Все мы, безусловно, являемся свидетелями кардинальных перемен, происходящих в мире. Современная система международных отношений, основанная на лидерстве США, трансформируется в новый мировой порядок. Украинский кризис, военная операция на Ближнем Востоке, экономический рост Китая и саммит БРИКС являются точками, вокруг которых будет строиться новая мировая политика. Какова будет новая структура международных отношений? На какие новые центры силы она будет опираться?
После распада СССР США заняли ключевое место на международной арене. Однополярный мир, основанный на американской гегемонии, В.В. Путин охарактеризовал наличием «единственного центра силы и единственного центра принятия решений» [1]. Но, тем не менее, принимая во внимание саму сущность политической системы, которая противится тому, чтобы в ней доминировал только один элемент, такое положение дел не могло оставаться вечным. Мюнхенская речь Путина и смещение экономического веса в АТР – первые шаги, направленные на изменение однополярной модели и роли США в ней. Мировой финансовый кризис, провал политики Америки на Ближнем Востоке и в Афганистане показали, что Вашингтон больше не может исполнять функции глобального лидера. Появляются новые центры силы, такие как Китай, Россия, Индия и Бразилия. Каждая из этих стран ищет свое место в новом формирующемся мире.
Не стоит говорить о моментальном уменьшении глобального лидерства США. Это будет происходить постепенно. Соглашаясь с тем, что падение американского влияния неизбежно, стоит оценить все риски и вызовы, с которыми столкнется мировое сообщество после этого. Прежде всего, изменится структура и характер мировой финансовой системы. Навстречу этому процессу уже сделаны первые шаги. На саммите БРИКС был основан Банк Развития с уставным капиталом в 100 млрд. долларов, который, по мнению многих экспертов, способен выступить конкурентом таких финансовые институты, как МВФ и МБРР. Важно заметить, что Банк Развития и Бреттон-Вудские институты не будут представлять собой два взаимоисключающих элемента в новой формирующейся валютно-финансовой системе, которая будет представлять собой двухуровневую структуру. Тем не менее, сделанные в Форталезе шаги – очень серьезный удар по позициям доллара [2], хотя о кардинальной утрате его значения и влияния говорить преждевременно.
Когда мы говорим о закате американской гегемонии, мы должны не забывать о том военно-политическом и экономическом потенциале, которым располагает Вашингтон. Большое количество военных баз и качественный отрыв в военно-техническом оснащении составляют основу системы глобального проецирования силы по всему миру. Вместе, мы наблюдаем, снижение заинтересованности США в своем присутствии, по крайней мере, в двух точках земного шара: на Ближнем Востоке и в Афганистане. Это заставляет нас говорить о создании новой архитектуры безопасности в этих регионах. Ближний Восток уже пылает, а вот что будет происходить в Афганистане, и как заполнится политический вакуум в этой стране после вывода к концу 2014 года военного контингента НАТО, покажет только время. В любом случае ответственность за поддержание стабильной обстановки в Центральной Азии теперь ляжет на плечи тех стран, которые в этом заинтересованы (Россия, Китай, Узбекистан, Таджикистан). ШОС и ОДКБ должны будут сосредоточить свое внимание и силы и проработать все сценарии развития ситуации в Афганистане с целью предотвращения негативных последствий в случае возвращения к власти движения Талибан и его сторонников.
Во избежание глобального перенапряжения США придется так же искать свое место в новой системе международных отношений. Для этого американский внешнеполитический истэблишмент должен четко определиться со своими приоритетами. О том, как поменяются ориентиры Вашингтоны можно, будет судить от исходов следующих президентских выборов. В случае, если предположить, победы кандидату от Республиканской партии Хиллари Клинтон, можно сделать прогноз, что внешняя политика США приобретет «Тихоокеанский» характер. Именно госпожа Клинтон стояла у истоков разворота американского внимания в Азию. Более того, она предала этому процессу теоретическое обоснование. В статье, опубликованной в журнале Foreign Policy в октябре 2011 года, под названием «Тихоокеанский век для Америки» [3] Х. Клинтон говорит о возрастающем значении Азиатско-Тихоокеанского региона, в котором будет решаться будущее мировой политики. Если, исходя из этого, делать вывод о том, что в ближайшем будущем основное внешнеполитическое внимание США будет сконцентрировано в АТР, необходимо отметить, как это будет выглядеть на практике. Для осуществления своей азиатской мечты Вашингтону необходимо прилагать максимум усилий в совершенствовании и дальнейшем развитии своих экономических и военно-политических инструментов, а именно, расширять границы Транс-Тихоокеанского партнерства и повышения значимости военно-политических союзов, в первую очередь, с Японий. Все это, безусловно, приведет к обострению отношений с Китаем, который американским истэблишментом рассматривается в качестве главного геополитического соперника. Конечно, говорить о безоговорочной победе Х. Клинтон было бы преждевременно, но, тем не менее, на ее стороне, прежде всего, «американское равноправие». Более того, личностный фактор, безусловно, может сыграть свою роль, но его нельзя отрывать от контекста Республиканской партии США. Насколько будут велики ее шансы в борьбе с демократами уже, в скором времени, продемонстрируют промежуточные выборы в Конгресс.
Многое в формировании новой архитектуры безопасности в Европе будет зависеть от того, как разрешится конфликт вокруг Украины. В случае если России удастся отстоять свою позиции по этому вопросу, будет установлен геополитической паритет в отношениях Москвы и НАТО. Благодаря нему дальнейшее расширение военной инфраструктуры Североатлантического Альянса к российским границам не представляется возможным.
Что касается Латинской Америки, расцениваемой в Вашингтоне терминами «задний двор», то и здесь позиции США будет снижаться за счет роста, в первую очередь, силы и влияния нового центра силы, Бразилии, и активизации позиции стран БРИКС.
Таким образом, распределение сил в новом будет основано на том, кто же останется главным, действующим актором международных отношений, и примет региональный характер.
В первом случае речь идет о том, кто будет нести основную ответственность в новом Многополярном мире и обладать качествами актора. Это могут быть государства, региональные организации (НАТО, ШОС, ОДКБ) или цивилизации (Западноевропейская, Евразийская, Мусульманская и т.д.). По мнению автора, главными акторами по-прежнему останутся государства, именно они по-своему потенциалу способны формировать новую систему международных отношений. Региональные организации и цивилизации только тогда смогут претендовать на роль системообразующих элементов, когда по своему значению будут сопоставимы с государством. Таким образом, Вестфальская или государственно-центричная модель международных отношений продолжит свое существование.
В заключение, пару слов о географическом распределении сил в пространстве мировой политики и их региональном измерении. США удастся сохранить свое военно-политическое присутствие, основой которого продолжит оставаться НАТО, в Европе и главные силы бросить на реализацию своих национальных интересов в Азиатско-Тихоокеанском регионе. Латинской Америке предстоит из «заднего двора» Вашингтона превратится в самостоятельное поле мировой политики, находящееся под вниманием Бразилии и стран БРИКС. Китай продолжит наращивать свой экономический рост в Центральной Азии и АТР, а так же продолжать проводить свою глобальную энергетическую стратегию, охватывающую весь мир.
Отдельно про Россию. Москве следует сделать пристальное внимание на трех основных направлениях: европейском, постсоветском и восточном. В первом случае необходимо достигнуть геополитического паритета с НАТО, а также продолжать играть роль главного поставщика газа на западноевропейский рынок. Говоря о постсоветском пространстве, Москве следует и дальше повышать значимость Евразийского Экономического Союза (ЕАЭС), который вступит в силу с 1 января 2015 года. Благодаря этому интеграционному объединению, которое на данный момент включает Россию, Казахстан и Белоруссию, необходимо увеличивать свое влияние, в первую очередь экономическое, и формировать позитивный и привлекательный образ для всех остальных стран постсоветского пространства. В заключение, про восточный вектор российской внешней политики. Некоторые шаги в этом направлении уже сделаны: принята Энергетическая стратегия России на период до 2030 года [4] и был подписан газовый контракт между компаниями «Газпром» и в мае 2014 года. Но это нельзя считать в полной мере достаточным. Для выхода укрепления своих позиций в АТР Москве необходимо сконцентрировать свое внимание на социально-экономическом и транспортном развитии Сибири и Дальнего Востока, рассматриваемые многими российскими исследователями, как «окно» России в Азию [5]. Такое положение дел, безусловно, потребует много сил и средств, включая иностранные инвестиции, но без этого России не удастся реализовать свои национальные интересы в регионе, где будет решаться судьба мировой политики.
Сергей Игнатьев
"Центр стратегических оценок и прогнозов"
[1] Выступление президента Российской Федерации на Мюнхенской конференции по вопросам политики безопасности, 10 февраля 2007 года.
[2] Страны БРИКС могут навязывать мировому сообществу свою волю. //Коммерсант/ http://www.kommersant.ru/doc/2525987
[3] Hillary Clinton. America's Pacific Century. // Foreign Policy – [11.10.2011] // http://www.foreignpolicy.com/articles/2011/10/11/americas_pacific_century
[4] Энергетическая стратегия России на период до 2030 года // http://www.ipng.ru/uf/EnergyStrategy2030.pdf
[5] Barabanov O., Bordachev T. 2012. Toward the Great Ocean, or the New Globalization of Russia / Ed. by Karaganov S. – Valdai Discussion Club Analytical Report. – July.