Белуджи в Иране и Пакистане – как объект американских геополитических экспериментов

Белуджистан: «русский след» и британский колониализм

Похоже, администрация Джо Байдена начала атаку на Иран сразу по нескольким направлениям. На фоне ракетного удара по инфраструктуре «проиранских» вооружённых группировок на востоке Сирии государственный департамент под водительством Э. Блинкена осудил иранские власти на «насилие» в юго-восточном регионе, известном как Белуждистан.

26 февраля ближневосточное бюро Госдепа выразило глубокую озабоченность «сообщениями об отключениях интернета и правительственном насилии в отношении топливозаправщиков и протестующих в иранской провинции Систан и Белуджистан», призвав иранские власти «выполнить свои обязательства в отношении прав человека и основных свобод, включая свободу выражения мнений и мирных собраний». На прилагаемой карте «заботливо» выделен район очередной озабоченности.

Согласно информации Al Monitor, поводом к массовым протестам в ряде местностей провинции Систан-Белуджистан стала гибель двух человек и ранение ещё 12-ти после того, как бойцы «Корпуса стражей исламской революции» открыли огонь по безработным местным жителям, пытавшимся заработать на перевозке в Пакистан не облагаемого налогом топлива. Разгневанные демонстранты якобы ворвались в офис губернатора города Саравана, после чего беспорядки распространились на другие поселения, включая Мехрестан, Ираншахр и столицу провинции Захедан, куда введены дополнительные силы полиции и Корпуса Стражей Исламской Революции. Пытаясь сбить напряжение, власти блокируют Интернет, препятствуя организации новых протестных акций. Тем не менее, в социальных сетях распространяются видеоролики с некими людьми, якобы штурмующими военные объекты и общественные учреждения, что призвано опровергнуть утверждения властей о полном контроле ситуации в провинции и о подавлении выступлений «вооружённых банд».

Протестующие «мирные белуджи» получили поддержку со стороны некоторых знаковых персон, таких, как находящаяся в изгнании лауреат Нобелевской премии мира Ширин Эбади. «На фоне молчания международных организаций Исламская Республика совершает преступления в Иране»,сообщила она в своем Telegram-канале. По мнению правозащитницы, «если бы международное сообщество должным образом отреагировало на отключение иранскими властями интернета и массовые убийства людей в ноябре 2019 года, Исламская Республика не прибегла бы вновь к аналогичной тактике в Систане и Белуджистане». Подливают масла в огонь и активисты организации «Кампания белуджских активистов», утверждая в своё воззвании о том, что происходящее в Сараване являет пример для всего народа Ирана: «Этот вулкан гнева просыпается и ревёт, реально пугая власти».

Здесь имеется в виду подавление протестов после повышения цен на топливо, спровоцированного ужесточением американских санкций против Исламской Республики. Аналогичные отсылки содержатся в открытом письме Иранского центра защитников прав человека, призвавшего Верховного комиссара ООН по правам человека немедленно расследовать «жестокое убийство Исламской Республикой беззащитных и обнищавших жителей Саравана». Разумеется, о внешних факторах обострения топливного кризиса в Иране в письме «озабоченной общественности» не упоминается, как и об убийствах иранских силовиков.

26 февраля официальный представитель МИД Ирана Саид Хатибзаде заявил о ведущемся расследовании недавних столкновений на границе с Пакистаном, откуда доставили тело скончавшегося в ходе столкновений иранца. По мнению губернатора Систана и Белуджистана Ахмада Али Мохабати, враги пытаются поставить под угрозу безопасность провинции и делают для этого всё возможное: «К сожалению, три человека были убиты в Сараванском пограничном инциденте, два из них в Пакистане и один в Иране, при этом иностранные СМИ освещали этот инцидент так, как будто в Сараване произошла резня».

Террористические группировки белуджского происхождения, действующие как в Иране, так и в Пакистане, традиционно используются в качестве инструмента военно-политического давления на иранские власти. Наиболее одиозная из них – базирующаяся в районе ирано-пакистанской границы «Джундулла» («Джунуд Аллах, мождахеди ас-Сунна») некоего Абдул-Малика Риги, арестованного в 2010 году в результате спецоперации иранских спецслужб (2) и казнённого по приговору иранского суда. Тем же годом датируются наиболее кровавые акции террористов: взрывы в шиитской мечети в Захедане и городе Чабахар (десятки убитых и сотни раненых). По признанию вышеупомянутого Риги, на американской базе в бишкекском аэропорту «Манас» он собирался встретиться с американскими официальными лицами  для получения денег и инструкций. Небезосновательно считалось и считается, что «Джундулла» пользовалась прямой поддержкой разведки не только США, но и известных региональных оппонентов Тегерана. Разумеется, её разгром не прекратил террористической деятельности на юго-востоке Ирана и в других районах преимущественного проживания этноконфессиональных (суннитских) меньшинств – прежде всего белуджей, арабов (Хузестан) и курдов.

Территория проживания белуджского (ираноязычного, но преимущественно суннитского) этноса включает сопредельные территории Ирана и Пакистана, отчасти – юг Афганистана (провинции Нимроз и Гильманд) и Марыйскую область Туркменистана. Относительная прозрачность границ и специфические условия жизни местного населения (общая численность белуджей – примерно 10-12 млн. чел.), экономическая отсталость этого периферийного района обуславливают высокий уровень трансграничного криминала и активность террористических группировок, пользующихся поддержкой ряда зарубежных спецслужб.

Часть предполагаемого арсенала «Армии освобождения Белуджистана»

Большинство белуджских племён Ирана – риги, наруи, ярахмадзай, исмаилзай, баракзай (афганского происхождения), магаси, нуширвани, мирбалучзай (курдского происхождения), абдулзай и т.д. – оседлые земледельцы, за исключением некоторых групп, ведущих кочевой образ жизни. Основная их часть живёт в Пакистане, хотя этническая территория белуджей находится именно в Иране (1). Социальная структура белуджских племенных сообществ включает четыре социальных слоя: хакемзат – аристократическая верхушка (вожди), балуч (кочевники), шахри (земледельцы) и голам (рабы). При этом племена относительно замкнуты и менее подвержены ассимиляции и интеграции в иранский социум, нежели тюркоязычное или даже курдское население.

Исторически «белуджский вопрос», как и многие другие этнополитические и территориальные противоречия на востоке – порождение британской колониальной политики. Оберегая «жемчужину» Британской империи – Индии – мастера «большой игры», опасаясь пророссийских симпатий белуджей, умело манипулировали их разрозненными княжествами и (более крупными) ханствами. К концу XIX века эти квазигосударственные образования были поделены между Ираном и Афганистаном, а наиболее крупное из них – Калат – по договору, подписанному с агентом генерал-губернатора Британской Индии Робертом Сандеманом, вошло в её состав (ныне территория Пакистана). Под руководством племенных вождей белуджи неоднократно поднимали восстания, но неизменно терпели поражения от превосходящих сил Персии и Британской империи.  Интересно, что в период пребывания советских войск в Афганистане белуджи относились к ним весьма лояльно и доброжелательно. Так, руководители города Зарандж (центр южной провинции Нимроз) говорили, что с нетерпением ожидают прихода «родной Красной Армии», рассматривая её как свою освободительницу, противовес британскому колониализму и барьер на пути американской экспансии.

Превращение в 1990-х годах Афганистана в террористическую «вольницу», непрекращающаяся гражданская война, экономический упадок, разгул террористических группировок, американская оккупация – всё это способствовало росту религиозного радикализма среди белуджей на исторических территориях их проживания в Афганистане, Иране и в Пакистане. Так, 3 января в пакистанской провинции Белуджистан были убиты 11 шахтеров из числа шиитов-хазарейцев, ответственность за которое взяло на себя «Исламское Государство провинции Хорасан» (запрещено в РФ), подкрепив это соответствующим графическим изображением. На протяжении последних двух десятилетий хазарейское меньшинство подвергается атакам террористов-смертников и целенаправленных убийств: например, в январе и феврале 2013 г. жертвами двух нападений в Кветте (столица пакистанского Белуджистана) стало не менее 180 хазарейцев.

Кветта

Помимо усиления этноконфессиональной напряжённости, деятельность радикальных группировок, включая местный филиал «ИГ» фактически объединившиеся с ним (по меньшей мере, с 2015 г.) «Лашкар-и-Джангви» и «Джундуллу» (3), угрожает безопасности «Китайско-пакистанского экономического коридора» (CPEC) стоимостью в десятки миллиардов долларов – ключевого проекта развития в рамках инициативы Пекина «Один пояс, один путь». Посетив через неделю после теракта 3 января общину хазарейцев, премьер-министр Пакистана Имран Хан вновь обвинил в поддержке «ИГ» соседнюю Индию, якобы заинтересованную в разжигании беспорядков в Пакистане, и особенно в Белуджистане. В 2020 году в Исламабаде опубликовали даже соответствующее «досье», переданное в ООН и Организацию исламского сотрудничества (ОИС). Будучи вовлечённым в пограничные споры с Китаем в Гималаях и с Пакистаном, Нью-Дели действительно выступает против CPEC, частично проходящего по спорным районам в Кашмире (Гилгит-Балтистан).

Соединяя сетью автомагистралей, железных дорог и трубопроводов китайский Синьцзян с «китайским» же портом Гвадар на побережье Аравийского моря в «пакистанском» Белуджистане, CPEC видится важной мишенью для террористических группировок, используемых как средство геополитического «сдерживания» Поднебесной. В 2018 году боевики белуджского происхождения напали на консульство Китая в Карачи, встретив противодействие со стороны местных сил безопасности. Аналогичным образом сепаратисты напали на пятизвездочный отель в Гвадаре в 2019 году, убив пять человек. Как представляется, январский теракт также является серьёзным предупреждением – как китайскому персоналу, так и местным властям: безопасность по-прежнему под угрозой.

Администрация Джо Байдена требует от иранских властей прекратить полицейские репрессии против населения провинции Систан-Белуджистан, где в конце февраля вспыхнули массовые беспорядки. Исторически «белуджский вопрос», как и многие другие этнополитические и территориальные противоречия на востоке – порождение британской колониальной политики.

Беспорядки в разделённом границами трёх государств этногеографическом регионе препятствуют реализации и других коммуникационных проектов (среди которых газопровод из Ирана в Пакистан и Индию). Прогнозы западных экспертов свидетельствуют о постепенном превращении привлекающего джихадистский «интернационал» неспокойного региона в непреходящую «головную боль» и в «яблоко раздора» для Ирана, Пакистана, Индии и Китая. Карта «Великого Белуджистана» выходит далеко за пределы этноязыкового ареала белуджей, создание национального государства которых едва ли видится реальным. В то же время, не оформившееся в должной мере институционально и питаемое в основном конфессиональными противоречиями белуджское национальное движение, как и прежде, будет оставаться относительно удобным объектом для внешних манипуляций.

Дмитрий Нефёдов

Примечания

(1) См.: Асатрян Г. Этническая композиция Ирана…, Ереван, 2012. С. 93.
(2) Он бал захвачен на борту киргизской авиакомпании «Исток авиа», совершавшей рейс Дубай – Бишкек.
(3) Согласно информации пакистанской прессы, в прошлом году к «ИГ» присоединились выходцы из движения «Техрик-и Талибан Пакистан», известного по многочисленным резонансным терактам в стране.