Современный Ближний Восток, регион включающий в себя страны Аравийского Полуострова, Египет, Израиль, Иорданию, Иран, Ирак, Кипр, Ливан, Палестинские земли, Сирию и Турцию, является самым напряженным и конфликтогенным очагом мировой политики. Если в конце XIX начале XX вв. Балканы по праву считались «пороховой бочкой» Европы с точки зрения их способности вовлечь ведущие державы в глобальную войну, то в современных международных отношениях схожую роль играет Ближний Восток. Так же, как и в свое время балканские государства, ближневосточные страны, обладая при этом большим населением и ресурсами, фактически, оказались не вписаны в сложившийся мировой порядок. При этом, внутрирегиональная архитектура отношений на Ближнем Востоке образует уникальную, ни на что не похожую политическую реальность, в которой прослеживаются элементы и классического европейского баланса сил, и биполярного противостояния, и средневекового религиозного миропорядка.
Основная причина, обусловившая современную политическую конфигурацию Ближнего Востока, заключается в том, что регион состоит из нескольких равноценных по политико-экономическому потенциалу центров силы, чьи идеологические и политические противоречия столь глубоки, что им крайне тяжело сосуществовать друг с другом на внеконфликтной основе. Поэтому, с одной стороны, регион находится в постоянном напряжении, балансируя на грани войны и мира, а с другой, привлекает пристальное внимание крупнейших международных игроков, которые затрачивают серьезные дипломатические и военные усилия для поддержания относительной стабильности в регионе и извлечения собственной выгоды из центра мировой добычи углеводородов. Таким образом в силу указанных причин на Ближнем Востоке перманентно сохраняется гоббсовское состояние войны «всех против всех».
Одна из крупнейших и влиятельнейших сил ближневосточного региона представлена блоком суннитских государств Аравийского полуострова во главе с Саудовской Аравией, которая будучи мощнейшим в экономическом и военном отношении государством субрегиона определяет политику своих сателлитов. Цель же аравийской политики довольно проста: сохранить и укрепить статус крупнейшего экспортера нефти, влияющего на мировое ценообразование, и, как держателю важнейших мусульманских святынь (Мекка и Медина), обеспечить роль духовного центра мирового ислама[1]. Для этого среди прочих задач Эр-Рияду крайне важно обеспечить прочные региональные позиции, поскольку сразу несколько сил имеют целью пошатнуть его политическое, экономическое и идеологическое доминирование.
Главным оппонентом Саудовской Аравии на Ближнем Востоке является Иран. Обладая немного меньшим политическим и экономическим ресурсом (преимущественно из-за введённого против республики санкционного режима), ИРИ, несмотря на то, что Саудовская Аравия по данным на 2016 г. является четвертой в мире державой по объему расходов на оборону[2], превосходит своего соперника по военному потенциалу. Кроме того, для усиления позиций в противостоянии с арабскими монархиями ИРИ с момента исламской революции 1978-1979 гг. занимался формированием собственного политического блока из числа народов, придерживающихся шиитской идеологии[3].
В итоге, глобальное суннито-шиитское противостояние между Саудовской Аравией и Ираном привело к возникновению нескольких горячих точек на карте Ближнего Востока – в Ираке, Йемене, Ливане и Сирии – где, соответственно, каждая из сторон поддерживала близкие ей политические силы. Долгое время Иран, вынужденный параллельно противостоять международному давлению со стороны стран Европы и США, проигрывал своему сопернику. В 2015 г. Саудовская Аравия образовала Исламскую военную коалицию, военно-политический блок, состоящий из 34 государств суннитских государств, который стал ничем иным, как фронтом противостояния шиитским силам на Ближнем Востоке[4]. Однако, даже несмотря на столь серьезное сопротивление с 2015 г. в ближневосточной политике наблюдается коренной перелом в пользу Ирана.
Основная причина этого заключается в возникшей после "арабской весны" политической реальности, воздействие которой на общества ближневосточных стран было усилено экономическим эффектом от падения цен на углеводороды. Как отмечают эксперты журнала The Economist, воспользовавшись хаосом гражданского брожения, специализированное крыло Корпуса стражей исламской революции Ирана («КУДС»), смогли привести к власти проиранские силы в четырех крупных ближневосточных столицах - Багдаде, Бейруте, Дамаске и Сане, что, фактически, привело к окружению Саудовской Аравии поясом шиитских стран[5]. Успехи Ирана в региональной политике были подкреплены принятием в 2015 г. Совместного всеобъемлющего плана действий, который должен был начать процесс поэтапного снятия с Ирана санкций, чему Саудовская Аравия при поддержке своих союзников (и Израиля) сопротивлялась с самого начала переговорного процесса.
Вдобавок к этому, в 2017-2018 гг. значительно обострился конфликт Саудовской Аравии с Катаром, который уже не первое десятилетие пытается пошатнуть лидерство Эр-Рияда на Аравийском полуострове. Умело распорядившись нефтегазовыми ресурсами, Катар построил мощную экономику со среднегодовым объемом ВВП в 150 млрд долларов, установил тесные дипломатические отношения с США, которые открыли на его территории крупнейшую военную базу, Ираном, с которым они делят богатейшее газовое месторождение Северное/Южный Парс, Израилем и Турцией, а также запустил канал Аль-Джазира, самое влиятельное международное исламское информационное вещание. Эффективность политики Катара наиболее очевидно проявилась во время арабской весны, когда ему удавалось, как и Ирану, успешно конкурировать с саудитами в ряде государств (Ливии, Египте, Йемене, Сирии) за политическое влияние. Это окончательно убедило Эр-Рияд в опасности своего соседа. В 2017 г. Саудовская Аравия, заручившись поддержкой США, убедила своих сателлитов начать дипломатическую блокаду Катара, чем, однако, лишь усилила взаимный антагонизм и толкнула Катар к еще более тесным отношениям с Ираном[6].
Однако ближневосточная политика не исчерпывается суннито-шиитским противостоянием Ирана, Саудовской Аравии и присоединившегося к нему Катара. Еще одним влиятельным игроком в ближневосточной политике является Турция. После прихода к власти в начале 2000-х гг. Партии справедливости и развития и постепенной концентрации власти в стране в руках президента Эрдогана Турция взяла курс на увеличение региональной и международной роли. Разумеется, в следствие этого отношения Турции с соседями складываются весьма непросто. С одной стороны, ее связывают тесные добрососедские отношения с Ираном в сфере экономик, с другой, из-за своих политических амбиций в регионе Турция является его противником и добивается ограничения его влияния[7]. По этим причинам у Анкары должны складываться позитивные отношения с персидскими монархиями и, в частности, с Саудовской Аравией, однако из-за амбиций в исламском мире и, например, проведении собственной линии в сирийском конфликте, направленной на поддержку туркоманов, в отношениях с суннитами также существуют серьезные проблемы. Кроме всего прочего, Турция является действующим членом Североатлантического альянса, что также влечет целый ряд последствий для отношений с государствами региона.
Не стоит забывать и о продолжающемся уже около 70 лет арабо-израильском конфликте, в котором пересекаются интересы основных игроков ближневосточной политики. На первый взгляд конфликт давно исчерпал себя и медленно угасает, изредка переходя в активную фазу. Однако это не совсем так. За долгие годы конфликт сильно видоизменился и из арабо-израильского стал палестино-израильским. Основной противник Израиля, Лига арабских государств, недееспособен и погряз во внутренних распрях. Главным же его соперником стал не имевший изначально никакого отношения к конфликту Иран и поддерживаемая им ливанская организация Хезболла. Израиль, в свою очередь, активно включился в ближневосточную политику, имеет собственные интересы на энергетических рынках, лоббирует трубопроводы, выводящие углеводороды Ближнего Востока на европейские рынки, выстраивает стратегическое партнерство с Турцией, находит точки соприкосновения с Саудовской Аравией и, разумеется, поддерживает непростой диалог со своим стратегическим партнером, Соединенными Штатами.
И, наконец, последним и важнейшим элементом ближневосточной системы международных отношений, без которого невозможно представить современную региональную политику, являются США. Из-за стратегического положения Ближнего Востока на мировой карте и интересов в нефтяном и оружейном бизнесе США всегда проявляли к нему повышенный интерес, который был особенно острым в период Холодной войны. Глобальное биполярное противостояние с СССР диктовало свою политическую логику, которая заключалась в необходимости поддерживать лояльные режимы и бороться с прокоммунистически настроенными. Однако даже после завершения Холодной войны модель поведения Вашингтона мало изменилась. Вместо того, чтобы использовать огромные ресурсы и глобальное влияние для обеспечения справедливого и стабильного миропорядка на Ближнем Востоке Вашингтон по-прежнему предпочитает принимать сторону одной из конфликтующих сторон, которая наиболее отвечает его национальным интересам.
Главным следствием данной политики является углубление противоречий в отношениях между основными центрами силы и усиление конфликтогенного потенциала региона в целом. Наиболее яркий пример в этом отношении сирийский конфликт. Из-за жесткой позиции Вашингтона по отношению к режиму президента Б. Асада, который является союзником Ирана и оппонентом Саудовской Аравии, начавшееся еще в контексте арабской весны гражданское противостояние в стране затянулось на семь кровопролитных лет. Большая часть территории Сирии оказалась разрушенной и непригодной для жизни, огромное количество беженцев покинули свои дома и направились в Европу, место мирных жителей заняли различные радикальные группировки, готовые даже пойти на использование химического оружия против остатков гражданского населения, чтобы в очередной раз выставить Башара Асада в негативном свете, что весь мир наблюдал в Хан-Шейхуне в апреле 2017 г.
После слабого и непоследовательного курса Б. Обамы многие, в том числе и в самих Соединенных Штатах, в особенности, в среде военных, считали, что президент Д. Трамп займет более активную позицию по Ближнему Востоку, и ему удастся, если не решить, то, по крайней мере, значительно продвинуться в урегулировании региональных проблем. Однако первый год президентского срока Трампа продемонстрировал, что подобные ожидания были преждевременными. Напротив, президент при широкой поддержке наиболее радикальных республиканцев сделал все возможное для саботирования единственного важного достижения предыдущей администрации – ядерной сделки с Ираном, чем при этом лишь усилил региональный конфликт между ИРИ и Саудовской Аравией[8]. Поддержка же Трампом Эр-Рияда и его обещание поставить саудовцам вооружений на 100 млрд долларов в разгар катаро-саудовского конфликта не только поставили под угрозу безопасность всего Аравийского полуострова, но и опять-таки способствовали консолидации Катара и Ирана и, как следствие, нарастанию суннито-шиитского противостояния[9].
Однако никакие уроки из этого извлечены не были. По имеющимся данным, вся ближневосточная стратегия США при Д. Трампе будет выстраиваться, следуя указанной логике[10]. Предполагается, что Д. Трамп попытается сохранить дистанцию от региональных проблем, сократив затраты и ответственность США, при этом весьма очевидно, увеличит поддержку классическим американским партнерам – Израилю и Саудовской Аравии. Главным же противником Вашингтона объявлен не международный терроризм или "Исламское государство" (запрещенная в России террористическая группировка), а Иран, который внес большой вклад в борьбу с последним. Для сдерживания Ирана США намерены наладить диалог с Турцией и попытаются навязать антииранскую политику европейским странам, которые, при этом, неоднократно заявляли о заинтересованности развития отношений с Ираном и готовности продолжать с ним диалог, что создаст на Ближнем Востоке дополнительный американо-европейский блок противоречий.
Между тем, ситуация на Ближнем Востоке опасна не только в конкретных проявлениях в виде региональных конфликтов и противоречий, но и для мировой политики в целом. Преследуя набор ограниченных целей и не считаясь со спецификой региона, очень легко нарушить довольно хрупкий баланс интересов и запустить необратимые разрушительные процессы. Исламское государство – это не частный случай сирийского конфликта, а явление гораздо более широкого порядка. Сохранение экономической и политической нестабильности на Ближнем Востоке, чему способствует современная политика США, создают крайне благодатную почву для расцвета политического ислама, который в своей бескомпромиссности и открытой враждебности по отношению к другим цивилизациям и культурам вполне способен принести миру новую глобальную войну.
Иван Сидоров, для «Военно-политической аналитики»
Примечания
[1] Косач Г.Г. Саудовская внешняя политика: «Арабская весна» и время региональных потрясений // Ближний Восток и современность. 2015. № 49. С. 55-57.
[2] Tian N., Fleurant A., Wezeman P.D., Wezeman S.T. Trends In World Military Expenditure, 2016. Stockholm: SIPRI, 2017. P. 2.
[3] Alabbasi M. Iran continues to boast of its regional reach // Middle East Eye. 10.03.2015 URL: http://www.middleeasteye.net/news/iran-continues-boast-regional-reach-944755422
[4] Aydin M. The Iran question // Hurriyet Daily News. 28.01.2016 URL: http://www.hurriyetdailynews.com/opinion/mustafa-aydin/the-iran-question-94428
[5] The long arm. Iran is doing better than its rivals at expanding its influence in an unstable region // The Economist. 22.01.2015 URL: https://www.economist.com/news/middle-east-and-africa/21640382-iran-doing-better-its-rivals-expanding-its-influence-unstable
[6] Fisher M. How the Saudi-Qatar Rivalry, Now Combusting, Reshaped the Middle East // The New York Times. 13.06.2017 URL: https://www.nytimes.com/2017/06/13/world/middleeast/how-the-saudi-qatar-rivalry-now-combusting-reshaped-the-middle-east.html
[7] Свистунова И.А. Турция и Иран в новых геополитических реалиях // Ближний Восток и современность. 2016. № 50. С. 148.
[8] Stevenson J. Washington’s wayward Middle East policy // International Institute for Strategic Studies. 07.12.2017 URL: https://www.iiss.org/en/iiss%20voices/blogsections/iiss-voices-2017-adeb/december-aeac/washingtons-wayward-middle-east-policy-f9c1
[9] German foreign minister accuses US of stirring up Middle East conflict // Deutch Welle. 06.06.2017 URL: http://www.dw.com/en/german-foreign-minister-accuses-us-of-stirring-up-middle-east-conflict/a-39138183
[10] Jeffrey J.F. U.S. Policy and Strategy in the Middle East // The Washington Institute for Near East Policy. 14.12.2017 URL: http://www.washingtoninstitute.org/policy-analysis/view/u.s.-policy-and-strategy-in-the-middle-east