Столкнувшись с проблемой достижения внутренних пределов развития, в последние годы Китай активно занялся обновлением внешнеполитического курса. Крайне перспективным для КНР в этой связи направлением представляется арктический вектор, поскольку он позволяет Поднебесной не только решить некоторые тактические задачи, но и значительно укрепить свою роль в глобальной политике. Однако среди арктических наций китайские региональные амбиции приветствуются далеко не всеми, поэтому вместе с новыми возможностями включение Китая в региональную политику порождает серьезные риски, что между тем определяет политический облик арктического региона в современной мировой политике.
Интересы Китая в Арктике
Китайская экономика достигла таких масштабов, что ей становится тесно внутри национальных границ. Растущая промышленность требует расширения ресурсной и энергетической базы и открытия новых рынков сбыта. Вопреки более ранним прогнозам внутреннего китайского потенциала ни для первой, ни тем более для второй задачи оказалось недостаточно. Поэтому для того, чтобы сохранить китайское «экономическое чудо» правительству КНР пришлось отказаться от частичной самоизоляции и начать активнее включаться в мировую политику. Широко известны намерения Китая распространить свое влияние и закрепиться в Африке, Юго-Восточной Азии, на Ближнем Востоке, в Центральной Азии и Восточной Европе. В последние же годы одним из важнейших направлений китайской внешней политики становится арктический вектор. Арктика или арктический регион относительно недавно оказалась в активе мировой политики. Потепление климата и отступление ледников сделало регион более доступным для экономического освоения. По подсчетам Геологической службы США в «последней кладовой Земли» содержится 30% (47 трлн куб м) мировых запасов природного газа, 13% нефти (90 млрд баррелей), 9% угля, а также существенные объемы металлов (уран, медь, титан, серебро, золото) и других редких минералов (бриллианты, графит). При этом, не считая ресурсного потенциала, который еще только предстоит уточнить, Арктика открывает новые возможности в транспортной сфере. Так, морской путь из Азии в Европу через арктическую акваторию в среднем короче используемого сейчас маршрута через Суэцкий канал в 2 раза. Комбинация указанных факторов, ресурсного и транспортного потенциала Арктики, сыграла решающую роль в формировании китайской политики по отношению к арктическому региону. Для того, чтобы улучшить экологическую ситуацию в стране, руководством КНР было принято решение о сокращении в энергетике доли угля и замещении его природным газом. Это привело к тому, что зимой 2018 г. Китай столкнулся с проблемой нехватки голубого топлива, из-за чего по всей стране происходили перебои с поставками тепла и электроэнергии. При этом ожидается, что потребность в природном газе в Китае продолжит увеличиваться и к 2020 г. достигнет 300 млрд куб. м. Однако произвести он способен только 200 млрд. Указанный фактор стал довольно тревожным сигналом для руководства КНР и вынудил его пересмотреть энергетическую политику. Ее важнейшими целями стало с одной стороны обеспечение стабильного импорта природного газа, а с другой недопущение попадания страны в энергетическую зависимость от поставщиков энергоресурсов на Ближнем Востоке или где бы то ни было еще. В данном контексте арктический регион с большим ресурсным потенциалом и относительно широкой свободой действий приобрел для КНР стратегическое значение.
Источник: The Straits Times
Второй не менее значимой целью современного Китая является выход на новые рынки сбыта и наращивание экспорта. Как известно, для этой цели Пекин последовательно продвигает идею нового Шелкового пути, который за последние несколько лет из проекта континентального коридора из Китая в Европу превратился в концепцию Пояса и Пути, сети маршрутов, которая, по замыслу Пекина, должна охватить весь евразийский континент. Значительно увеличился и масштаб проекта: получившая несколько ответвлений континентальная дорога из Азии в Европу дополнена тремя морскими «голубыми коридорами» – южным в Австралию, юго-западным в Индию и северным в Европу. К удивлению многих экспертов, в рамках инициативы Пояса и Пути для наращивания морского сообщения с Европой Китай решил воспользоваться транзитным потенциалом Арктики, вместо того, чтобы полагаться на уже существующие маршруты через Суэцкий или Панамский каналы.
История китайской арктической политики
Хотя, как уже отмечалось, арктическое направление является довольно молодым для мировой политики, интерес КНР к Арктике существует не первый год. В 1981 г. в Китае была создана Арктическая и антарктическая администрация (Chinese Arctic and Antarctic Administration) – организация под патронажем Министерства природных ресурсов, занимающаяся организацией и управлением научными экспедициями в Арктике и Антарктике, а также стратегическим планированием и обеспечением международного сотрудничества в регионах. В период с 1997 по 2017 гг. Администрация организовала восемь исследовательских экспедиций в Арктику, а также открыла две полярные станции на норвежском архипелаге Шпицберген (Свальбард) и в Исландии. В 2013 г. при непосредственном участии Администрации 4 китайских института совместно с 6 институтами стран Северной Европы организовали Китайско-Североарктический исследовательский центр (China-Nordic Arctic Research Center).
Китайская полярная станция «Хуанхэ чжань» в посёлке Ню-Олесунн на архипелаге Шпицберген. Фото: Cryopolitics
Стратегия-2018
Многие эксперты отмечали, что при очевидном стратегическом характере китайской арктической политики, она не была унифицирована и закреплена виде самостоятельного документа или доктрины. Китай в свою очередь не торопился с этим шагом и продолжал осторожный внешнеполитический курс, заверяя своих партнеров в том, что его арктическая политика базируется на принципах уважения, сотрудничества и взаимной выгоды. И только в январе 2018 г. Информационное бюро Государственного совета КНР опубликовало документ – Политика Китая в Арктике (China’s Arctic Policy).
Ху Кайхонг, спикер Информационного бюро Государственного совета КНР, представляет Арктическую политику Китая. Фото: Forbes
Радикальных и принципиально новых положений в китайском документе не было. Отдельные подходы, предложения и концепты арктической стратегии китайские чиновники и дипломаты неоднократно озвучивали на разных международных площадках. Тем не менее, появление специализированной арктической стратегии Китая оказалось знаковым для региональной политики событием, поскольку новый документ стал официальным признанием китайских арктических амбиций. Указывая на возрастающее значение Арктики для мировой политики ввиду открывающихся перспектив в сфере добычи ресурсов, торговых маршрутов, науки, а также новых вызовов безопасности и экологии, Китай признает себя государством, вносящим существенный вклад в развитие региона, поскольку его деятельность в Арктике охватывает все ключевые аспекты. Отмечая, что за отсутствием специального документа, регулирующего международные отношения в регионе, Арктика целиком находится под юрисдикцией базовых соглашений международного права (Устав ООН и Конвенция ООН по морскому праву), Пекин юридически обосновывает свои права на участие в региональных процессах. Таким образом, в стратегии Китая с первых абзацев отчетливо прослеживается его главная цель – интернационализация Арктики, т.е. сохранение за регионом открытого, регулируемого нормами международного права режима. Указанная цель для Пекина является глубоко мотивированной. Хотя Китай и провозглашает себя «околоарктической» страной (near-arctic state) в своей стратегии, мотивируя это тем, что процессы, происходящие в арктическом регионе, например, изменение климата, приобрели планетарный масштаб, в действительности каких-либо исключительных прав в регионе он не имеет. Апеллирование же к международному праву и Совету безопасности ООН, в котором КНР обладает правом вето, при регулировании политических и экономических процессов в Арктике сделает Китай активным, полноправным и влиятельным региональным игроком. Во главу своей политики в регионе Китай продолжает ставить принципы уважения, сотрудничества и взаимной выгоды и дополняет их принципом стабильности, который предполагает создание устойчивого экономического режима в Арктике. В документе также выделяется пять основных направлений арктической политики КНР: научные исследования, обогащающие представления об Арктике; охрана экологии региона и борьба с негативными климатическими изменениями; разумная разработка арктических ресурсов в соответствии с нормами международного права; активное участие в межгосударственном диалоге арктических государств; обеспечение безопасности и стабильности арктического региона. Конечной целью политики объявляется обеспечение устойчивого развития и освоения Арктики при соблюдении интересов всех заинтересованных сторон.Pro et contra
Хотя доктринально китайская стратегия сформулирована таким образом, чтобы максимально сгладить потенциальные противоречия с партнерами по арктическому диалогу, избежать их на практике фактически невозможно. Большая часть территории Арктики находится под суверенитетом нескольких государств, в частности таких влиятельных международных игроков, как Канада, США и Россия. Хотя малые страны арктического региона и обладают меньшими политическими возможностями, отказываться от своих интересов в Арктике они не намерены, тем более, что, например, Финляндия, Швеция и Дания являются членами Европейского союза, который в свою очередь также пристально наблюдает за арктической политикой. Реализовывать арктическую стратегию Китаю предстоит в довольно плотной политической среде, взаимодействуя со множеством влиятельных конкурентов, отношение которых к нему крайне неоднозначно. По этой причине участие Китая в арктическом диалоге может иметь как позитивные, так и негативные последствия для региональной стабильности. Безусловно, включение Китая в арктические взаимоотношения дает ряд неоспоримых преимуществ для региона, прежде всего в экономической сфере. В отличие от многих участников арктического диалога КНР в соответствии со своими экономическими и политическими задачами в регионе предлагает конкретные программы и механизмы сотрудничества. Китай готов стать крупнейшим региональным инвестором и вкладывать средства в добычу ресурсов, развитие судоходства, строительство портов, верфей, железных дорог, коммуникационных систем и прочей инфраструктуры, что в целом будет способствовать оживлению экономической жизни в регионе и притоку в него населения. Помимо всего прочего, Китай является крупнейшим спонсором программ научного исследования Арктики и мероприятий по охране экологии региона.
Китайский ледокол «Сюэлун» или «Снежный дракон». Фото: Stratpol
За последние несколько лет со странами Северной Европы были заключены крупнейшие инвестиционные контракты Китая в Европе. Стоимость отдельных соглашений, например, с Норвежской Элкем или шведским Вольво, превышает 2 млрд долларов. Причем если в прибрежных государствах (Исландия, Гренландия, Норвегия) Китай преимущественно заинтересован в разведке и добыче ресурсов, то основной фокус внимания КНР на континенте направлен на инфраструктурные проекты, которые предполагают гораздо более серьезные политические последствия. Ключевое значение в данном контексте для Китая представляет Финляндия, которая претендует на роль посредника между Европой и КНР. Поэтому уже довольно продолжительное время отношения между Китаем и Финляндией развиваются крайне интенсивно. Совместно с финскими специалистами Китай строит свой второй ледокол Сюэлун-2. Тесные контакты Хельсинки и Пекин установили в научной области. Однако наиболее важным аспектом взаимоотношений КНР и Финляндии является строительство и модернизация дорог, в частности прокладка железнодорожной линии Рованием-Киркенес, которая откроет Финляндии прямой доступ к морю, и строительство тоннеля между Хельсинки и Таллином под Балтийским морем, который свяжет железнодорожные системы Скандинавского полуострова с остальной Европой в рамках единого арктического транспортного коридора. Для Китая новая инфраструктура в Северной Европе обладает большой ценностью, поскольку по замыслу она должна стать новым, альтернативным существующим маршрутам (например, из Роттердама) транспортным коридором и предоставить ему новые возможности по распространению своего влияния в Европе в целом. Кроме того, высокая пропускная способность транспортной системы на Скандинавском полуострове является необходимым условием для реализации планов КНР по увеличению экспорта по арктическому морскому пути. Разумеется, европейские страны не будут пассивно наблюдать за тем, как Китай заходит в европейскую политику через «заднюю дверь», а потому стремятся сдерживать его амбиции, что создает почву для потенциальных конфликтов. В этом кроется основной комплекс рисков для арктического региона, угроза которых возрастает по мере расширения участия Китая в нем. Причем зачастую негативные аспекты наблюдаются в тех же областях, где китайский фактор создает новые возможности для развития Арктики. Так, динамичная инвестиционная деятельность Китая помимо отмеченных выгод представляет серьезную угрозу для экономической безопасности малых стран региона, а потому не всегда сотрудничество стран Северной Европы с Китаем проходит гладко. Так, например, Норвегия отказалась от создания с Китаем зоны свободной торговли по примеру аналогичного проекта с Исландией, хотя вела такие переговоры на протяжении нескольких лет. Под давлением Евросоюза правительство Гренландии не стало предоставлять Китаю права на добычу редкоземельных минералов на своей территории. Правительством же Исландии был установлен запрет на продажу китайскому бизнесмену Хуан Нубо земельного участка в районе города Гримсстадир площадью 300 кв. км, на котором тот собирался построить элитный комплекс арктического экотуризма. Довольно неприятной и маловыгодной для арктических государств представляется чрезмерная активность Пекина в научной сфере, поскольку она может привести к монополизации Китаем научных исследований в регионе. Также весьма большие опасения у экологов вызывают потенциальные последствия китайской экономической деятельности для хрупкой экологии Арктики, тем более что имеется прецедент того, как инвестиционная деятельность Китая в Африке в обход местного трудового и экологического законодательства привела к резкому ухудшению экологической обстановки. Но самые существенные угрозы, исходящие от Пекина, западные эксперты видят в политической сфере. По их мнению, преследуя свои цели в арктическом регионе, Китай безусловно попытается воспользоваться противоречиями, существующими между региональными странами. В частности, отмечается, что китайская финансовая помощь может подтолкнуть руководство Гренландии пойти на открытый конфликт с Данией, вплоть до сецессии, которая на данном этапе сдерживается лишь высокой степенью экономической зависимости острова от Копенгагена. Помимо этого, западные аналитики отмечают, что вслед за обострением локальных проблем через Китай в арктический регион могут быть перенесены глобальные противоречия, образовавшиеся в отношениях между ведущими центрами мировой политики за последнее время. Речь идет, например, о торговых войнах США, Европы и КНР и волне политического протекционизма, которые стали доминирующими трендами международных отношений. По этой причине, в западных СМИ и экспертном сообществе существует довольно негативный медийный образ Китая, который зачастую создает серьезные препятствия для китайской политики в арктическом регионе. Критике подвергается ситуация с правами человека в КНР, положение политических диссидентов и, конечно же, уйгурская и тибетская проблемы. Аналогичное отношение сложилась в западном инфополе по отношению к арктической политике Китая. Отдельные западные специалисты и политики указывают на ее «имперский» характер. Так Шерри Гудман, в прошлом высокопоставленный чиновник в Министерстве обороны США, сравнивает политику Китая в Арктике с поведением «паука, плетущего паутину».
Схема вариантов морского коридора через Арктику. Синим цветом отмечен Северной морской путь, оранжевым Северо-западный проход, коричневым Срединный или Полярный маршрут. Источник: Island Institute
Арктическое уравнение
Хотя в отношениях Китая со странами Арктики существует неопределенность и противоречия, по сути, основным смыслом и конечной целью арктического диалога является создание нового торгового пути из Азии в Европу. Во многом этот процесс необратим, потому в некотором смысле Китай и арктические нации «обречены» на диалог. Сегодня же решается вопрос о наиболее приемлемой для всех участников конфигурации этого маршрута, что станет определяющим фактором для системы международных отношений в Арктике. Существует три основных варианта арктического морского пути: Северный морской путь через территориальные воды России, Северо-западный проход вдоль аляскинского побережья США и далее через мозаику островов Канады и Срединный или Полярный маршрут через нейтральные воды в зоне пока еще сохраняющейся вечной мерзлоты Северного Ледовитого океана. Наиболее предпочтительным для Китая считается Полярный маршрут, поскольку он обещает для него наибольшую свободу действий. В 2012 г., возвращаясь в Китай с пятой арктической экспедиции, ледокол Сюэлун демонстративно прошел через Северный полюс по трассе, которая на интернет-странице экспедиции называлась не иначе как «будущий судоходный маршрут через Центральную Арктику». Разумеется, подобный расклад не устраивает большинство стран Арктики, поскольку, как уже отмечалось выше, арктические нации не заинтересованы в том, чтобы Китай создавал в регионе независимые проекты. Учитывая, что в случае необходимости страны арктического региона могут договориться об особом режиме судоходства по Северному Ледовитому океану, опция Срединного маршрута пока что является для Китая недоступным. Для самого Китая на данный момент неприемлемым является вариант морского пути через Северо-западный проход. Во-первых, считается, что маршрут через территориальные воды США и Канады, находится под слишком сильным влиянием стран Запада, из чего следует, что транзит по нему будет организован таким образом, чтобы, прежде всего, удовлетворять их интересам. Кроме того, из-за позиции Канады, которая претендует на то, чтобы находящаяся в ее территориальных водах часть маршрута подпадала под действие ее национальной юрисдикции, существует потенциал для конфликта с США, который лишь затрудняет обеспечение работоспособности пути. Вдобавок ко всему Северо-западный проход считается самым сложным и рискованным маршрутом в плане навигации и к тому же большую часть года недоступен из-за сезонного обледенения. В итоге последней доступной опцией для организации арктического транспортного коридора оказался российский Северный морской путь. Для Китая он является более предпочтительным, поскольку Москва так же, как и Пекин, стремится проводить независимую политику в Арктике и продемонстрировала готовность инвестировать в регион крупные средства. Параллельно с развитием портов, навигационных и коммуникационных систем Россия наращивает объемы добычи ресурсов в Арктике, прежде всего нефти и природного газа. Основные цели российской арктической стратегии во многом созвучны с задачами китайской политики, что стало почвой для сближения стран. Китай приобрел крупные доли в бизнесе по производству сжиженного газа на Ямале, а по итогам недавней встречи между президентом России В. Путиным и руководителем КНР Си Цзиньпином выразил намерение вложить в российскую Арктику еще 10 млрд долларов. Политика России в Арктике воспринимается остальными странами региона с не меньшей долей опасения и скепсиса, чем политика Китая, однако в той ситуации, что на сегодняшний день наблюдается в Арктике и мировой политике в целом, Россия стала той переменной, которая позволяет сделать арктическое уравнение решаемым. Большой политический опыт и обширные международные связи России создают необходимые гарантии как для Китая в диалоге со странами Запада, так и для арктических наций евроатлантической зоны безопасности в отношениях с КНР. Фактически между Китаем, Россией и европейскими странами арктического региона формируется замкнутая политическая система на основе принципа «сдержек и противовесов». Это с одной стороны делает систему международных отношений в Арктике более стабильной, а с другой обуславливает невозможность изъять один из элементов системы. Таким образом, хотя и с рядом ограничений, но, тем не менее, Китай становится неотъемлемой частью системы международных отношений в Арктике. Подключение Китая к арктическому диалогу создает иную политическую реальность, которая подталкивает региональных игроков к более тесному взаимодействию как на двусторонней, так и многосторонней основе, что в конечном итоге будет способствовать выработке более емкого и сбалансированного механизма освоения и сбережения уникального арктического региона. Иван Сидоров, для «Военно-политической аналитики» Заглавное фото: The Economist