Один из предыдущих материалов на сайте «Военно-политическая аналитика» мы посвятили потенциальному расширению возможностей Организации Договора о коллективной безопасности» за счёт учреждения статусов партнёров и наблюдателей, в связи с чем упоминаются такие страны, как Сербия, Афганистан, Пакистан и Азербайджан. Однако драматические события на Ближнем Востоке, включая затягиваемую до бесконечности Западом сирийскую войну, а также антииранскую политику администрации Трампа и примыкающего к ней Европейского Союза, могут создать условия для более тесной интеграции с ОДКБ Исламской Республики Иран. Разговоры об этом ходили несколько лет назад, однако сегодня и в ближайшей перспективе они могут обрести более реальные основания. Напомним, временное соглашение с Евразийским Экономическим Союзом было подписано в минувшем мае, и теперь важно, чтобы оно не осталось только на бумаге.
7 августа возобновлены американские ограничительные меры в сфере покупки Ираном американской валюты, торговли золотом и другими драгоценными металлами, продажи Ирану автозапчастей, коммерческих пассажирских самолетов и связанных с ними частей и услуг. Второй набор санкций вступает в силу 5 ноября и будет касаться энергетической отрасли Ирана, сделки по нефти и транзакций с центральным банком ближневосточной страны.
Администрация Трампа последовательно отвергает запросы иностранных правительств и компаний на предмет дозволения продолжать их бизнес с Ираном. Более того, сколачиваемый Вашингтоном антииранский фронт уже в ближайшем будущем пополнится ключевыми игроками Европейского Союза. По прибытии 31 августа на встречу министров иностранных дел ЕС в Вене, министр иностранных дел Франции Жан-Ив Ле Дриан заявил: «Иран не может избежать переговоров по таким вопросам, как программа баллистических ракет и его роль в ближневосточных конфликтах. Иран должен уважать основы ядерного соглашения JCPOA, и я думаю, что это так, но Иран не может избегать дискуссий, переговоров по трём другим серьёзным темам, которые нас волнуют». Ранее, 21 августа советник Трампа по национальной безопасности Джон Болтон ясно разъяснил, что партнёры по ту сторону Атлантики должны сделать чёткий и недвусмысленный выбор: «Мы ожидаем, что европейцы увидят, как видят предприятия по всей Европе, что выбор между ведением бизнеса с Ираном или ведением бизнеса с Соединёнными Штатами очень ясен для них. Трамп хочет максимального давления на Иран, максимального давления, и именно это происходит». Санкции уже оказывают значительное влияние на иранскую экономику, однако «иранская активность в регионе продолжает быть воинственной», и нет никаких сомнений в том, что они будут ужесточаться, в том числе путём отказа от иранского бизнеса крупных европейских стран и корпораций.
И хотя министр иностранных дел Германии Хайко Маас ещё лопочет что-то о необходимости развития альтернативных платёжных сетей, способных обеспечить торговлю с Тегераном, надежд на самостоятельную позицию Берлина в «иранском вопросе», мягко говоря, немного. Робкие попытки хотя бы формально обязать США отменить антииранские санкции через разбирательство в Международном суде ООН в Гааге уже натолкнулись на предсказуемую обструкцию со стороны юристов Госдепартамента.
Как сообщил 20 августа министр нефти Ирана Бижан Зангане, французская компания Total уже официально отказалась от контракта на разработку фазы 11 крупнейшего проекта Южный Парс. Скорее всего, активы французов, начавших в 2016 году в Иране «за здравие», но кончивших, с подачи американцев, «за упокой», или уже переданы, или будут вскоре переданы китайской корпорации CNPС. А по некоторым другим месторождениям, ранее являвшимся предметом интереса со стороны Total, Иран начались переговоры с российским «Газпромом». И даже позиция соседней с Ираном и вроде бы дружественной Турции (через которую проводились транзакции иранских хозяйствующих субъектов и банков), также подвергающейся экономическим атакам из-за океана, может оказаться двойственной. С одной стороны, в конце июля министр иностранных дел Турции Мевлют Чавушоглу рассказал о том, что «к нам приезжала делегация из США, мы им заявили, что не будем участвовать в санкциях… По теме Ирана мы не обязаны подчиняться каким-либо санкциям любой страны». В то же самое время нефтеперерабатывающая корпорация Турции сократила закупки иранской нефти, и в целом американские эксперты уверены, что непростая ситуация в экономике вынудит турецкое руководство последовать в «иранском вопросе» примеру «благоразумных» европейских государств и компаний.
Впрочем, экономика – только часть более широкого спектра проблем. 28 августа в эфире государственного телевидения министр информации и разведки Ирана аятолла Махмуд Алави рассказал об аресте силами безопасности десятков шпионов, работавших в государственных учреждениях. Также М. Алави отметил, что с начала августа в стране проводились различные антитеррористические операции, направленные на пресечение деятельности диверсионных групп по разжиганию религиозного насилия в стране: «Они хотели убить пять суннитских клириков…, но мы сорвали их заговор». На юге Ирана был арестован террорист из запрещённой в России группировки «ИГ», в то время как на севере страны удалось нейтрализовать «террористическую ячейку». Две группы, связанные с «враждебными силами», обезврежены на западе страны (можно предположить, что речь идёт об Иранском Курдистане) (1). Кроме того, предотвращено несколько взрывов на подземных станциях и в университетах. Августовское заявление премьер-министра Ирака Хайдера аль-Абади о присоединении Багдада к «стратегически ошибочным» антииранским санкциям Вашингтона (впоследствии частично дезавуированное) – лишь одно из многочисленных свидетельств нарастающего американо-иранского противостояния в песках Месопотамии. Параллельно администрация Трампа активно работала над созданием нового «альянса безопасности» из шести арабских государств Персидского залива (Саудовская Аравия, Объединенные Арабские Эмираты, Кувейт, Катар, Оман, Бахрейн), а также Египта и Иордании, под лейблом «Ближневосточной стратегический альянс» («Middle East Strategic Alliance», MESA, или же неофициально – «арабское НАТО»). Презентовать структуру, призванную служить «оплотом против иранской агрессии, терроризма, экстремизма» и, разумеется, «нести свободу Среднему Востоку», предполагается в Вашингтоне 12-13 октября. В контексте саудовско-катарского противостояния и иных внутренних разногласий относительно перспектив нового альянса высказываются разные предположения, однако Дональд Трамп и его люди последовательно реализуют свои экспансионистские внешнеполитические устремления. Предполагается, что свежеиспечённый арабский альянс будет сконцентрирован на создании системы региональной противоракетной обороны, подготовке соответствующего персонала и модернизации армий «заливных» монархий, проведении спецопераций и т.д., что сулит американским производителям оружия очередные баснословные барыши, а расплодившимся частным военным кампаниям – новые подряды. Под предлогом «коллективной обороны» и необходимости «защиты мирного судоходства» в Персидском заливе там будет укрепляться «амеркианоцентричный» боевой кулак, что практически неизбежно приведёт к крупному военному конфликту с Ираном и затягиванию противостояния в Сирии.
Необходимость реализации крупных инвестиционных проектов в обстановке усиленно нагнетаемой экзистенциальными противниками «режима аятолл» внешней и внутренней напряжённости вынуждает Иран укреплять традиционные союзнические и партнёрские связи, а также искать дополнительные гарантии военно-политической безопасности. Недавнее подписание в Актау Конвенции о правовом статусе Каспийского моря, некоторые положения которой не соответствуют изначальным установкам иранской дипломатии в «каспийском вопросе», трактуется некоторыми экспертами именно в этом ключе. В Иране достаточно чувствительно относятся к вопросам, связанным пусть даже с временным иностранным военным присутствием, о чём ярко свидетельствовала история двухгодичной давности
вокруг предоставления российским ВКС в августе 2016 года иранской базы «Хамадан» под цели борьбы с терроризмом в Сирии. В то же время, гипотетические двусторонние или многосторонние соглашения о взаимной помощи и обеспечении коллективной безопасности подразумевают взаимные обязательства того уровня и той глубины, на которую договаривающиеся стороны готовы пойти. В октябре 2017 года глава иранского парламента Али Лариджани участвовал в 10-м заседании Парламентской ассамблеи ОДКБ, по итогам которой в Тегеране стали говорить о возможном получении статуса наблюдателя при организации. 5 сентября А. Ларджани принял участие в заседании межпарламентской комиссии в Волгограде, где обсуждались вопросы торгово-экономического сотрудничества и противодействия терроризму, а через два дня провёл переговоры в Минске.
Несмотря на попытки активного противодействия (информационного, но не только) комплексному российско-иранскому взаимодействию в Сирии, совершенно очевидно, что оно еще долго будет оставаться актуальным, так как война в арабской стране быстро не завершится. Общность военно-политических интересов на Ближнем Востоке и целей антитеррористической борьбы делают постепенное подключение Ирана к ОДКБ вполне логичным и предсказуемым процессом. Кром того, эксперты отмечают возросшую заинтересованность иранской стороны в военно-техническом сотрудничестве с Москвой, участие в многонациональных военных играх и форумах (Армейские международные игры, Международный военно-технический форум «Армия-2018» и т.д.).
Конечно, идея постепенного военного сближения с Россией через более активное участие в региональных структурах безопасности под её эгидой встретит немало оппонентов внутри Ирана (причём не только в условно «либерально-прозападном» лагере, но также и среди неоконсерваторов, напоминающих о непоследовательности Москвы при реализации контрактов на поставку в Иран ряда оборонительных систем вооружений). Сдерживающим фактором могут стать и особенности политической культуры иранцев в значительной мере обусловленная замысловатой системой сдержек и противовесов при принятии тех или иных важных решений. Разумеется, и в России далеко не все сегменты политической элиты можно отнести к сторонникам идеи дальнейшего сближения со страной, оказавшейся под прицелом таких «грандов» глобальной и региональной политики, как США и Израиль. Однако объективный характер нарастающих внешних угроз, чем дальше, тем больше будут диктовать необходимость более тесного взаимодействия Ирана с формирующимися евразийскими региональными интеграционными объединениями.
Некоторое время назад стало известно о переговорах России, Ирана и Турции о переговорах по сокращению доли доллара США во взаимной торговле. 7 сентября, в рамках прошедшей в Тегеране трёхсторонней ирано-российско-турецкой встречи высшего уровня по сирийскому вопросу состоялись также российско-иранские переговоры. «Во время пятничного саммита я вместе с главой Министерства нефти Ирана провел выгодную и конструктивную встречу с представителями экономических ведомств России и Турции в присутствии трех президентов», — рассказал глава иранского Центробанка Абдолнасер Хеммати. Главными темами встречи были цены на газ и нефть, продажа основных товаров, расширение межбанковских связей, проведение финансовых операций с национальными валютами вместо доллара, а также укрепления межгосударственных экономических отношений.
10 сентября в Тегеране прошли переговоры заместителей министров иностранных дел РФ Сергея Рябкова и Аббаса Арагчи, условившихся «продолжить плотную координацию для обеспечения защиты двусторонней торговли от воздействия незаконных экстерриториальных санкций США». Общность вызовов и угроз диктует Тегерану и Москве необходимость качественного укрепления взаимодействия в двустороннем и многосторонних форматах, с перспективой создания самодостаточной системы экономического взаимодействия, максимально устойчивой по отношению к ударам со стороны Запада.
Андрей Арешев
Заглавное фото: theiranproject
Примечание
(1) 8 сентября иранские силы атаковали из района Урмии штаб “Демократической партии Иранского Курдистана” (ДПИК), расположенный на северо-западе Ирака около Кей-Санджака. Удар наносился управляемыми 333-мм снарядами РСЗО “Фаджр-5С” при координации беспилотниками “Мохаджер-6”. Также в провинции Курдистан уничтожено 6 боевиков группировки, прибывшей с территории соседнего государства, остальные рассеяны и сумели скрыться. Подобного рода инциденты в провинциях Курдстан, Западный Азербайджан и др. носят регулярный характер. Большая часть операций последнего времени стала ответом на нападение курдских боевиков на иранских пограничников в городе Мериван, что вряд ли стоит рассматривать вне более широкого контекста усилий американских спецслужб по дестабилизации Ирана.