Американские конгрессмены Марко Рубио и Рик Скотт требуют бойкотировать зимнюю Олимпиаду 2022 года в Китайской Народной Республике. Если 40 лет назад пропагандистским предлогом для бойкота московской Олимпиады – 80 стал ввод советских войск в Афганистан, то сегодня активно раскручивается тема преследования мусульман в Синьцзян-Уйгурском автономном районе (СУАР) Китая. Сотрудничающим с якобы применяющими «подневольный труд» в Синьцзяне китайскими контрагентами американским фирмам ставятся ограничения, вынуждающие их свернуть взаимовыгодные связи. Не отрицая существования «лагерей переподготовки и повышения квалификации», в Пекине утверждают, что они являются «одним из главных лекарств от бед терроризма, сепаратизма и религиозного экстремизма».
Подписание в июне Дональдом Трампом закона США о нарушениях прав человека и национальных меньшинств в СУАР демонстрирует растущее вмешательство Вашингтона во внутренние дела Китая. Тем более что данный закон фактически легализует это вмешательство, точнее – поддержку американцами уйгурского радикального экстремизма. Как и введение ранее «проуйгурских» санкций против КНР – речь идет об «Акте о политике в области прав человека в отношении уйгуров 2020 года». И вот уже The New York Times озвучивает планы Белого дома запретить въезд в США всем членам Коммунистической партии Китая, которых насчитывается не меньше 90 миллионов, включая таких персон, как Джеки Чан и Джек Ма…
В ответ в Пекине формируют свои санкционные списки и советуют Белому Дому обращать побольше внимания на происходящее внутри Штатов и на бесконечные войны этой страны по всему миру. «Американская сторона совершенно открыто ставит свои интересы выше других. Они уже утратили разум, нравственность и доверие», – говорит министр иностранных дел Вань И. Решительно осуждая враждебную политику США на словах, Пекин не прибегает к каким-либо мерам противодействия по отношению к Вашингтону. Скорее всего, это связано с сохраняющейся зависимостью Китая от торгово-экономических отношений с США, о чём речь пойдёт ниже.
Обширный регион на северо-западе Китая (свыше 1,6 млн. кв. км) становится для него, образно говоря, аналогом Ямала в Советском Союзе. Всё активнее там осваиваются колоссальные запасы нефти и природного газа, причём со сравнительно низкой себестоимостью добычи (в недрах плато Тарим в центральном и северо-западном районах СУАР). К середине 2020 г. доля региона в совокупном нефте- и газообеспечении КНР превысила 30 %, а к 2023-24 годам, по госпрограмме развития китайской энергетики, достигнет почти половины. Примечательно, Пекин не допускает в эту отрасль СУАР транснациональные компании, что ещё больше раздражает являющиеся их «штабами» западные страны.
Соответственно, нефтегазовый «рывок» СУАР наверняка приведёт к сокращению китайского импорта энергетических ресурсов (нефти и газа), включая уменьшение ввоза американского СПГ (эти поставки начались в 2019 г.). Такой сценарий, усугубляемый эпидемией коронавируса, вполне естественно, низвергнет в глубокий и длительный кризис не только американскую энергетику. Кроме того, именно в СУАР традиционно расположена основная материально-сырьевая база атомного оружия КНР. Можно предположить, что это актуализирует проекты политической и экономической дестабилизация региона в приоритетах «китайского» направления внешней политики США. В этой связи вполне показателен вояж Майка Помпео по странам Центральной Азии в начале 2020 года, прямо способствующий расползанию по региону террористической угрозы.
По каким-то причинам китайское руководство пока «не решается» акцентировать нефтегазовую составляющую «заботы» Вашингтона об уйгурах. Видимо, власти не хотят чрезмерно переходить грань политической конфронтации с США – опять же, вследствие вышеупомянутых факторов финансово-экономической взаимозависимости двух стран. В частности, по имеющимся китайским и зарубежным оценкам, торговля с США и инвестиционно-технологическое взаимодействие с американским бизнесом обеспечивают в среднегодовом измерении около трети ВВП КНР, почти треть экспортных доходов страны, не менее 25% постоянных рабочих мест в Китае, в том числе до 30% – в промышленности. А также – минимум четверть общемирового оборота ценных бумаг КНР.
18 июня «уйгурский» Акт Вашингтона был официально осуждён внешнеполитическим ведомством, но не Госсоветом (правительством) КНР, и не ЦК КПК. Согласно заявлению МИД КНР, «Акт» представляет собой «...злобную критику политики китайского правительства в области управления Синьцзяном, открыто попирает международное право и основные принципы международных отношений». Это обусловлено «...попытками недружественных Китаю сил расколоть страну с помощью терроризма, экстремизма и манипуляций вопросами веры. С 1990 по конец 2016 года в регионе произошли тысячи террористических актов, повлекших за собой огромное количество жертв среди сотрудников правоохранительных органов, представителей власти и обычных граждан, а также серьёзные имущественные потери». Как следствие, «проводимые Китаем политика и действия дают положительные результаты в деле противодействия терроризму и экстремизму».
Некоторые политические силы США финансово и другими способами поддерживают антикитайские организации, поддерживающие тесные связи с террористическими организациями и настроенными на раскол страны и террор. Так, с 2016 года «Национальный фонд демократии» (NED) США предоставил сепаратистской организации «Всемирный уйгурский конгресс» в общей сумме 1 млн. 284 тыс. долларов. Многие высокопоставленные лица Штатов открыто поддерживают деятельность террористической организации «Восточный Туркестан», агрессивно стремящейся к расколу КНР. Принятие законопроекта «в очередной раз ярко продемонстрировало злостные намерения американских политиканов и сил – их непрекращающееся стремление к провокациям в отношениях и желание всячески подавить Китай».
Интересно, что, помимо констатации общеизвестных, в общем-то, фактов, в заявлении китайского МИДа содержится и угроза: «...Если американская сторона продолжит попустительствовать, а тем более, поддерживать вмешательства террористических сил в дела СУАР, в конце концов, ей придётся серьёзно заплатить за содеянное. И не только в материальном плане. Рано или поздно, её опасные и неразумные игры на мировой геополитической арене грозят ей подрывом, потерей стабильности и дальнейшим крахом собственной государственности».
В этой связи, характерно мнение китайского политолога Фэй Луна, высказанное 19 ноября 2019 г. в пекинской газете «Гуаньча»: «У США и Запада нет "добрых" намерений по таким вопросам, как Синьцзян, Тибет, Гонконг и Тайвань. Используя лозунги демократии, свободы и прав человека как оправдание, они на самом деле хотят развалить Китай».
Тем временем, западные СМИ со второй половины 2010-х годов периодически сообщают о большей поддержке Пекином прокитайских сталинско-маоистских компартий и радикальных промаоистских вооруженных организаций в развивающихся странах. Сообщается также о поддержке Китаем наиболее радикальных группировок в международном антиглобалистском движении. Но вопрос о том, решится ли Пекин на максимальную политико-экономическую конфронтацию с США при дальнейшем усилении американского прессинга, остаётся пока открытым.
Не предлагая собственного альтернативного проекта для всего мира, Китай надеется выиграть в рамках текущей глобализации, где его позиции представляются достаточно уязвимыми. Как утверждает экономист-китаевед Александр Зотин, «…несмотря на огромные внутри- и внешнеэкономические успехи, Китай всё еще существенно отстает от стран Запада в целом и от США в частности в ряде прорывных отраслей (искусственный интеллект, высокоточная электроника, атомная энергетика, квантовые компьютеры и т.п.). К примеру, сегодняшний Китай зависит от импорта полупроводников больше, чем от импорта нефти: объем импорта полупроводников, например, в 2018-м составил $210 млрд., а нефти – $170 млрд. Причем значительная доля этого импорта – либо полупроводники, произведенные непосредственно в США, либо – по американским патентам». Соответственно, технологическая уязвимость Китая, «вероятно, самая серьезная наряду с двумя другими факторами: с зависимостью КНР от импорта углеводородов – большей в сравнении с США. И, самое главное, ещё и с зависимостью от американского доллара как глобальной резервной и торговой валюты. На избавление от этих зависимостей уйдут, скорее всего, десятилетия».
Возвращаясь к уйгурскому контексту американской внешней политики, заметим, что он лаконично и вполне точно отражён в одном из ведущих британских СМИ, специализирующихся на «восточной проблематике, а именно – в еженедельнике Rai Al Youm (Лондон, 28 декабря 2019 г.):
«...Если бы США не вмешались во внутренние дела Китая с целью воспрепятствовать его экономическому, военному и научному росту, то мы бы никогда не услышали о проблемах уйгурского меньшинства в Китае.
Уйгурская проблема сфабрикована, так как американцы задались целью создать расовые, религиозные и национальные проблемы для китайского гиганта, которые не дадут ему стать крупнейшей экономикой в мире.
...Искажение информации о политике Китая по отношению к уйгурскому меньшинству – это всего-навсего пропаганда, которую осуществляют американцы с целью нанести удар по единству Китая и убрать конкурента "американской империи"».
Алексей Балиев, Андрей Арешев
Фото: Hurriyet Daily News