Иранская ядерная программа: «казахстанский фактор» вчера и сегодня

Шахиншах в казахском национальном костюме в Алма-Ате, 1972 г.

Вокруг приостановленных венских переговоров по возобновлению «иранской ядерной сделки» ломается немало копий и кипят нешуточные страсти. Напомним, подписанный в 2015 году «Совместный всеобъемлющий план действий» через три был выброшен Дональдом Трампом в дипломатическую «мусорную корзину».

В период согласования «СВПД» и несколько лет после в казахстанской, российской и отчасти в зарубежной прессе появилось немало публикаций относительно возможной посреднической роли Республики Казахстан в политико-дипломатическом решении «иранской ядерной программы». Согласованная в 2015 году при Обаме, но отринутая через три года Трампом «иранская ядерная сделка» (СВПД) содержала некоторые интересные возможности для Казахстана. Но ещё в мае 2012 г. делегация МАГАТЭ наведывалась в Усть-Каменогорск и Астану. С июля 2012 г. по март 2013 г. прошло семь раундов переговоров по обсуждению подготовленного агентством проекта соглашения между МАГАТЭ и Казахстаном о создании Банка низкообогащенного урана в Казахстане. 27 апреля 2015 г. было одобрено «Соглашение между Правительством Республики Казахстан и Международным агентством по атомной энергии о создании Банка низкообогащенного урана Международного агентства по атомной энергии в Республике Казахстан».

Этому предшествовала большая работа, начавшаяся ещё в советское время, когда Казахстан, по версии горе-«историков» – националистов, являлся «колонией» Москвы. И в этой связи нам хотелось бы обратиться к одной малоизвестной странице советско-иранского научно-технического сотрудничества, прямо касающегося Советского Казахстана, экономический потенциал которого отнюдь не сводился, в отличие от нынешнего. К добыче нефти и газа под присмотром транснациональных корпораций… Впрочем, обо всём по порядку.

Известно, что власти шахского Ирана стремились развивать партнёрство в атомной энергетике не только с Соединёнными Штатами, но и с Советским Союзом, и прежде всего – с основанным в 1957 году на базе Физико-технического института Академии Наук Казахской ССР Институтом ядерной физики Казахской ССР. По стечению обстоятельств, в том же году увидело свет бессрочное соглашение США с Ираном «О сотрудничестве в использовании атомной энергии в мирных целях» (расторгнуто иранской стороной после победы «исламской революции» в 1979 г.). В 1966 году с содействием со стороны Франции и США создаётся Национальный ядерный центр при Тегеранском университете, где уже на следующий год вводится в эксплуатацию американский исследовательский реактор мощностью 5 МВт с 5,6 кг высокообогащенного урана в качестве топлива. Тогда же американские партнёры доставили в этот центр плутоний для исследовательских целей и «горячие камеры», способные ежегодно выделять до 600 г плутония. Таким образом было положено начало созданию научно-технической базы иранской атомной энергетики.

1 июля 1968 года Иран стал одной из первых стран, подписавших международный Договор о нераспространении ядерного оружия (ДНЯО), предусматривающий использование атомной энергии исключительно в мирных целях, и ратифицировал его в 1970 г. (немаловажно, что данные решения подтверждались уже новым руководством ИРИ в 1980 г.). А в 1974 г. шахиншах обнародовал долгосрочный план развития атомной энергетики, реляция которого с некоторыми коррективами применительно к меняющимся условиям продолжается, несмотря на все трудности, и сегодня. Его главные задачи – строительство в течение 20-25 лет 23 атомных реакторов общей мощностью в 23 ГВт и создание замкнутого ядерного топливного цикла. Для реализации столь амбициозной программы в 1974 г. была учреждена «Организация по атомной энергии Ирана» (ОАЭИ).

Несмотря на тесное сотрудничество с американцами, в начале 1970-х годов начали проявляться признаки озабоченности иранских властей зависимостью в столь чувствительной сфере от Запада. Такая тенденция вполне соответствовала активно развивавшемуся с середины 1960-х годов политико-экономическому сотрудничеству Тегерана с Москвой.

Например, в октябре 1972 года, в ходе очередного визита в СССР шах М.Р. Пехлеви прямо заявил о заинтересованности продвижении двустороннего сотрудничества в том числе и в атомной энергетике. В декабре 1972 г. – январе 1973 г. иранская профильная делегация посетила пять атомных электростанций на территории СССР, подробно ознакомившись с некоторыми советскими атомными НИОКР. Более того, тогда же Тегеран запросил Москву на предмет возможного присутствия иранских специалистов на испытаниях атомного оружия на полигоне вблизи Семипалатинска (Казахская ССР), либо же, как минимум, о посещениях ими этого полигона. По некоторым данным, в 1973 и 1975 гг. иранцы побывали на этом полигоне, но не на ядерных испытаниях. Стороны договорились не разглашать информацию о сотрудничестве в «ядерной» сфере.

Ещё в октябре 1972 г. иранская делегация во главе с шахиншахом посетила Институт ядерной физики (ИЯФ) Казахской ССР и действующий там исследовательский атомный реактор ВВР-К мощностью 6 МВт, введённый в действие в 1967 году,  расположенные в районе Алатау – неподалёку от Алма-Аты.

Согласно одной из публикаций новейшего периода, «с большим волнением казахстанские физики встречали высокого гостя, как хорошо ему всё объяснили в конференц-зале физкорпуса. И как подробно показали иранцам главную достопримечательность и основной прибор института – это исследовательский атомный реактор». Тогда же гости получили материалы о некоторых НИОКР этого института; стороны договорились о предварительной разработке программы научного сотрудничества в атомной отрасли. Программу намечалось утвердить в первом полугодии 1973 года.

В тогдашних СМИ Казахской ССР промелькнула лишь краткая информация об этом визите: тем самым советская сторона давала понять Западу о возможном качественно новом этапе советско-иранского сотрудничества. Однако сработал «эффект бумеранга»: вскоре на Тегеран начало оказываться сильнейшее политическое давление со стороны США, Франции, ФРГ и поныне не подписавшего ДНЯО Израиля с целью заставить Тегеран свернуть намечающееся партнёрство с СССР по освоению мирного атома. В Москве этому давлению предпочли не препятствовать, что намеченный на 1973 года обмен визитами делегаций ОАЭИ и ИЯФ Казахской ССР так и не состоялся….

В результате, окончательные договоренности с Институтом ядерной физики КазССР так и остались на уровне предварительных переговоров. А в 1974 г. ОАЭИ за 1 млрд. долл. США приобрела у европейского атомного консорциума Eurodif 10-процентный пакет акций завода по обогащению урана во французском Трикастене (совладельцы предприятия – испанская компания ENUSA, фанцзуская ARENA NС, бельгийская «Synatom» и итальянская ENEA). Тогда же Тегеран получил право выкупать продукцию завода, а также полный доступ к обогатительной технологии, разрабатываемой этим консорциумом. В 1974 году была запущена первая иранская АЭС в Исфагане на французских технологиях, а в следующем году началось строительство второго ядерного исследовательского центра невдалеке от того же города. Здесь планировалось разместить исследовательский реактор и французскую установку по переработке ОЯТ. Объект был готов примерно на 70% к 1979 году и в дальнейшем достроен иранской стороной самостоятельно.

Как мы видим, уже полвека назад советская дипломатия в столь важных вопросах, как сотрудничество в атомной сфере с государствами «развивающегося» мира, постепенно утрачивала инициативу. Казахская ССР с её развитыми научными институтами не стала «платформой» перспективного сотрудничества, в то время как нынешняя постсоветская республика едва ли в состоянии самостоятельно реализовывать серьёзные проекты без участия опекаемых Западом транснациональных структур наподобие МАГАТЭ. Несмотря на все имеющиеся здесь «подводные камни» и внешнеполитическую конъюнктуру, в долгосрочной перспективе наибольшим потенциалом обладает развитие атомной отрасли в рамках евразийских интеграционных объединений, полноправным участником которых Иран станет уже в самое ближайшее время.

Алексей Чичкин

Использованы:

Congressional Research Service: «Iran’s Nuclear Program: Status», Federation Of American Scientists (20. 12. 2019);
Haidar J.I., «Sanctions and Exports Deflection: Evidence from Iran,» Paris School of Economics (University of Paris), 2015;
Jahanpour F. R., «Chronology of Iran’s Nuclear Program», Oxford Research Group, 2006.Алексей Балиев