Несколько дней назад, комментируя резко возросшую интенсивность обстрелов на Донбассе, представитель мониторинговой миссии ОБСЕ Александр Хуг выступил с очередным характерным заявлением. Затруднившись с определением того, кто начал стрелять первым (и это несмотря на имеющиеся в распоряжении миссии технические средства и широкую сеть местных информаторов), он сказал, что договорённостей о перемирии не придерживаются обе стороны. Более того, по мнению должностного лица ОБСЕ, ответный огонь также является нарушением Минских соглашений, «и исключений здесь нет».
Таким образом, господин Хуг и представляемая им организация в очередной раз поощряют украинскую сторону на очередную военную эскалацию на Донбассе, чреватую срывом объявленного так называемого «школьного перемирия», гибелью гражданских лиц и новыми разрушениями социальной инфраструктуры. Впрочем, удивляться здесь нечему: «избирательная видимость» наблюдателей от ОБСЕ, в упор не желающих видеть украинские обстрелы, уже неоднократно становилась объектом возмущения жителей ДНР и ЛНР. Более того, размещаемые в жилых кварталах Авдеевки танки ВСУ (напомним, сходная тактика применяется в Сирии и Ираке боевиками запрещённых в России террористических группировок) вполне комфортно себя чувствовали под прикрытием машин с опознавательными знаками ОБСЕ…
Прокиевские национал-экстремисты, готовящиеся ко второму этапу «блокады Донбасса», по их собственному признанию, «накопили силы, открыли ряд лагерей вдоль российской границы», что чревато очередной волной провокаций и обстрелов российской территории, подобно событиям лета 2014 года. Однако можно смело предполагать, что и на этот раз действия украинских подопечных останутся без внимания со стороны господ из ОБСЕ, настойчиво узнать как можно больше информации о военных возможностях армий республик Донбасса. Подобное поведение миссий организации, казалось бы, призванной работать на урегулирование конфликтов, уже длительное время является скорее нормой, нежели исключением. Ранее мы уже приводили примеры деструктивной деятельности ОБСЕ в отдельных постсоветских странах и конфликтных регионах. И, очевидно, у швейцарца Томаса Гремингера, назначенного 18 июля 2017 года генеральным секретарём ОБСЕ, были веские основания констатировать: «…серьезные разногласия вокруг функций организации существовали и раньше, но конфликт в Украине значительно их усилил, и сегодня есть глубокий кризис доверия». Еще раньше в подобном духе высказывался и наезжавший на Донбасс нынешний председатель этой организации, бывший министр иностранных дел Австрии Себастьян Курц, по мнению которого «современная Европа как никогда разнородна, противоречива и раздирается блоковым мышлением». Подтверждением этой раздвоенности и противоречивости как раз и видится ангажированный характер деятельности европейских организаций, руководствующихся установкой западных политиков о «силах добра» в Киеве, противостоящих так называемым «сепаратистам» и «российской агрессии на Украине».
Миссия на Донбассе – лишь один из примеров деятельности организации с более чем неоднозначной репутацией, отнюдь не являющейся секретом для властей тех государств, на территории которых ОБСЕ так или иначе развернулась. Не секрет, в смену режимов в Грузии, на Украине, в Киргизии значительный вклад внесли именно миссионеры из ОБСЕ, как и в Македонии, где они сыграли ведущие роли усугубления этноконфессионального раскола (вплоть до вооружённых выступлений местных албанцев).
Основная часть финансовых ресурсов организации расходуется сегодня на миссии, а также на полевую деятельность, которая охватывает многие страны Восточной, Юго-Восточной Европы и Центральной Азии (на Кавказе некогда активная деятельность ОБСЕ, за рамками Минской группы по урегулированию нагорно-карабахского конфликта, в настоящее время имеет более ограниченный характер). Согласно Хартии европейской безопасности, мандат подобных миссий может включать оказание помощи или разработку рекомендаций в тех областях, о которых договорились ОБСЕ и принимающая сторона; наблюдение за соблюдением обязательств перед ОБСЕ и разработку предложений или рекомендаций по улучшению их соблюдения; оказание помощи в организации и наблюдении за выборами; оказание поддержки верховенству закона и демократическим институтам, восстановлению и поддержанию закона и порядка; содействие созданию условий для переговоров или другие меры, которые могли бы способствовать мирному урегулированию конфликтов; проверка и/или помощь в выполнении соглашений о мирном урегулировании конфликтов; поддержку в восстановлении и реконструкции различных аспектов общества[1]. В привязке к так называемому «экономическому» и «экологическому» измерениям деятельности ОБСЕ западные эксперты рассуждают о важности сбора информации и раннего предупреждения в вопросе предотвращения конфликтов. Тщательный и непрерывный сбор соответствующих сведений – «нервная система гуманитарного вмешательства; его отсутствие способно парализовать любую… акцию как сегодня, так и в будущем». Таким образом, в основе действий по предотвращению конфликтов лежит анализ с целью раннего предупреждения о надвигающемся конфликте и соответствующее реагирование на самых начальных его стадиях[2].
Разумеется, «реагирование» может быть самым разным, что хорошо видно на примере не только Донбасса, но и ряда других постсоветских регионов. К примеру, к концу 1990-х годов, к Стамбульскому саммиту организации, структуры ОБСЕ были открыты во всех пяти государствах Центральной Азии. Центр ОБСЕ в Казахстане 18 декабря 2014 был преобразован в Программный офис[3] ОБСЕ в Астане. С 1995 года в Ташкенте функционировало Бюро ОБСЕ по связям в Центральной Азии, преобразованное в 2000 г. в Центр ОБСЕ в Ташкенте, а в 2006 г., после событий в Андижане – в Координатора проектов ОБСЕ в Узбекистане (что, так же как и в случае с Казахстаном, рассматривается как де-факто понижение статуса). Центр ОБСЕ имеется и в Ашхабаде, а Бюро в Таджикистане начало работать в этой стране ещё в 1994 году, под всполохи гражданской войны. В отличие от мандатов миссий в Бишкеке, Ашхабаде, Астане и Ташкенте, в Душанбе Бюро ОБСЕ с довольно многочисленной миссией (160 сотрудников) выполняет более широкие задачи, уделяя особое внимание выработке подходов к проблемам и угрозам безопасности, предотвращению конфликтов и мерам кризисного регулирования. В рамках так называемого «человеческого измерения» в Таджикистане были приняты решения правительства об отмене въездных виз, о введении моратория на смертную казнь, о переводе пенитенциарной системы из-под юрисдикции МВД в ведение Министерства юстиции. Долгосрочные цели миссии ОБСЕ предусматривают более широкие усилия, направленные на реформирование политической системы страны, выработку законодательных актов, подготовку кадров и т.д.[4] Сходные мероприятия, включая обучение прокуроров, юристов и судей правильному пониманию прав граждан на религиозные убеждения, проводятся также в Кыргызстане. В 2010 году, на пике драматических событий в Ошской области Киргизии, рассматривался вопрос о прибытии в регион конфликта полицейской миссии ОБСЕ, постоянный совет которой утвердил 15 июня 2010 г. заявление по ситуации в республике. С 24 по 28 июня 2010 г. в Бишкеке находилась «миссия полицейских сил» ОБСЕ для выработки плана действий по оказанию консультативной и экспертной помощи в постконфликтном урегулировании и восстановлении мирного процесса на юге страны. Итогом ряда встреч в Вене и Бишкеке стал план действий для «Полицейской консультативной группы ОБСЕ» – первой миротворческой структуры такого рода в Центральной Азии. Предполагалось, что группа будет выполнять задачи по мониторингу, кураторству и консультированию, однако ее прибытие было отложено, а затем в силу негативной реакции внутри республики проект пришлось свернуть[5].
Из относительно недавних событий можно выделить прошедшую в сентябре 2016 года в Варшаве двухнедельную конференцию, организованной Бюро по демократическим институтам и правам человека (БДИПЧ) ОБСЕ, на которой рассматривалась ситуация с правами человека в странах Центральной Азии. Особое недовольство в Бишкеке и Душанбе вызвало участие в данном мероприятии делегаций запрещённых в Таджикистане и Киргизии политических партий и оппозиционных групп. В частности, киргизский оппозиционер, бывший депутат парламента Кыдыржан Бытыров, один из лидеров узбекской общины, заочно осужденный на родине к пожизненному заключению, обвинил президента Алмазбека Атамбаева в незаконном изменении Конституции, узурпации власти и прочих прегрешениях. В свою очередь, киргизские власти объявили о понижении с 1 мая статуса представительства ОБСЕ в республике с «центра» до «программного офиса». Кроме того, были закрыты местные офисы этой структуры в ряде городов Таджикистана и Киргизии (как представляется, неспроста, ибо этническая чересполосица Ферганской долины и традиционно высокий уровень религиозного сознания создает благодатную почву для подрывной деятельности).
В контексте широкого спектра внешних и внутренних вызовов и угроз социально-политической стабильности в странах центральноазиатского региона интересным представляется подход казахстанской стороны, принявшей решение о переформатировании миссии ОБСЕ. В Астане обращают внимание на то, что мандаты полевых миссий ОБСЕ должны быть “умными”, т. е. конкретными, измеримыми, достижимыми, актуальными и соотносимыми с конкретным сроком[6].
Ранее Казахстан вместе с Россией и Белоруссией предлагали провести ряд реформ по усилению контроля за полевыми миссиями, включая назначение их сотрудников Постоянным советом ОБСЕ и сокращение продолжительности действия мандатов. Ещё в 2004 году страны СНГ указывали на серьезные недостатки в работе ОБСЕ, дисбаланс между тремя измерениями с уклоном в сторону гуманитарной проблематики, сведение деятельности организации в гуманитарной сфере к мониторингу ситуации в области прав человека и демократических институтов, а также на выборочное повышенное внимание к одним странам при игнорировании проблем в других государствах-участниках[7].
Приходится констатировать, что за минувший период позитивных сдвигов в деятельности ОБСЕ не отмечено, и прогрессирующий кризис – налицо. Созданная в 1975 году для «предотвращения возникновения конфликтов в масштабах Старого Света, урегулирование кризисных ситуаций и ликвидацию их последствий», после распада СССР ОБСЕ всё больше превращается в инструмент реализации геополитических задач США и их союзников по НАТО. В первую очередь, речь идёт о попытках повлиять в нужном направлении на внутриполитические процессы в странах за пределами географических рамок Альянса. При этом вопросы обеспечения безопасности, для чего, собственно, ОБСЕ и создавалась, отходят на второй план, а их «решение» оборачивается карикатурой по отношению к заявляемым благим целям и устремлениям. Именно так обстоят дела на Донбассе, а в середине 2000-х годов – в Южной Осетии, где «специалисты» в полевой форме ОБСЕ открыто работали на интересы готовившей агрессию грузинской стороны. И по сей день основной негласной целью миссий ОБСЕ на постсоветском пространстве является создание условий и предпосылок для вмешательства США и их союзников во внутренние дела стран, намеченных на роль жертвы очередного геополитического эксперимента. Представительства и наблюдательные миссии ОБСЕ стали инструментом реализации сценариев вмешательства во внутренние дела государств, включая поддержку прозападных политических сил, организацию массовых беспорядков, свержению впавших в немилость режимов и т.д.
Всё это и многое другое делает скептический взгляд на ОБСЕ как на эффективный механизм укрепления международной безопасности или беспристрастного наблюдения за соблюдением прав и свобод человека, либо даже как на средство достижения межгосударственных политических компромиссов, более чем обоснованным.
Как предполагают некоторые местные наблюдатели, дело идёт к тому, что власти многих постсоветских стран будут стремиться к избавлению от назойливой опеки со стороны «контролёров» от ОБСЕ, де-факто действующих в интересах Вашингтона и, до некоторой степени, Берлина[8].
По оценке бывшего депутата бундестага, статс-секретаря Министерства обороны Германии и вице-президента ОБСЕ Вилли Виммера, в своё время «американцы сделали всё от них зависящее, чтобы предотвратить создание в азиатской части континента организации по типу СБСЕ, так как эта форма международного сотрудничества противоречила американским интересам». Американцы продолжают стародавнюю линию англичан на раскол в Европе, чем во многом объясняются и нелогичные вроде бы действия ряда международных организаций, диаметрально противоположные их уставным целям. В этих условиях общий интерес России и её партнёров, не заинтересованных в создании на собственной территории очагов нестабильности под заботливой опекой «полевых миссий» ОБСЕ, состоит в создании эффективной и независимой от Запада системы раннего предупреждения конфликтов и миротворческой модели.
Дмитрий Нефёдов
По материалам: "Фонда стратегической культуры"
Примечания
[1] Акказиева Г.И. Основные механизмы деятельности ОБСЕ в Центральной Азии // Вестник Кыргызско-Российского славянского университета. 2016. Т. 16. № 6. С. 107-111.
[2] Мейер П.Ф., Линотт Д. Механизмы раннего предупреждения конфликтов и их предотвращения (в контексте экономического и экологического измерения ОБСЕ) // Центральная Азия и Кавказ. 2006. № 3 (45). С. 109-129.
[3] По словам специалиста, опрошенного изданием «Фергана», «разница [между Центром и Программным офисом] в том, что программный офис не проводит мониторинг о ситуации в стране – политический, экономический, по правам человека либо иной. Сотрудники полномасштабной миссии готовят аналитические материалы для делегаций всех 57 стран-членов ОБСЕ в Вене, а программный офис аналитику не пишет, и его проекты, как правило, проходят контроль/согласование с МИДом».
[4] Дронов В.В. Деятельность миссии ОБСЕ в Таджикистане (1990-2005) // Вестник Московского университета. Серия 8: История. 2010. № 5. С. 89-95.
[5] Малышев Д.В. Революционные события 2010 года в Киргизии: основные предпосылки и реакция мирового сообщества // Вестник Московского университета. Серия 25: Международные отношения и мировая политика. 2011. № 1. С. 130-148.
[6] Decision No. 1153 OSCE Programme office in Astana. 1031st Plenary Meeting PC Journal No.1031, Agenda item 5. PC.DEC/1153/Corr. 18 December 2014 // http://www.osce.org/pc/133946?download=true
[7] Заявление государств-участников СНГ относительно положения дел в ОБСЕ, Москва, 3 июля 2004 года // http://www.mid.ru/integracionnye-struktury-prostranstva-sng/-/asset_publisher/rl7Fzr0mbE6x/content/id/465074
[8] Финансовый вклад Германии в деятельность ОБСЕ – около 11 %. Немецкий персонал задействован не только в работе отдельных структур Организации, но и практически во всех существующих миссиях ОБСЕ.