Ричард Мур начал «Большую игру XXI века?
С 1 января 2021 года Великобритания официально вышла Европейского Союза. Этому предшествовали непростые переговоры, завершившиеся подписанием сделки, определяющей основные параметры торгово-экономических связей Лондона и Брюсселя в новых условиях.
Практически одновременно, 29 декабря, министр торговли Турции Рухсар Пеккан и посол Великобритании в Анкаре Доминик Чилкотт подписали двустороннее соглашение о свободной торговле, также вступившее в силу в первый день наступившего года. Турецкий министр назвал этот документ самым значительным торговым пактом для ближневосточной страны с момента присоединения Турции к Таможенному Союзу в рамках ЕС 25 лет назад, в декабре 1995 года.
В 2019 году страны наторговали на 18,6 миллиарда фунтов стерлингов (более 25 млрд. долл.), и для Туманного Альбиона одна из крупнейших по объему сделок, наряду с торговыми соглашениями с Японией, Канадой, Швейцарией и Норвегией, призванная смягчить негативные последствия экономического «развода» с Евросоюзом. Великобритания – это второй по величине экспортный рынок Турции, пятый по величине инвестор и ключевой регион сбыта турецкой бытовой техники, в частности холодильников и стиральных машин. Более трети двигателей, построенных в Великобритании, идут в Турцию, причем многие возвращаются обратно уже в готовых автомобилях – к примеру, оттуда поступает каждый пятый продаваемый в Великобритании новый автофургон. На острова ежегодно ввозится продукции турецкой текстильной промышленности на 2 млрд. фунтов стерлингов, и таможенно-тарифные барьеры разрушили бы и без того испытываемые на прочность коронавирусом налаженные бизнес-схемы. Как отметила Р. Пеккан, без сделки около 75 процентов турецкого экспорта в Великобританию пришлось бы облагать пошлинами, что привело бы к потере около 2,4 миллиарда долларов. Согласно заявлению британского правительства, соглашение обеспечит существующие преференциальные тарифы приблизительно для 7600 предприятий, экспортирующих товары в Турцию, и создавая тем самым стимулы для дальнейшего сотрудничества. И в Лондоне, и в Анкаре заявляют о готовности к более широкому и всеобъемлющему соглашению уже в 2021 году, что приведёт к дальнейшему увеличению объемов двусторонней торговли.
В Турции, экономика которой переживает непростые времена, соглашение с Лондоном восприняли с немалым воодушевлением как политики, так и бизнесмены. Президент Эрдоган заявил, ни много ни мало, о «новой эре побед для Турции и Великобритании», начиная с 2021 года. Глава торговой палаты Стамбула Чекиб Авдагич также уверен в начале «новой эры во внешней торговле. Британия – это шестая экономика мира. Свободную торговлю с Англией мы рассматриваем, как новую веху. Благодаря этому, мы сможем сильнее усилить нашу торговлю с Британией. Соглашение с Великобританией и возможные последующие события, скорее всего, заставят ЕС рассмотреть вопрос об обновлении соглашения о Таможенном союзе с Турцией».
Известно, что процесс выхода из Европейского Союза сопровождается усиленным поиском консервативным правительством во главе с потомком убитого кемалистами турецкого журналиста и политика Али Кемаля Борисом Джонсоном новой «сферы влияния». Женатый на англичанке А. Кемаль придерживался безусловно пробританской ориентации, и вполне логично, что его правнук стал одним из основателей группы «друзей Турции» в Консервативной партии. Ещё будучи членом ЕС, Великобритания слыла одним из ведущих сторонников включения Турции в этот союз. По сравнению с другими европейскими столицами, Лондон гораздо мягче реагировал на массовые нарушения режимом Эрдогана прав человека. После начала очередной интервенции в Сирию Великобритания не посчитала необходимым осудить Анкару даже вербально, точно так же как и в случае с Ливией. Экстравагантный политик с запоминающейся шевелюрой описывает объявленное в Турции террористическим движение «Хизмет» Фетхуллаха Гюлена в негативистских категориях, де-факто поддержав инициированные Эрдоганом после сомнительной попытки переворота 2016 года массовые чистки неугодных, далеко за рамками военной среды.
Всё вышеизложенное тесно связано с историческим и геополитическим контекстом: первый английский посол прибыл на берега Босфора в 1583 г. Начиная с XVIII-XIX вв., Османская империя использовалась британцами в разнообразных политико-дипломатических комбинациях сплошь и рядом – антироссийского характера, в Крыму, на Ближнем Востоке, на Кавказе и в Туркестане (1). И сегодня, именно в этих регионах, как показывают многие события последнего десятилетия и ушедшего года (среди множества примеров – «арабская весна» и «вторая карабахская война») вершится «Большая игра XXI века». Избавившись от сомнительного титула «больного человека Европы», Турция Реджепа Тайипа Эрдогана пытается представить себя влиятельной евразийской державой, без деятельного участия которой невозможно решить ни один из региональных кризисов. И без того тесные турецко-британские связи укрепило назначение руководителем Secret Intelligence Service (SIS, или МИ-6), ранее посла в Турции (2014-2017) и главы политического директора МИД Великобритании Ричарда Мура. Будучи близким другом турецкого лидера и располагая тесными связями с азербайджанской элитой, он наведывался в Анкару как накануне, так и сразу после «второй карабахской войны» (27 сентября – 10 ноября 2020 г.). В начале октября в Палату общин британского парламента представили резолюцию об «агрессии Армении против Азербайджана», и примерно тогда же кампания British Petroleum – ключевой инвестор и бенефициар международного консорциума по эксплуатации экспортного газопровода с месторождения Шах-Дениз – официально поддержала «территориальную целостность Азербайджана». 5 ноября, пользуясь правом вето в Совете Безопасности ООН, именно Великобритания заблокировала принятие резолюции о прекращении огня в Нагорном Карабахе.
Ещё в июле министр обороны Великобритании Бен Уоллес упоминал турецкие беспилотники Bayraktar TB2 как пример «лидирующей роли» других стран в военно-политических конфликтах (2). Возможная закупка этих машин в качестве более дешёвой альтернативы разведывательно-ударным БПЛА Protector RG MK1 американского производства ещё более укрепит военно-технические связи Лондона и Анкары. По утверждению одного из турецких экспертов, помимо закупки турецких БПЛА, британское военное ведомство заинтересовано в изучении доктрины применения этих машин в ходе военных действий. Наконец, в интервью телеканалу TRT World посол Великобритании в Анкаре Д. Чилкотт рассказал о совместной программе Великобритании и Турции по созданию истребителей пятого поколения TF-X:
«Мы начали работать над проектом три года назад. Первая фаза проект – дизайн – прошла успешно. Турецкая сторона довольна. Вторая фаза – вопрос создания прототипа. Этот вопрос будет решен в конце следующего года – начале 2022 года. Также важнейший вопрос заключается в проектировании двигателя. Мы надеемся, что его будет проектировать Rolls-Royce. До сих пор этот вопрос не был решен. Что вызывает разочарование. Но мы уверены, что именно с этим двигателем турецкий истребитель пятого поколения сможет раскрыть свой потенциал».
В бытность послом в Анкаре, в одном из интервью как о приоритетных направлениях сотрудничества с Турцией Ричард Мур упомянул о ядерной энергетике, здравоохранении и инфраструктурных проектах. Всё чаще британские компании сотрудничают с турецкими коллегами для совместной работы на рынках третьих стран в области машиностроения и строительства. Таким образом, британо-турецкую торговую сделку не следует рассматривать изолированно, вне военно-политического контекста в регионах, являющихся объектами экспансии «неоосманов». Похоже, что адепты «глобальной Британии» после Brexit рассматривают Турцию в качестве опоры для своего специфического «диалога» с миром, что создаёт серьёзные риски для безопасности России – на Украине, в Черноморском регионе и на Кавказе. После показательных визитов Владимира Зеленского в Лондон и Анкару, помимо закупки и совместного производства пресловутых «Байрактаров», появилась информация о британской военной базе под Николаевом. Наконец, традиционной чертой турецкой политики является использование этноконфессиональных меньшинств с пантюркистским «колоритом», для целей вмешательства во внутренние дела других государств, либо же – внешней экспансии. Недавняя встреча украинского лидера с вышеупомянутым Ричардом Муром, последовательным сторонником использования Турции в качестве инструмента давления на Россию, также свидетельствует о многом. Поддержка Анкарой так называемой «крымской платформы», наряду с качественно расширяющимся военно-техническим сотрудничеством с Киевом – ещё один непременный атрибут очередного раунда разворачивающейся «Большой игры». В перспективе неформальный альянс между Великобританией, Турцией и Украиной может попытаться навязать собственную модель «безопасности» в Причерноморье. В более широком контексте, «турецко-исламское НАТО» на южных границах России является идеальным союзником и клиентом Запада, нацеленным на передел «евразийского наследства».
Дмитрий Нефёдов
Заглавное фото: Anadolu
Примечание
(1) См., напр.: Дегоев В. Кавказ и Великие державы 1829-1864 гг. Политика, война, дипломатия. М.: 2009.
(2) После скандала с Канадой, премьер-министр которой Дж. Трюдо возмущался использованием канадских комплектующих в производстве широко применявшихся в Карабахе «Байрактаров», в Анкаре нашли британскую кампанию для замены «выпавших» запчастей.