Располагает ли Китай биологическим оружием?

Геополитические противники и конкуренты Пекина в этом не сомневаются

В последнее время США и их союзники развернули массированную кампанию по обвинению Китая в сокрытии и уничтожении данных о вспышке коронавируса в Ухани. В западных СМИ (в том числе связанных с запрещённой в Китае сектой «Фалуньгун»), в докладах аналитических центров и разведок ряда стран также утверждается о наличии у КНР масштабной программы разработки биологического оружия. Конечно, с ходу доверять таким публикациям не представляется возможным в силу их явной и непосредственной вовлечённости в антикитайскую пропагандистскую кампанию. К примеру, вещающее в геббельсовском духе «Радио Свободная Азия» публиковало бездоказательные домыслы, авторы которых обличали Коммунистическую Партию Китая в умышленном создании COVID-19 в целях преднамеренного сокращения населения.

Вместе с тем, принимая во внимание вышеизложенное и учитывая отрывочные данные о международных медицинских проектах с участием китайских вирусологических центров, вполне реально попытаться понять, обладает ли Поднебесная реальными возможностями для  реализации подобного рода программы.

Китай, как известно, имеет развитую биотехнологическую инфраструктуру, а также технологические возможности для разработки, производства и применения биологических агентов. Власти страны, присоединившейся к КБТО в 1984 году, постоянно заявляют, что никогда не исследовали и не производили биологическое оружие. Тем не менее, несомненно, что в стране имеется научный и производственный потенциал для его создания.

Во время Второй мировой войны Китай (как, кстати, и СССР, хотя и в гораздо меньшей степени) неоднократно становился жертвой чудовищных биологических атак и экспериментов со стороны японских оккупантов (так называемое «подразделение 731», разбрасывавшее чумных блох с низколетящих самолётов, распространявшее тиф, холеру, другие смертельные болезни посредством отравления воды и пищи и т.д.). Это побудило Пекин уже после окончания войны приступить к созданию сильной инфраструктуры биозащиты, с одновременно развивая биотехнологическую отрасль с реальными возможностями двойного назначения. Для того, чтобы дать этому взвешенную и адекватную оценку, следует также помнить не только о военно-биологических экспериментах Пентагона по границам России и Китая, но также о катастрофических последствиях возможного попадания опасных веществ к деструктивным тоталитарным сектам (зариновая атака «Аум Синкрикё» в токийском метро в 1995 году).

26 марта 2010 года отраслевой портал bionity.com сообщил со ссылкой на компанию Novumed Life Science Consulting, что  Китай вышел на пятое место среди мировых «биотехнологических держав» – после США, Великобритании, Германии и Австралии. По мнению отраслевых аналитиков, государственное стимулирование, невысокие расходы по заработной плате и высокообразованный персонал привели к появлению большого количества относительно компактных инновационных биотехнологических фирм.

По количеству проведенных исследовательских проектов в азиатско-тихоокеанском регионе Китай уже тогда отставал лишь от Австралии, оставив позади Южную Корею и Японию. Китайские разработки медикаментов сфокусированы на инфекционные заболевания. Конкурентные успехи Китая являются результатом многих факторов, прежде всего – крупномасштабного государственного финансирования. Китайское правительство инвестирует в ультрасовременные технопарки и поддерживает биотехнологические стартапы.

Китайские биотехнологические компании, помимо  прочего,  привлекательны в ценовом отношении: финансирование пяти китайских компаний стоит как одна европейская. Согласно имеющимся оценкам, биотехнологическая отрасль КНР включает  около 900 предприятий и 40 биотехнопарков.

Китай лидирует по количеству клинических исследований в таких ключевых битехнологиях, как CAR-T, где количество патентов и клинических испытаний в Китае превышает аналогичные показатели в США. Технология CAR-Т использует образцы иммунных клеток крови больного (Т-лимфоциты), чтобы искусственно встроить в эти клетки так называемый «химерный рецептор антигена», способный распознавать конкретную молекулу на раковой клетке, соединяться с ней и активировать Т-лимфоцит для уничтожения болезнетворной клетки. Сегодня CAR-T технология даёт возможность бороться с лейкемией и миеломой, на мировом рынке существуют два вида лекарств на основе CAR-T – Kimriah от Novartis (Швейцария) и Yescarta от Kite Pharma (США). Вместе с тем, из 410 проводимых клинических испытаний различных терапевтических средств CAR-T, более 50% относятся к Китаю.

Заметим, коронавирус COVID -19 также является химерным вирусом, то есть созданным по технологии CAR-T.

В докладе Государственного департамента США за 2005 год отмечалось, что «Китай поддерживает некоторые элементы наступательного биологического оружия в нарушение своих обязательств по «Конвенции о запрещении разработки, производства и накопления запасов бактериологического (биологического) и токсинного оружия и об их уничтожении» (КБТО).

С момента подписания КБТО Китай стал строгим сторонником усиления экспортного контроля для предотвращения распространения биологических материалов, пишет аналитик  Lockheed Martin Corey Pfluke. Со ссылкой на данные американской разведки она отмечает, что «Китай был крупнейшим нарушителем экспорта, так как он продавал оборудование двойного назначения и вакцины как для применения в гражданских целях, так и для применения на биологическом оружии. Этот экспорт, вероятно, стал началом иранской программы биологического оружия».

Ещё в 1997 году тогдашний государственный секретарь США Мадлен Олбрайт в своих письменных ответах на вопросы сенатора Роберта Э. Беннетта утверждала, что Государственный департамент «получил сообщения о передаче предметов двойного назначения от китайских предприятий иранским правительственным организациям, которые вызывают обеспокоенность», и что Соединенные Штаты «призвали Китай принять всеобъемлющий и строгий контроль за экспортом», чтобы предотвратить оказание помощи программе Ирана по биологическому оружию.

Американский биолог Фрэнсис Бойл, автор Закона США о биологическом оружии, заявил, что коронавирус – это биологическое оружие, разработанное в Китае и «вырвавшееся» из биолаборатории Wuhan BSL-4. Фрэнсис Бойл – профессор международного права Иллинойского университета, разработавший проект законодательства США по реализации Конвенции о биологическом оружии. В интервью порталу Geopolitics and Empire доктор Бойл утверждал, что COVID-19 является наступательным биологическим оружием или агентом биологического оружия двойного назначения, генетически модифицированным с усилением функциональных свойств. Также он сказал, что ВОЗ хорошо знает, что происходит в лаборатории Wuhan BSL-4.

Бойл также сослался на расследование индийского портала  GreatGameIndia, в котором рассказывалось, что китайские агенты, работавшие в канадской лаборатории в Виннипеге, причастны к контрабанде коронавируса в лабораторию Ухани.

Портал ZeroHedge сообщает, что впервые коронавирус 2019-nCoV был обнаружен в 2112 году у года 60-летнего мужчины в городе Джидда (Саудовская Аравия). Египетский вирусолог доктор Али Мохамед Заки выделил и идентифицировал ранее неизвестный коронавирус из его легких. После того, как в ходе обычной диагностики выявить возбудителя не удалось, Заки обратился за советом к Рону Фушье, ведущему вирусологу из Медицинского центра Эразма в Роттердаме. Образец этого коронавируса был приобретен  доктором Фрэнком Пламмером, научным руководителем  Канадской национальной лаборатории микробиологии (NML) в Виннипеге у Фушье.

В июле 2019 года, группа китайских вирусологов, как пишет GreatGameIndia, была уволена ​​из Канадской национальной лаборатории микробиологии. Китайских экспертов обвинили в контрабанде партии вирусов.

Китайские ученые, среди которых Сянго Цю  и ее муж Кединг Ченг, как пишет ZeroHedge, совершили акт биологического шпионажа. Их якобы поймали на краже коронавируса у канадской лаборатории. Университет канадской провинции Манитоба приостановил прием на работу  Сянго Цю и Кединг Ченга, дожидаясь результатов расследования, которое проводит федеральная полиция Канады.

Весьма вероятно, что вирус COVID-19 является боевой версией коронавируса, обнаруженного саудовскими врачами в 2012 году – пишет британский научный ресурс Principia Scientific International.

Сообщается, что вышеупомянутый Фрэнк Пламмер, ученый из Канадской лаборатории в Виннипеге, который в 2003 году  выделил коронавирус атипичной пневмонии SARS и был «ключом в деле о китайском биологическом шпионаже в Виннипегской национальной лаборатории микробиологии», 6 февраля 2020 года был убит при загадочных обстоятельствах в Африке.

Китай не первый раз обвиняется в создании биологического оружия. В 2008 году Директор Бюро национальной безопасности Тайваня  Цай Чао-мин заявил, что у его властей «есть разведданные, связывающие вирус атипичной пневмонии SARS с исследованиями, проведенными в китайских лабораториях». Об этом сообщило австралийское издание Sydney Morning Herald.

Цай Чао-мин сообщил тайваньскому парламенту, что его источники в Китае подозревают биологическую войну. SARS возник в 2002 году в китайской провинции Гуандун и широко распространился за пределами страны, в результате чего во всем мире умерло около 800 человек, в том числе 73 человека на Тайване.

«У нас есть доказательства, и мы попросили экспертов ООН изучить это», – цитирует заявление главы тайваньской разведки Taipei Times.

Наиболее подробная информация о китайской программе биологического  оружия содержится в докладе израильского разведчика Дани Шохама (Центр стратегических исследований «Бегин-Садат» Бар-Илана), которого цитируют многие мировые СМИ.

Уханьский институт изучал коронавирусы, в том числе штамм, вызывающий острый респираторный синдром, или SARS, вирус гриппа H5N1, японский энцефалит, денге и микроб, вызывающий сибирскую язву, говорится в докладе Шохама. Коронавирусы (в частности, атипичная пневмония) были изучены в институте и, вероятно, содержатся в нём. SARS включён в китайскую программу разработки биологического оружия  в нескольких соответствующих учреждениях. Более 40 китайских предприятий занято производством биологического оружия, утверждает Шохам. Он полагает, что Китай рассматривает биологическое оружие как альтернативу ядерному и отдаёт ему приоритет в конкуренции с ведущими мировым и державами.

По данным GreatGameIndia, «китайская программа биологической войны включает в себя полный спектр традиционных химических и биологических агентов с широким спектром систем доставки, включая артиллерийские ракеты, воздушные бомбы, распылители и баллистические ракеты малой дальности».

Китайская программа биологической войны, как пишет портал ZeroHedge, разрабатывается в Институте военной ветеринарии Академии военно-медицинских наук (Чанчунь), Центре по контролю и профилактике заболеваний (военный округ Чэнду), Уханьском институте вирусологии Академии наук Китая, а также Институте микробиологии Китайской академии наук (Пекин).

На изображении может находиться: небо и на улице
Институт вирусологии в Ухане

В феврале этого года полномасштабное расследование в отношении Уханьского института вирусологии начала Индия. Следует полагать, что для разработки и применения биологического оружия у китайских властей должны присутствовать не только научные и технологические возможности, но и чётко выраженные намерения. Американские военные аналитики, а также эксперты их союзных стран, считают, что такие намерения у КНР есть, ссылаясь на ряд публикаций в китайских военных изданиях.

В 1996 году два китайских офицера (полковники Народно-освободительной армии Цяо Лян и Ван Сянсуи написали книгу «Война за пределами правил: суждение о войне и методы войны в эпоху глобализации»), которая была издана Минобороны КНР и переведена на английский язык. Центральная предпосылка этой работы заключается в том, что Китай должен быть готов вести «войну за пределами всех границ и ограничений, чтобы защитить себя, пишет Моника Чансория, старший научный сотрудник Японского института международных отношений в Токио, в статье на японском портале «JAPANForward».

В книге  утверждается, что географическая безопасность является устаревшей концепцией. Угрозы национальной безопасности могут исходить не от вторжения через границу, а от невоенных действий. Авторы считают, что определение «безопасность» должно носить комплексный характер, включая географический, политический, экономический, ресурсный, религиозный, культурный, информационный, экологический и околоземный космический факторы. Де-факто, авторы предвосхитили современную американскую концепцию мультидоменной войны.

Комментируя запреты на химическое и биологическое оружие, а также на  пехотные мины, авторы утверждали, что принятие страной правил, регулирующих войну, зависит от того, соответствуют ли эти  законы и правила её собственным национальным интересам. Они утверждали, что могущественные страны используют правила для контроля над другими, например, «путем запрещения химического и биологического оружия».

Авторы книги призвали к «революции в войне», которая сочетает в себе обычные и невоенные действия. Война, по их мнению, может включать в себя использование стелс-самолетов, крылатых ракет, а также биохимические, финансовые и террористические атаки.

В 2010 году издательство Синьхуа издало книгу «Война за биологическое доминирование» профессора и главного врача Третьего военно-медицинского военного университета КНР Го Цивея, где подчеркивалось влияние биологии на будущие войны.

Биологический домен был обозначен как «одна из семи новых областей военных действий» в вышедшей  2017 года  книге «Новые высоты войны» (издательство University National Press), автором которой является отставной генерал и бывший президент Национального университета обороны Китая Чжан Шибо. Он утверждает, что современное биотехнологическое развитие постепенно демонстрирует сильные признаки, характерные для наступательных способностей, в том числе возможность использования «определенных этнических генетических атак» (特定 种族 基因 攻击).

В 2017 году в книге «Наука о военной стратегии» (战略 学), учебнике, изданном Университетом национальной обороны НОАК, появился раздел «Биология как область военной борьбы». В этом разделе обсуждаются новые потенциальные виды биологической войны, в том числе «специфические этнические генетические атаки».

Безусловно, что от призывов к ведению биологической войны до её развязывания лежит пропасть огромного размера. Пекин отрицает наличие у него программ разработки и применения биологического оружия. США, Великобритания, соседняя Индия и ряд других стран утверждают, что такая программа существует.

Как бы то ни было, можно констатировать, что биологическая война уже началась. Причем ее особенность, как мы уже писали, состоит в том, что эпидемический эффект COVID-19 многократно усилен информационной истерией в СМИ. Самая опасная особенность этой инфодемии – невозможность однозначно  выявить атакующую сторону, что создаёт возможности для повторения таких информационно-биологических атак в будущем.

Владимир Прохватилов, старший научный сотрудник Академии военных наук