналогичное предложение Вильнюсу выдвинули в Москве в 1987 году. Но уже в республиках Прибалтики намечались такие события, что было не до Калининграда». Причём характерно, что во всех этих случаях мнение по этому вопросу руководства самой области никто никогда не спрашивал…
Очевидно, что упомянутые «пролитовские» прожекты Москвы послесталинского периода тоже используются в качестве некоей историко-политической базы для реанимации не только претензий на Калининградский регион. Но особенно – в контексте планов давления на РФ через уязвимость региона исходя из его географической изолированности от основной территории страны.
Алексей Чичкин
Примечание
(1) Отсутствие этого соглашения рассматривается автором как стратегический внешнеполитический просчёт, не исходящий из имеющейся международно-правовой практики. Подобные бессрочные соглашения заключены между Великобританией и Испанией в отношении британского Гибралтара; между Великобританией и Кипром в отношении 4-х британских районов на юге Кипра; между Францией, Коморской Республикой, Мозамбиком и Мадагаскаром в отношении французских островов Майотта и о-вов Эпарсе; между Нидерландами, Венесуэлой и Колумбией в отношении южнокарибских нидерландских островов; между США и Доминиканской Республикой в отношении острова Пуэрто-Рико (США); между Анголой и Демократической Республикой Конго в отношении ангольского эксклава Кабинда; между Малайзией, Брунеем и Индонезией в отношении малайзийского Северного Борнео; между Восточным Тимором и Индонезией в отношении восточнотиморского эксклава Окуси.