Кризис французской внешней политики – как следствие размывания внешнеполитического наследия генерала де Голля
В 2017 году, когда Эммануэль Макрон пришёл к власти, он заявил было о курсе на сближение с Россией. На берегах Сены этого хотели многие – бизнес, военные, Ротшильды… Однако, по состоянию на март 2022 года мы можем засвидетельствовать печальный факт, что заявленного сближения не случилось. Преданная англосаксами Франция покорно идёт на бойню, куда ведут её Соединённые Штаты Америки.
Так что же произошло за эти пять лет, и почему заявленные желания готовящегося к выборам Макрона не совпали с возможностями их осуществить?
Давайте разбираться.
У созданной в 1958 году Пятой республики, детища Шарля де Голля, было несколько основополагающих принципов: включая невступление в союзы с Соединёнными Штатами Америки и союзничество с Россией. Это открывало перед Францией уникальный дипломатический путь. Франция Миттерана и Ширака была ключевым игроком на международной арене.
Однако с 2005 года «голлистские» основы начали подтачиваться: в республике активизировались «кроты»: Саркози и затем Олланд подвергли наследие великого предшественника ревизии. Париж вернулся к «полноформатному» членству в НАТО и более своей политической воли не проявлял. В социологии это называется выученной беспомощностью.
Однако имеется предположение, что, как это не покажется странным, у выдвиженца небезызвестного Жака Аттали, имелись и иные планы. Он видел себя последователем Шарля де Голля, стремящимся вернуться к истокам Республики и установить особые отношения с Россией. В своей книге «Революция», опубликованной во время президентской кампании, Макрон упоминал о необходимости «работать с русскими, чтобы стабилизировать их отношения с Украиной».
Ещё будучи министром экономики, в рамках «экономической дипломатии» Макрон посетил Москву в сопровождении влиятельного политика, бывшего министра внутренних дел и обороны Жан-Пьера Шевенмана. В июне 2017 года, сразу после избрания президентом в интервью Le Figaro г-н Макрон пообещал: «Я хочу добиться конца неоконсерватизма, импортированного во Францию в течение десяти лет. Демократия не делается извне без ведома народа. Франция не участвовала в войне в Ираке и была права. И она была неправа, когда развязывала войну в Ливии. И я не собираюсь делать обязательным условием моего президентства отставку Башара Асада».
Однако робкие инициативы по сближению с Россией забуксовали практически сразу. Вот что пишет вышеупомянутый Шевенман, коего Макрон попросил возглавить миссию по полной реинтеграции России в Совет Европы: «Все мои предложения были встречены в штыки. На набережной Орсэ царила позиция американских неоконсерваторов, установленная бывшим министром иностранных дел Бернаром Кушнером».
В МИД Франции прочно засели птенцы гнезда Жерара Аро – бывшего посла в США, амбассадора американского неоконсерватизма во Франции. Проживающий в Нью-Йорке Аро умело дирижирует кадровыми назначениями и зорко следит за тем, чтобы американские интересы обслуживались в его ведомстве в первую очередь.
В преддверии встречи с президентом России Владимиром Путиным в Брегансоне Макрон призвал дипломатов «переосмыслить отношения с Россией» и укрепить диалог с ней, «отталкивание России от Европы является глубокой стратегической ошибкой, потому что мы подталкиваем Россию либо к изоляция, которая увеличивает напряжённость, либо ко вступлению в союз с другими державами, такими как Китай, что совсем не в наших интересах».
Справедливости ради надо сказать, что во французской дипломатической администрации имелись и сторонники возобновления диалога: «Большая часть набережной испытывает ностальгию по великой политике в отношении России».
Речь идёт, например, о дипломатах-арабистах – участниках «Большой Игры». Именно они всегда задавали тон французской дипломатии, именно они сотрудничали и умели находить язык с русскими. Однако ключевые высоты сегодня контролируются англофилами. Соответственно, дипломатическое «меню» составляют именно они – бывшие клерки международных структур, послы Франции в США, Англии, Германии…
Здесь надо отметить, что экспертное сообщество Франции во многом представлено геополитиками-атлантистами, враждебными России и продвигающими политику распространяемого американскими интеллектуалами неоконсерватизма. Специалистов же по России не хватает катастрофически. Парадоксально, но русисты и французские патриоты работают на одном поле. И те, и другие маргинализированы, у них нет государственного финансирования. Профранцузские и прорусские настроения в современной Пятой Республике не приветствуются.
…В августе 2019 году случилось интересное событие. На встрече с дипломатическим корпусом – ежегодной Встрече Послов, Макрон в своей речи неожиданно заявил о существовании «глубинного государства» и практически обвинил дипкорпус в саботаже.
Небольшой экскурс: звезда французских неоконов взошла во времена президентства Джорджа Буша-младшего, когда решительное противодействие президента Жака Ширака американской войне в Ираке – с угрозой вето в Совете Безопасности ООН – спровоцировало во Франции интеллектуальную, медийную и дипломатическую истерику неоконсервативных сетей, требующих разрыва с «голлистским» наследием. Дипломаты, дислоцированные, в частности, в Вашингтоне, Тель-Авиве и НАТО, высказывались за войну во имя трансатлантической солидарности, «западной семьи», прав человека и прочих «ценностей».
Жака Ширака и премьер-министра при нём Доминика де Вильпена оппоненты шельмовали и буквально оскорбляли. «Эти атлантистские сети чрезвычайно сильны среди французских военных, и они также связаны с экономической деятельностью. Они англосаксы по духу», – отметил тогда Де Вильпен. «От MEDEF (крупнейшее объединение предпринимателей Франции) и некоторых лидеров французской индустрии до меня доходят сообщения, где мне очень настойчиво рекомендуют проявлять больше гибкости в отношении Соединенных Штатов», – писал в своих воспоминаниях 22-й президент Франции (1995-2007 гг.).
«Крестовый поход» проамериканской элиты против кабинета Жака Ширака возглавляли уже упомянутый Жерар Аро и Бруно Тертрэ. Сегодня Аро признал свою ошибку: «Оглядываясь назад, я ошибался, в отличие от Ширака и Вильпена».
На волне борьбы за интересы США всплыла Тереза Дельпеш – возглавлявшая Комиссию по атомной энергии. На голубом глазу она утверждала, что Ирак близок к созданию атомной бомбы и никаких возражений слышать не хотела. В то время она собрала вокруг себя целую группу высокопоставленных чиновников МИДа, специализирующихся на стратегических вопросах и борьбе с распространением ядерного оружия, быстро получивших прозвище «секта».
Влияние этих дипломатов особенно возросло после того, как в 2008 году президент Николя Саркози принял решение о возвращении Франции в объединенное командование НАТО.
По мнению экс-министра иностранных дел Юбера Ведрина, с 1997 года эти «западные» дипломаты, которые считают, что Франция должна защищать «западные ценности» и не может проводить слишком самостоятельную внешнюю политику, взяли на себя политическое и стратегическое управление Министерством иностранных дел Пятой Республики. Более всего пострадал, как уже было сказано, «арабский» департамент. Профессионалов арабистов вытеснили карьеристы-недоучки.
Французские дипломаты в возрасте от 45 до 55 лет проникнуты «западничеством». Причина в том, что начиная с 2000-х годов преподавание международных отношений в дипломатических школах Франции проводится в русле проамериканских интересов.
Вот уже двадцать лет мы являемся свидетелями приглушённой войны в дипломатических кругах между сторонниками «голлизма-миттеранизма», для которых Франция должна сохранить свою исключительность по отношению к Соединенным Штатам, и неоконсерваторами, стремящимися к тому, чтобы Пятая Республика стала послушной ученицей западного лагеря.
Увы, президент республики Эммануэль Макрон так и не смог взять под контроль дипломатический корпус. Несколько инициатив президента в отношении России были заблокированы МИДом в самом начале пятилетнего срока его правления – несмотря даже на то, что президент предпринял некоторые рокировки в министерстве, не принёсшие, впрочем, особого успеха.
Намерения Эммануэля Макрона были хороши – он хотел сменить дискурс о «ценностях» на реальную политику в духе кардинала Ришельё. Однако в феврале 2019 года Париж поспешно признал Хуана Гуайдо, человека из Вашингтона «ответственным президентом» (так в оригинале) Венесуэлы. В январе 2020 года, когда американский беспилотник убил иранского генерала Касема Сулеймани, он выразил «полную солидарность» с Соединёнными Штатами и призвал Иран воздерживаться «от любых мер военной эскалации».
«Нас воспринимают всерьез? Наши колебания, наш атлантический комфорт поставили нас в положение, когда мы проигрываем по всем пунктам», – подводит итог Доминик де Вильпен.
В 2021 году Пьер Вимон, назначенный спецпредставителем Франции по России, выступая перед Сенатом Франции, предупредил: «У Москвы может возникнуть соблазн перешагнуть через Европу. Мы наблюдаем прямо над нашими головами развитие диалога между русскими и американцами по вопросам, влияющим на безопасность европейских государств, что меня несколько беспокоит. Европейцы должны защищать свои интересы, французы должны защищать свои интересы».
В феврале 2022 года Эммануэль Макрон посетил Москву и заявил Владимиру Путину, что он хочет говорить от имени Франции. Потом он ещё звонил, но через короткое время Франция поддержала антироссийские санкции, а 20 марта стало известно о блокировке Парижем авуаров Банка России в размере 22 млрд. евро.
Чья эта игра? Президент Ширак в 2003 году смог противостоять своим «спящим», но за 19 лет они сильно укрепились.
Тем не менее, мир меняется. Президенты уходят и приходят, страны распадаются и соединяются вновь. За горизонтом текущего европейского кризиса, осмысленное и взаимовыгодное сотрудничество между Россией и Францией может представлять определённую ценность. Дипломатия здесь играет немаловажную роль, и фигура посла может стать знаковой. К примеру, вышеупомянутый Жерар Аро проживает в Нью-Йорке и этим сказано многое. Дипломат, подыскивающий себе домик в той стране, в которой он служит, не может не служить ей верой и правдой…
Алеся Милорадович