10 июня в Стамбуле, на территории аэропорта имени Ататюрка прошла встреча президента Турции Реджепа Эрдогана и правителя Объединённых Арабских Эмиратов шейха Мохаммеда бен Заида Аль Нахайяна. Помимо переговоров в гостевом доме международного аэропорта имени Ататюрка, президент Турции показал гостю новинку – электрокар Togg. Кроме того, лидеры двух государств побывали на финальном матче футбольной Лиги Чемпионов.
Активное развитие двусторонних связей с соседями по региону, стремление нивелировать идеологические и иные разногласия прошлых лет – характерная черта политики турецкого правительства и президента последних лет. Очевидно, что с переизбранием действующего главы государства на очередной президентский срок, после чего им было сформировано явно «технократическое» правительство, прагматическая политика получит дальнейшее развитие. Как говорит Озгур Унлухисарджикли из Немецкого отделения американского фонда Маршалла, «главной заботой [Эрдогана] станет передача власти следующему лидеру его партии. Эрдоган находился в процессе изменения своей внешней политики еще до выборов, в основном из-за экономической ситуации в Турции. Примерами тому являются процессы нормализации с Израилем, Саудовской Аравией, ОАЭ, Египтом и с Сирией, а также деэскалация напряженности с Грецией. Если администрация Байдена решит более тесно взаимодействовать с Эрдоганом после выборов, мы можем увидеть дальнейшие изменения».
В минувшем марте Турция (шестой внешнеторговый партнёр арабской конфедерации) подписала с Абу-Даби «Соглашение о всеобъемлющем экономическом партнерстве» (CEPA) сроком на пять лет, ратифицированное уже новым составом Великого Национального Собрания через три дня после второго тура турецких выборов. Как заявил государственный министр внешней торговли ОАЭ Тани Аль Зейуди, «эта сделка знаменует собой новую эру сотрудничества в нашей давней дружбе и поможет увеличить двустороннюю ненефтяную торговлю свыше 40 миллиардов долларов в следующие пять лет». За минувшие же 10 лет стороны наторговали более чем на 378 миллиардов дирхамов (103 млрд. долл.). Значительную часть экспортно-импортных операция приходится на необработанное золото и ювелирные изделия.
По мнению наблюдателей, соглашение с ОАЭ является ярким отражением едва ли не «товарищеских» отношений на современном этапе лидеров двух стран (если и насколько такой термин применим к восточной политике в принципе). В частности, высказывается мнение, что президент ОАЭ высоко ценит личные отношения, в том числе и как фактор развития и продвижения внешнеполитических связей, «ценит дружбу так же сильно, как и различные стратегические аспекты отношений».
28 мая эмиратский лидер поздравил своего турецкого коллегу в социальных сетях с победой ещё до официального оглашения итогов второго тура президентских выборов, однако личное взаимопонимание между ними наблюдалось отнюдь не всегда.
Отношения между Турцией и Эмиратами, наряду с другими странами Совета сотрудничества арабских государств Персидского залива (ССАГПЗ), подвергались заметным испытаниям на прочность в период с 2010 по 2020 год, с началом «Арабской весны», а затем – после нашумевшего убийства в 2018 г. Джамаля Хашогги. «Проэрдогановские» СМИ обвиняли Абу-Даби в финансировании исполнителей неудачной попытки государственного переворота летом 2016 года.
По мере разрастания гражданских беспорядков в некоторых арабских странах авторами ряда публикаций именно Турция рассматривалась как главный покровитель запрещённых в России «Братьев-мусульман» в Тунисе, Египте и Сирии, где тогдашний министр иностранных дел Ахмет Давутоглу активно (и безуспешно) уговаривал президента Асада инкорпорировать «ихванов» в состав правительства.
Группировка, запрещённая в ОАЭ и в Саудовской Аравии, потеряла власть в Египте в результате военного переворота, с 2022 года она преследуется властями Туниса, ставшего ещё в конце 2010 года провозвестником «арабской революции». В Сирии и Эр-Рияд, и Абу-Даби теперь поддерживают «режим Асада», в то время как Турция придерживается более осторожного подхода, по-прежнему оккупируя некоторые северные и северо-западные районы соседней страны. Во время разгоревшегося в 2017 году спора между «заливными» монархиями Анкара поддержала Доху, которую пытались блокировать её соседи, недовольные крепкими связями катарского правящего дома с теми же «Братьями-мусульманами». Относительного замирения удалось достичь только в 2021 году.
В период до «арабской весны» Турция была привилегированным торговым партнёром ОАЭ, и даже острое политическое соперничество не привело к обрушению экономического сотрудничества. После нормализации отношений с Катаром Эмираты создали в Турции инвестиционный фонд объёмом в 10 млрд. долларов. Турецкие строительные компании всё активнее работают в ОАЭ, используя возможности этой страны как реэкспортного хаба, чему не мешает, к примеру, даже активная конкуренция в Африке (одновременно представители Saudi Aramco вели переговоры в Анкаре с десятками турецких подрядчиков, обсуждая потенциальных проектов стоимостью 50 млрд. долл.). В свою очередь, «"новая" Турция всё больше отходит от поддержки "Братьев-мусульман"».
После разрушительного февральского землетрясения ОАЭ подтвердили выделение гуманитарной помощи Турции в 100 млн. долл., а также Сирии, также серьёзно пострадавшей от стихии. За последние 2 года Анкара и Абу-Даби «превратились из соперников в друзей», всё больше выступая с согласованными позициями по политическим вопросам. По данным Reuters, в 2022 г. двусторонняя торговля составила почти 19 млрд. долл. – на 40% больше, чем годом ранее.
«ОАЭ рассматривают турецкую экономику как некий проблемный актив, в который они могут инвестировать сейчас по дешевке и заработать намного больше денег на этих инвестициях позже», – цитирует Al-Monitor сотрудника New Lines Institute Николаса Хераса. Потенциал для этого есть – растущее население Турции, составляющее в настоящее время около 85 миллионов человек, с большим промышленным потенциалом и с образованным населением, могут открыть новые перспективы в сельском хозяйстве, «экологически чистой энергетике», военных технологиях и т.д. Выгодное географическое расположение Турции, откуда легко добраться до Европы, Африки и Азии, привлекают потенциальных инвесторов с Ближнего Востока, однако многое будет зависеть от политики нового правительства и центрального банка Турции, валютные резервы которого упали ниже нуля впервые с 2002 года.
Турция располагает большим и современным военно-морским флотом, способным патрулировать воды Персидского залива. Евразийская страна стремится наладить связи с большинством государств Персидского залива. По мнению исследователя региона Али Бакира, «если нынешняя тенденция ухода США из региона продолжится и укрепляющиеся позиции Турции в регионе сохранятся, у Анкары может появиться возможность укрепить свои позиции в Персидском заливе». В то же время морские амбиции Абу-Даби вплоть до Сокотры и южных берегов Йемена также те следует сбрасывать со счетов, что создаёт потенциальное поле взаимодействия. Анкара и Абу-Даби могли бы прийти к некоему взаимному пониманию относительно возможного разграничения сфер влияния в регионе «Большого Ближнего Востока», которые другая сторона не стала бы оспаривать.
Как известно, оба государства поддерживают выгодные им торгово-экономические связи с Россией, подвергаясь массированному давлению со стороны коллективного Запада. Тем не менее, как пишет Reuters, по мере блокирования традиционных экспортных маршрутов Эмираты превратились в один из основных центров торговли российским золотом с участием нескольких нероссийского происхождения. У Турции, претендующей на роль макрорегионального энергетического хаба – своя специализация.
Делегацию ОАЭ на открывающемся 14 июня Петербургском международном экономическом форуме возглавляет министр экономики Абдулла бин Тук Аль Марри. Будут и представители Турции, хотя, по все видимости, более низкого ранга.
Александр Григорьев