Выступая 11 февраля на внеочередной сессии верхней палаты (Халк Маслахаты) парламента Республики Туркменистан, Президент Гурбангулы Бердымухамедов фактически объявил о начале процесса передачи власти: «Я поддерживаю мысль, что дорогу к государственному управлению на новом этапе развития нашей страны надо дать молодым руководителям, воспитанным в духовной среде и в соответствии с высокими требованиями современности».
В этом же выступлении глава государства, известный как «Аркадаг» (покровитель всех туркмен), которому в текущем году исполняется 65 лет, сообщил о принятом им «непростом решении о себе». И хотя всех «скобок» он не раскрыл, уже на следующий день стала известна дата внеочередных президентских выборов в закаспийской республике: 12 марта 2022 года, так что избирательная кампания пройдёт в сжатые сроки. Напомним, сам Бердымухамедов избирался президентом в 2017 году сроком на семь лет. Центральная Избирательная Комиссия уже начала подготовку к ключевому событию внутриполитической жизни Туркменистана на обозримую перспективу. С учётом же громадных энергетических запасов страны, беспокойного афганского соседства, равно как и недавних беспорядков в Казахстане, можно сделать вывод о серьёзном международном значении как предстоящего голосования, так и возможных «поствыборных» процессов.
Совмещая по факту множество должностей, глава государства обладает практически неограниченной полнотой власти, он может избираться на неограниченное число сроков и должен быть не моложе сорока лет. Именно столько исполнилось в сентябре прошлого года единственному сыну «Аркадага» – Сердару, рассматриваемому в качестве основного претендента на должность главы государства. Окончив Дипломатическую академию в Москве и программу «европейская и международная безопасность» Женевского центра политики безопасности, все последние годы он активно набирал внешнеполитический (в структурах МИД РТ) и разнообразный управленческий опыт. В феврале 2020 года Президент назначил своего сына министром промышленности, а ровно через год – заместителем главы правительства (которым, по сложившейся со времён Сапармурата Ниязова традиции, является опять-таки Президент). Сфера ответственности Сердара – нефтегазовый комплекс. В начале 2022 года он объехал все регионы страны, а также побывал с рабочими поездками в Иране и Узбекистане для переговоров с президентами Эбрахимом Раими и Шавкатом Мирзиёевым. В феврале он встретился с заместителем премьер-министра Казахстана Романом Скляром; хорошо знают его в России и Китае.
Как отмечает политолог Равшан Назаров, с 2021 года деятельность Бердымухамедова-младшего становится основной темой республиканских СМИ, ранее рассказывавших преимущественно о деятельности его отца, и «это ещё один явный признак грядущего транзита власти». Как предполагает сотрудник Казахстанско-немецкого университета в Алматы Рустам Бурнашев, скорее всего, «…на предстоящих выборах президента победит Сердар Бердымухамедов. Неформально же все рычаги власти сохранятся за нынешним президентом, который действительно еще не стар и может контролировать процесс постепенного закрепления своего сына у власти».
Здесь надо пояснить, что речи об уходе Гурбангулы Бердымухамедова с поста председателя Халк Маслахаты (а он занимает ещё и эту должность), по всей видимости, не идёт. В пользу сохранения им рычагов влияния на внешнюю (а стало быть – и на внутреннюю) политику страны свидетельствует и заявленная «Аркадагом» новая философия международных отношений «Диалог – гарантия мира» на основе чётко выверенных политических критериев, здорового, позитивного прагматизма, общепризнанных и понятных всем человеческих ценностей. «В рамках сотрудничества с ООН ради благополучия всего человечества мы продолжим реализовывать Цели тысячелетия. При этом вопросы обеспечения мирной и свободной жизни людей всегда будут находиться на первом месте», – подчеркнул туркменский лидер, добавив, что стратегический план на перспективу требует ежедневного решения поставленных задач, в то время как жизнь показывает, что правильно намеченные цели приводят к успеху.
Напомним, внешнеполитический нейтралитет страны, входящей в первую «пятёрку» по запасам «голубого топлива» в мире, был утверждён специальной резолюцией ООН от 12 декабря 1995 года, ставший в Туркменистане государственным праздником («День нейтралитета»). Однако по мере обострения региональных и глобальных противоречий держать «равноудалённость» становится не так-то просто. В ноябре 2021 года Туркменистан после долгих уговоров со стороны Реджепа Тайипа Эрдогана, присоединился в качестве наблюдателя к «Организации Тюркских Государств». Турецкая фирма Rönesans Endüstri Tesisleri Inşaat Sanayi ve Ticaret A.Ş. получила контракт на проектирование и строительство комплекса зданий военной школы на 700 мест, и это – далеко не единственное свидетельство ширящегося двустороннего сотрудничества.
Кроме того, в последние месяцы возобновились разговоры о возможном перенаправлении части добываемого в Туркмении природного газа через «Южный газовый коридор» в страны Южной Европы. Созданная в апреле 2021 года неслучайными американцами кампания Trans Caspian Resources (TCR) намерена соорудить для этой цели на Каспии специальный интерконнектор, служащий той же цели, что и эфемерный «Транскаспийский газопровод».
Впрочем, едва ли гипотетическая реализация этого проекта сколь-либо серьёзно отразится на позициях Китайской Народной Республики в качестве основного потребителя туркменского «голубого топлива». Только в 2021 году по трём «ниткам» введённого в действие в 2009 году экспортного газопровода Туркменистан – Узбекистан – Казахстан – Китай ушло около 34 млрд. кубометров природного газа (всего же – более 320 млрд.). Вопрос о строительстве его четвёртой линии мощностью 30 млрд. «кубов» в год, обсуждавшийся в ходе переговоров Г. Бердымухамедова с председателем КНР Си Цзиньпином в начале февраля, похоже, будет положительно решён уже в самое ближайшее время, полностью соответствуя заявленным приоритетам развития топливно-энергетического комплекса республики.
Одновременно Ашхабад наращивает экспорт газа в северном (российском) направлении, составившем в 2021 году 10 млрд. кубометров – вдвое больше, чем в позапрошлом году. На южном направлении активизировались переговоры с де-факто властями Кабула о строительстве трубопровода TAPI, разговоры о котором ведутся с начала 1990-х годов, пока с неясными перспективами. Если запрещённые в России талибы преследуют цель привлечь в страну хотя бы какие-то дополнительные инвестиции, то руководство Туркменистана крайне заинтересовано в стабильности на южных границах страны, охраняемых, мягко говоря, не слишком надёжно.
Вообще, надо отметить, что в 2021 году в Туркменистане было извлечено рекордное количество газа – почти 84 миллиарда кубов. Можно предположить, что наращиванием экспорта и привлечением дополнительной валютной выручки власти пытаются решить обострившиеся социально-экономические проблемы страны. Рост подспудных протестных настроений в стране вынуждает и далее «закручивать гайки», усиливая контроль за умонастроениями граждан, чего, однако нельзя делать до бесконечности даже в такой закрытой стране, как нынешний Туркменистан.
В начале декабря глава государства утвердил «Программу по снижению влияния на экономику страны осложнений, возникших в мировой экономике, и стабильному развитию национальной экономики на 2022 год». Отчасти так оно и есть – к примеру, валютно-финансовый кризис в Турции негативно сказался на доходах нашедших в этой стране работу граждан Туркменистана, коих немало. В то же время очевидно, что переживаемые страной сложности имеют не только внешнее происхождение, и удастся ли их купировать только лишь наращиванием экспорта энергоресурсов – большой вопрос.
Существенный рост цен на субсидируемые продукты, снижение уровня жизни, усиление социального недовольства – всё это делает задачи поддержания стабильности в стране безусловным приоритетом. От того же, насколько адекватными окажутся в конечном итоге обсуждаемые в республике планы её развития на ближайшие десятилетия, во многом зависит будущее Туркменистана уже на ближайшую перспективу.
По материалам: ИнфоШОС