Будет ли согласован долгосрочный план стратегического сотрудничества?
19-20 января с официальным визитом в Москве побывал Президент Исламской Республики Иран Сейед Эбрахим Раиси. Помимо переговоров в Кремле, насыщенная программа визита включала, в частности, выступление де-факто главы исполнительной власти Ирана (1) на пленарном заседании Государственной Думы РФ (что само по себе стало весьма неординарным событием) и посещение Московской соборной мечети.
В ходе продолжавшихся более трёх часов переговоров с Владимиром Путиным рассматривался широкий круг вопросов двустороннего сотрудничества, актуальные проблемы международной и региональной безопасности, не исключая ход переговоров в Вене по возвращению (к выкинутому Дональдом Трампом в мусорную корзину) Совместному всеобъемлющему плану действий. Открывая встречу, российский лидер отметил рост взаимной торговли с южным соседом в 2021 году на 38 процентов, особо подчеркнув тесное сотрудничество в Сирии, позволившее правительству этой страны «преодолеть угрозы, связанные с международным терроризмом». Развиваются отношения и в рамках региональных интеграционных объединений, включая Евразийский Экономический Союз и Шанхайскую Организацию Сотрудничества. В свою очередь, гость поблагодарил российского коллегу за содействие в приёме Ирана в ШОС в качестве полноправного участника.
«У нас в Исламской Республике Иран нет никаких ограничений для развития и расширения отношений с дружественной нам страной – Россией, и эти отношения будут стратегическими. Поэтому эти отношения не будут кратковременными или позиционными – они будут постоянными и стратегическими… В нынешних, очень исключительных условиях, когда идёт противостояние односторонним действиям Запада, в том числе и Соединённым Штатам, мы можем создать синергию в нашем взаимодействии», – обозначил интерес своей страны Эбрахим Раиси. По его словам, наработанный позитивный опыт сотрудничества двух государств по борьбе с терроризмом в Сирии можно перенести и на другие направления, включая военную безопасность и сферу высоких технологий.
Заметим, далеко не все в Иране рассматривают Россию в качестве приоритетного партнёра, причем это относится не только к условно «либерально-западнической», но и к национально и клерикально ориентированной части иранских элит. В исторической ретроспективе, негативную роль играли воспоминания о русско-иранских войнах первой трети XIX века, а также о российской и затем советско-британской «оккупации» Ирана уже в последующий период (обусловленной вполне конкретными историческими обстоятельствами и исходившей из тогдашней международно-правовой базы).
В постсоветский период, несмотря на отдельные позитивные примеры (прежде всего, здесь следует упомянуть о строительстве энергоблоков АЭС в Бушере) российско-иранские отношения по большей мере не выходили за рамки ситуативного партнёрства, не имея под собой прочной институциональной основы и будучи чрезвычайно подвержены влиянию третьих сторон. Отчасти эта зависимость сохраняется и поныне; некоторые «реформисты» по-прежнему пытаются спекулировать лозунгом времён «исламской революции» «ни Восток, ни Запад», однако после 2014 года статус-кво начал довольно заметно меняться.
Сегодня наши страны находятся под жёстким политическим, технологическим и пропагандистским давлением со стороны Запада, что предопределяет их сближение по всем возможным направлениям (причём не в виде поверхностных разглагольствований в эфире телевизионных ток-шоу, а в реальности). «…Политические отношения между странами всегда были на высоком уровне, однако экономическое и торговое сотрудничество в таких отраслях, как передовые технологии и аэрокосмическая промышленность, не соответствуют масштабным возможностям двух стран, и ситуацию надо исправлять», – отмечало накануне визита Эбрахима Раиси в Москву издание Tehran Times. Это созвучно оценкам иранского президента: «торгово-экономические связи в нынешней ситуации не вызывают у нас удовлетворения». С целью их интенсификации российской стороне был передан проект двустороннего соглашения о стратегическом сотрудничестве сроком на 20 лет. Несмотря на оптимистичные заявления в конце прошлого года, похоже, не все его положения были одобрены.
По словам министра иностранных дел России Сергея Лаврова, визит Раиси в Россию очень важен, так как позволит провести «инвентаризацию отношений с учетом изменений в руководстве Ирана». По окончании переговоров в Кремле его иранский коллега Хосейн Амир-Абдоллахиан заявил о переходе двусторонних отношений на новый, разнообразный и ускоренный путь. «В новой главе отношений будет отличное сотрудничество», уверен глава иранской дипломатии, добавив, что «два президента договорились составить долгосрочную дорожную карту». Пока сложно сказать, насколько оперативно будет согласовано двустороннее «стратегическое» соглашение, и не будет ли оно «замотано» теми и в Москве и в Тегеране, кто по-прежнему ориентирован на поддержание связей с иными центрами притяжения ценой каких угодно уступок. Пока же очевидно одно – в силу природно-географического положения и ресурсных возможностей Иран является для России ничуть не менее перспективным партнёром, нежели соседняя Турция, амбиции лидера которой, мягко говоря, плохо соотносятся с интересами Москвы на обширных пространствах Евразии и не только там…
«Рекордный» объем торговли между Россией и Ираном в 2021 году – 3,3 млрд. долл. – вряд ли следует считать столь уж большим успехом (для сравнения, товарооборот России с далеко недружественной Турцией составляет от 22 до 25 млрд. долл. в год). Ещё в апреле 2020 г. свои инфраструктурные проекты свернули «Российские железные дороги», что негативно сказывается на реализации проекта международного транспортного коридора «Север – Юг». Помимо санкционного давления, в немалой степени российско-иранское взаимодействие тормозится, как ни странно, отсутствием налаженной логистики, недостаточной осведомленностью относительно специфики ведения бизнеса и культурных особенностей соседа. Имеются и объективные (и только отчасти обусловленные санкциями) финансово-банковские препятствия на пути двусторонних транзакций, устранить которые пообещал министр финансов и экономики Ирана Эхсан Хандузи. Несмотря на все «подводные камни», роль России в качестве перспективного торгово-экономического партнёра будет только возрастать. Есть серьёзные основания надеяться, что переговоры глав государств станут поворотным моментом в развитии экономического сотрудничества по всем направлениям, представляющим взаимный интерес. Возможно, в их числе – техническое и финансовое содействие российской стороны в разработке недавно открытого месторождения «Чалус» в иранском секторе Каспия. Как отмечает автор Telegram-канала @genshab, «…Иран предлагает себя транзитным оператором, через свои порты и логистику для создания торговых и энергетических путей России в Индию и Китай. Также Иран хочет попасть в Таможенный союз ЕАЭС (Евразийский экономический союз). И, конечно, Тегерану крайне важно провести военно-техническое перевооружение, особенно в авиации и ПВО. России Иран важен как военно-политический партнер на Ближнем Востоке, Сирии и Афганистане. В последний год Тегеран активно влияет на ситуацию в Афганистане, выступая посредником между сторонами афганского конфликта и талибами, пытаясь разрушить пакистанскую монополию над [запрещённым в России] «Талибаном». В хаотичном Афганистане России важны возможности иранской разведки и шиитских милиций в стране».
Предполагаемое экономическое соглашение «скорее является удобным предлогом для обсуждения более широкого круга вопросов и координации позиций по различным двусторонним и международным темам. Среди них процесс реконструкции в Сирии, национальное примирение в Афганистане, а также хрупкость системы безопасности на Южном Кавказе», продолжает тему исследователь Тегеранского университета Фардин Эфтехари. Московские переговоры Эбрахима Раиси актуализировали разговоры о планируемом к подписанию 10-миллиардном военно-техническом соглашении, в рамках которого Иран якобы должен получить российское стрелковое оружие, истребители Су-35, противовоздушные и противоракетные системы. По мнению некоторых наблюдателей, гипотетическая «поставка С-400 Ирану способна кардинально поменять [региональный] баланс сил. Российская система ПВО обнуляет хоть не слишком высокие, но все-таки реалистичные, шансы Израиля нанести ракетно-бомбовый удар по объектам иранской ядерной инфраструктуры (если вдруг Тегеран с Вашингтоном не придут к соглашению о возвращении Ирана и США в ядерную сделку)». В Белом Доме и Госдепе говорят о «некотором прогрессе», однако в ближайшее время прорывы там едва ли возможны, да и позиция Западного Иерусалима явно не станет менее жёсткой. Премьер-министр Израиля Нафтали Беннет побывал в Москве в октябре прошлого года, обсудив актуальные вопросы региональной безопасности – совершенно очевидно, что с позиций прямо противоположных тем, с которыми выступает официальный Тегеран.
По оценке собеседника изданияAl Monitor, фактическая сумма контрактов на поставку российского оружия Ирану может составить чуть более 2 млрд. долл. – это как раз та сумма, которую Москва могла бы предоставить испытывающему нехватку наличных денег Тегерану в качестве кредита. Имеется суждение, что одной из форм расчётов по этому и другим контрактам (общая сумма кредитной линии может составить 5 млрд. долл.) могли бы быть поставки иранских энергоносителей и/или совместная разработка того же «Чалуса», о чём упоминалось выше.
14 января С. Лавров выступил за проведение широкой международной конференции по безопасности в Персидском Заливе с участием арабских государств и Ирана. По мнению, министра, в ходе такого форума «не Иран был бы предметом дискуссии, а каждая из сторон положила бы на стол свои озабоченности и ракетами, которые не только у Ирана есть и у арабов тоже, и развивается ракетное производство, и озабоченности по поводу Йемена, Сирии, Ирака, многих других горячих точек, которые так или иначе вызывают противоречие между другими странами». Через несколько дней глава иранской дипломатии побывал в Пекине; возвращение Тегерана к активной региональной дипломатии предполагает диалог с Эр-Риядом с перспективой нормализации отношений с пустынным королевством. Едва ли является случайным совпадением и начало 21 января совместных – уже третьих за последние годы – российско-ирано-китайских морских учений (с участием оперативной группы кораблей Тихоокеанского флота) в Оманском заливе и Аравийском море. Как представляется, углублённое макрорегиональное взаимодействие Москвы, Пекина и Тегерана поставит под сомнение и без того не слишком прочные геополитические (и тем более террористические) конструкции англосаксов на евразийских сухопутных и морских пространствах. Однако без длительной и кропотливой работы позитивный результат едва ли будет достижим.
Дмитрий Нефёдов
Примечание
(1) высшим духовным лидером этого государства в соответствии с доктриной Вилаят-е факих является Рахбар – аятолла Али Хаменеи