Последние 7 лет состояние нефтяных рынков характеризуются высокой степенью нестабильности. За этот период мировая экономика пережила два мощнейших ценовых шока – в 2014 и в 2020 г. Зачастую это объясняется объективными рыночными явлениями и ценовыми войнами между основными нефтепроизводителями. Однако при более детальном анализе наблюдаемый энергетический кризис представляется явлением преимущественно рукотворным, поскольку многие негативные процессы в мировой энергетике произошли в немалой степени из-за стремления Соединенных Штатов восстановить свою нефтяную монополию.
XX век по праву считается веком нефти. Чёрное золото изменило политический и экономический облик планеты, став стратегическим ресурсом в борьбе за глобальное доминирование. Хотя в новом тысячелетии под давлением современных либералов и экоактивистов широко распространилась идея о необходимости отказа от нефти как от основного топливного ресурса, на практике ее производство и потребление продолжают расти.
США стояли у истоков века нефти. Именно техасскими нефтяниками в немалой степени были выведены новые правила мировой политики. Американские нефтяные корпорации первыми продемонстрировали мощь и влияние транснационального капитала.
До последней трети XX в. США были крупнейшими производителями нефти, практически безраздельно управлявшими рынком и ценами. Конец американской нефтяной монополии положила война Йом Кипур 1973 г., в результате которой первенство перешло к Организации стран-экспортеров нефти (ОПЕК).
Последнюю треть XX и начало XXI вв. ОПЕК оказывала решающее воздействие на мировой рынок нефти и глобальное ценообразование. Объединяя такие страны как Саудовская Аравия, Иран, Ирак и Венесуэла, организация контролирует около 74.9% мировых запасов нефти и 42% её экспорта.
В этот период США продолжали оставаться одним из ключевых игроков нефтяного рынка. В зависимости от степени загруженности американских нефтехранилищ определялась рыночная цена барреля. Но, тем не менее, значение США как глобального импортера и экспортера нефти постепенно нивелировалось, особенно после того, как центр глобального промышленного производства и энергетического потребления переместился в Китай.
Ситуация изменилась с открытием технологии добычи сланцевой нефти. США стали ее первопроходцами, и довольно скоро это принесло ощутимый результат. С 2008 по 2018 гг. производство нефти в США увеличилось в 2 раза c 6.8 млн баррелей в сутки до 15.3 млн баррелей в сутки. Изменилась и география отрасли. Наибольшие объемы нефти в Америке теперь добываются в западном и южном Техасе и на востоке Нью-Мексико. Вдобавок ко всему новый продукт оказался высококонкурентным. Сланцевая нефть превосходит нефть из Мексиканского залива и Аляски по химическим свойствам – доля серы и примесей в ней гораздо ниже[1].
Благодаря «сланцевой революции» США выбились в лидеры и по суммарным запасам нефти. Крупнейшие месторождения горючих сланцев в США находятся на территории штатов Колорадо, Юта и Вайоминг. По экспертным оценкам, суммарные объемы сланцевой нефти в этих регионах колеблются в районе 1.5-1.8 трлн. баррелей, 1.1 трлн. из которых относят к извлекаемым. Это более чем втрое превышает доказанные нефтяные резервы Саудовской Аравии [2].
С момента появления сланцевой нефти на рынках в прессе распространялся миф о том, что из-за высокой себестоимости добычи американские производители не выдержат конкуренции с поставщиками конвенциональной нефти. Отчасти это было так. Во время кризисов 2008 и 2014 гг. многие сланцевые компании обанкротились.
По мере совершенствования технологий происходит снижение себестоимости сланцевой добычи. На некоторых месторождениях она доведена до 20 долларов, и этот показатель не является предельным. Большой интерес к отрасли проявили крупные игроки рынка нефти – ExxonMobil, Chevron, Royal Dutch Shell, British Petroleum – причем некоторые из них отказались от части дорогостоящих проектов по традиционному извлечению нефти (например, с глубоководного шельфа) ради сланцевой революции.
Для транспортировки сланца в 2019 г. в США были введены в эксплуатацию новые трубопроводы с суммарной пропускной способностью 2.4 млн. баррелей в сутки. До конца 2020 г. ожидается введение дополнительных мощностей объемом в 2.1 млн. баррелей.
Администрация Трампа активно поддерживает нефтяную отрасль. Одним из ранних программных тезисов 45 президента было утверждение, что при нем начнется «золотой век американского энергетического господства». При Трампе действительно была проделана колоссальная работа по возвращению глобальной нефтяной монополии. Сланцевая революция – лишь её часть.
Ряд инициатив президента Трампа был направлен на стимулирование отрасли в целом. Наиболее заметной оказалось издание президентского указа об отмене установленного при Б. Обаме запрета на добычу нефти в Арктике и на северо-западном побережье США. За счет этой меры планировалось ввести в эксплуатацию более 1.6 млн акров территорий, где, по оценке Геологической службы США (The U.S. Geological Survey), может содержаться от 4.3 до 11.8 млрд. баррелей извлекаемой нефти.
Решение начать добычу в Арктике встретило мощнейшее внутреннее сопротивление, как со стороны демократической части Конгресса, так и экологических служб. В январе 2020 г. Указ Трампа был признан незаконным Федеральным судом. В преддверии президентских выборов республиканцы предпочли не оспаривать вердикт. Однако у аналитиков нет сомнений в том, что от плана не отказались. Образовавшаяся пауза будет использована для доработки документа, чтобы в будущем он мог безболезненно пройти судебную проверку.
Благодаря существенному увеличению уровня добычи возрос экспорт черного золота из США. В 2015 г. Конгресс США отменил запрет на торговлю сырой нефтью, действовавший с 1975 г. в связи с эмбарго ближневосточных стран. В 2019 г. суммарный объем экспорта нефти и нефтепродуктов из США находился на отметке в 8.5 млн баррелей в сутки. На мировом рынке сырой нефти доля США возросла до 35%. Крупнейшими экспортными направлениями оказались Канада, Мексика, Южная Корея, Япония, Индия, Великобритания, Нидерланды [3].
Растущий экспортный потенциал США потребовал расширения рыночной базы. В условиях высокого уровня мирового производства и сложившегося баланса экспортно-импортных отношений добиться этого чистыми рыночными средствами было невозможно. Поэтому Вашингтон задействовал весь имеющийся в его распоряжении инструментарий для разрушения рыночного статус-кво и выведения из конкурентной борьбы наиболее опасных соперников. Проявивший себя как сильный и напористый лидер Трамп оказался идеальным проводником этой политики.
В качестве основного театра действий Вашингтоном был выбран европейский рынок как наиболее ёмкий и платежеспособный. Как уже было отмечено выше, США имеют устойчивые отношения в сфере торговли нефтью с рядом стран Европы, однако при Трампе они расширились. США существенно увеличили продажи нефти во Францию, Италию, Нидерланды и Великобританию, которые являются крупнейшими покупателями американской нефти в Европе. Если в 2017 г. доля американской нефти в европейском импорте составляла всего 7%, то в 2018 г. уже 12%.
Параллельно с усилением присутствия на нефтяном рынке Западной Европы США закрепились на газовом рынке Восточной Европы. За последние несколько лет американский сжиженный природный газ (СПГ) оказал существенное влияние на развитие восточноевропейского энергетического рынка. Вашингтон не только расширил свою рыночную долю, но и использовал энергетические связи для продвижения политической повестки в регионе, например, для укрепления единства со странами региона по линии НАТО (в особенности с Польшей).
Из-за стремительного роста объемов американского нефтяного экспорта в Европу большие потери понесли поставщики из России, Западной Африки (Нигерия), Северного моря. Благодаря высокому качеству и относительно низкой стоимости американская нефть потеснила даже каспийские углеводороды. Но самый ощутимый удар был нанесен по блоку ОПЕК. Организация не только потеряла доли на рынке в Европе, но и практически целиком оказалась вытеснена с американского рынка местными поставщиками. Импорт нефти Соединёнными Штатами сократился с 12.5 млн. баррелей в сутки до 4 млн. баррелей, причем на страны ОПЕК теперь приходится лишь треть торговых операций, в то время как ранее они обеспечивали половину американского спроса.
Крупнейший покупатель продукции ОПЕК превратился в самого опасного конкурента. Для того чтобы защитить свое место в мировой энергетике, блок был вынужден начать экономическую войну с американским нефтяным бизнесом. Производство нефти в большинстве стран ОПЕК обладает гораздо меньшей себестоимостью в сравнении с нефтедобычей в США, поэтому главным оружием ОПЕК против разрастающейся американской монополии стал демпинг.
В 2014 г. произошел мощнейший со времен финансового кризиса 2008 г. обвал нефтяных цен. Рыночные котировки упали со $114 до $50 за баррель. Саудовская Аравия, считающаяся негласным лидером ОПЕК (по крайней мере, её ближневосточной части), сократила цены до $1.5-1.9 за баррель для азиатских импортеров и до $0.1-0.9 за баррель для американских [4].
Манипуляции с ценами на нефть дали временный эффект. Американская экономика гораздо лучше диверсифицирована и имеет в своем распоряжении практически неограниченную долларовую подпитку. Падение нефтяных котировок больнее всего ударило по нефтяным «моноэкономикам» Ирана, Венесуэлы, Нигерии и других государств ОПЕК. Внутри блока усилилось напряжение в отношениях стран-членов, в то время как США, используя юридические и экономические рычаги, адаптировались к новым условиям, сохранив сланцевое производство.
Следующим шагом ОПЕК была попытка укрепить собственное влияние за счет привлечения новых участников для картельного соглашения. Так, в 2016 г. образовался формат «ОПЕК+». К союзу Алжира, Анголы, Венесуэлы, Габона, Ирана, Ирака, Конго, Кувейта, Ливии, ОАЭ, Нигерии, Саудовской Аравии, Экваториальной Гвинеи присоединились Азербайджан, Бахрейн, Бруней, Казахстан, Малайзия, Мексика, Оман, Россия, Южный Судан. Предполагалось, что более крупное объединение нефтеэкспортеров, распределив между собой издержки торговой войны, сможет эффективнее выдерживать конкуренцию с Америкой.
Для противодействия новому геополитическому образованию США вновь обратились к политическому ресурсу, но на этот раз действовали еще более бескомпромиссно. Играя на внутренних противоречиях между Саудовской Аравией, Ираном и Россией, Вашингтон убедил саудовцев держаться в нефтяном вопросе более обособленно. Кроме того, в отношении Эр-Рияда США пошел на шантаж, привязав нефтяной диалог к другим сферам сотрудничества, прежде всего военным контрактам. В отношении Ирана, Ирака и Венесуэлы, как крупнейших нефтяных держав, была инициирована политика «максимального давления», нацеленная на практически полное уничтожение их как самостоятельных рыночных и политических единиц.
При прямом участии США (поддержка Гуайдо) Венесуэлу охватили мощнейшие внутренние гражданские волнения, результатом которых оказалась практически полная деиндустриализация некогда процветающей нефтяной отрасли. Из экспортёра нефти Венесуэла превратилась в её импортёра. В стране образовался мощнейший дефицит товаров и топлива, который США поддерживают, перекрывая санкционными барьерами любые каналы импорта для неугодного «режима Мадуро».
Заняв президентское кресло, Д. Трамп не только вышел из ядерной сделки с Ираном, признав ее «самой ужасной в истории», но и возобновил действие антииранских экономических санкций. По причине введённых ограничений страны Европы были вынуждены прекратить экономическое взаимодействие с ИРИ. После провокаций в районе Ормузского пролива, в оркестровке которых не без оснований подозревают Вашингтон, в мировой политике Тегеран был признан «токсичным». В результате нефтяной экспорт из страны сократился с 3 млн до 300 тыс. баррелей в сутки.
Американское наступление на Иран сопровождалось усилением давления на соседний Ирак, оказавшийся заложником деструктивного электорального цикла. Борьба политических фракций регулярно приводит к внутренним потрясениям и поддерживает угрозу появления новых фундаменталистских образований. США пользуются атмосферой хаоса в Ираке для того, чтобы сохранить свое военное присутствие и политическое влияние.
За довольно короткий срок под контролем США оказались четыре ключевых государства «ОПЕК+» с крупнейшими запасами нефти. Агрессивная наступательная политика заокеанской державы в Европе указывает на то, что фронт нефтяной войны может быть расширен. Контроль над Ираном, Ираком, Саудовской Аравией и Венесуэлой дает Вашингтону достаточные основания для продолжения односторонних действий, которые могут привести к новым мощнейшим локальным и глобальным потрясениям.
В марте 2020 г. нефтяной шок повторился. Хотя в его основе лежат более объективные причины (пандемия и последовавшее снижение мировой экономической активности), вновь обострились глобальные противоречия на рынке нефти. На этот раз США также взяли на себя долю издержек по ценовому регулированию, однако основные убытки понесут Россия, Саудовская Аравия и прочие страны ОПЕК. Вашингтон же не только сохранит высокий уровень производства и захваченные доли рынка, но и со временем получит выгодную цену, которая позволит вновь нарастить экспорт.
По данным U.S. Energy Information Administration в 2020-2021 гг., США как и других нефтепроизводителей ожидает падение темпов нефтяного производства. Для поддержания нефтяной отрасли администрация Трампа разрабатывает специальный план финансовой помощи. Некоторые меры, например, сокращение роялти для нефтяных компаний, уже были внедрены. По прогнозу British Petroleum, рост американской нефтяной отрасли скоро возобновится, и уже к 2035 г. США могут стать страной, практически полностью обеспечивающей себя энергоресурсами.
Из этого следует, что американская нефтяная монополия продолжит разрастаться. Чёрной тенью она окутывает мировую политику, напоминая о временах американского унилатерализма. Но современные реалии всё-таки сильно изменились. Возвышение Китая, успех России на Ближнем Востоке, отдельные признаки усиления самостоятельности европейских стран служат маркерами того, что современная глобальная политическая система становится децентрализованной и многоуровневой. В этой связи агрессивная энергетическая политика раздираемых острейшими внутриполитическими противоречиями США является лишь дополнительным стимулом для ускорения перехода к новой системе международных отношений.
Иван Сидоров, специально для «Военно-политической аналитики»
Фото REUTERS
Примечания
[1] Катюха П.Б., Цветаев Ю.В. Рост добычи нефти в США и формирование новых североамериканских ценовых индикаторов // Российский внешнеэкономический вестник. 2019. № 8. С. 106.
[2] Полякова Т.В. Промышленная добыча нефти из горючих сланцев и перспективы изменения конфигурации мирового рынка нефти // Вестник МГИМО Университета. 2012. № 5(26). С. 126.
[3] Бирюкова Н.А. Снятие ограничений на экспорт американской нефти: содержание полемики и формула компромисса // Вестн. Моск. ун-та. Сер. 25: Международные отношения и мировая политика. 2016. № 3. С. 167.
[4] Хлопов О. Причины и последствия снижения цены на нефть: интересы США и Саудовской Аравии // Власть. 2015. № 3. С. 158.