Французские амбиции в Азии и Африке издавна гасились англосаксами
В ходе недавнего саммита БРИКС в Южной Африки президенты Владимир Путин и Касым-Жомарт Токаев упоминали о реализуемых Россией и Казахстаном трансграничных коммуникационных проектах, включая Международный транспортный коридор «Север – Юг». За проектом, вот уже много лет (с разным успехом) реализуемым Россией, Азербайджаном, Ираном и Индией, по-прежнему пристально наблюдают как его сторонники, так и недоброжелатели, коих также немало.
После начала войны с Украиной Россия активно развивает ставшую для неё важнейшим международным торговым путем «каспийскую» ветку МТК «Север – Юг», отмечает близкий официальному Баку интернет-портал haqqin.az, отмечая полное совпадение интересов Москвы и Тегерана полностью в этом вопросе. В то время как для запуска западной сухопутной ветки коридора «потребуется, как минимум, ещё несколько лет, в ближайшее время ожидается значительный рост грузоперевозок по Каспию». Азербайджанское издание обращает внимание «на сообщения российских СМИ о том, что Ульяновская область и Татарстан объединяют усилия по реализации логистического проекта "Средняя Волга – Каспийское море – Персидский залив"». По сообщению пресс-служба правительства Ульяновской области, 18 августа её губернатор Алексей Русских и глава Республики Татарстан Рустам Минниханов подписали соглашение о совместной реализации этого проекта, предполагающее формирование сборных грузов для отправки по маршруту Средняя Волга – Каспийское море – Персидский залив. По итогам переговоров с партнёрами из Индии, Ирана, Туркменистана подписан ряд соответствующих документов. По словам А. Русских, в ноябре в Ульяновской области пройдёт масштабная конференция по вопросам международной логистики с участием потенциальных партнеров, заинтересованных в реализации этого амбициозного замысла. Проект «Средняя Волга – Каспийское море – Персидский залив» – составная часть МТК «Север-Юг», позволяющий отправлять грузы от портовых терминалов российского Поволжья прямо до портов Персидского залива и Индии, позволяющий «отказаться от посредников и использовать для хранения российской продукции все преимущества «свободных» портов и специализированных таможенных терминалов».
Иран и Индия придают особое значение укреплению сотрудничества, сообщил 18 августа заместитель начальника штаба по политическим вопросам президента Ирана Мохаммад Джамшиди: «В телефонном разговоре президент Раиси и премьер-министр Моди подчеркнули укрепление двустороннего, а также регионального сотрудничества, в том числе в отношении коридора Север – Юг и международных организаций». Нью-Дели и Тегеран договорились ускорить развитие порта Чабахар как символа двустороннего сотрудничества. Н. Моди также подчеркнул готовность Индии доработать документ о сотрудничестве между двумя странами для завершения этого проекта. В свою очередь, Э. Раиси также призвал к расширению транзитного сотрудничества, в том числе в коридоре «Север-Юг», и ускорению ввода в эксплуатацию инфраструктуры порта на Аравийском море.
Маршрут, связывающий Поволжье с Персидским заливом через Каспийское море, «даёт возможность Ирану и России уклоняться от санкций, поскольку российские и иранские грузы на этом маршруте никто не проверяет», беспокоится haqqin.az, ссылаясь на информацию американского издания Foreign Policy о резко возросшем объёме судоходства между российскими и иранскими портами на Каспии: «при этом большинство судов обеих стран плывут с отключенными системами автоматической идентификации. Сообщалось также, что "загадочное судоходство" в акватории Каспийского моря сыграло по итогам 2022 года решающую роль в резком увеличении объема товарооборота между Ираном и Россией».
Всё это актуализирует проблемы безопасности МТК «Север – Юг», прообраз которого (о чём известно относительно мало) рассматривался к реализации ещё в середине 1950-х – начале 1970-х годов в рамках «Центрального оборонительного договора» (CENTO). Напомним, в состав этого блока в середине 1950-х – середине 1970-х годов входили Великобритания, Турция, Иран и Пакистан. Отличие стародавнего проекта от нынешнего заключалось в точке выхода в Индийском океане – не в Индии, а на побережье Пакистана в районе Карачи и нынешнего Гвадара.
Так, в середине 1957 г. Совет по экономике CENTO одобрил проект строительства / реконструкции сквозных параллельных автомобильных и стальных магистралей через Турцию и Иран в Пакистан, с учетом в проекте портов этих стран. Аналогичные работы предусматривались и по ответвлению данного коридора из южной Турции в Иран (Мосул – Багдад – Ханекин / Басра) и далее через Иран (Нефтшах – Захедан) с выходом на Пакистан. Таким образом, построенная ещё Германской империей знаменитая Багдадская железная дорога, введённая в действие в канун Первой мировой войны, получила бы характеристики трансграничного транспортного коридора. Однако антибританская антимонархическая революция в Ираке 1958 года, выведшая Ирак из CENTO, застопорила этот амбициозный проект. Одновременно активно развивались политические и экономические контакты Ирана с СССР, следствием чего стало ослабление интереса к проекту со стороны правительства шаха Мохаммеда Реза Пехлеви.
Интересно, что проекты в рамках CENTO активно поддерживались Францией, безрезультатно стремившейся включиться в этот блок с участием Великобритании. Интерес Парижа поддерживался стремлением вывести предполагаемый транспортный коридор на подконтрольные ему территории и острова в Индийском океане, включая Французским Сомали (после 1977 г. Республика Джибути) на Африканском Роге. Кроме того, до 1954 г. контролировала 4 приморских эксклава на юго-западе (Маэ) и на юго-востоке Индостана (Карикал, Пондишери, Янаон). В первой половине 1950-х гг. Париж предлагал сориентировать упомянутый СЕNТO-коридор также на Маэ, Пондишери (при этом французские предложения не игнорировали традиционный маршрут к территориям Парижа на Индостане через Суэцкий канал – Красное море – Индийской океан).
Однако в Лондоне, Анкаре и Тегеране отвергали этот «сценарий»; аналогичной позиции придерживались и США, поддерживавшие с СЕNТO ассоциированные отношения. Дело ещё и в том, что ещё в начале-середине 1940-х гг. англосаксы планировали отторгнуть от Парижа вышеупомянутое Французское Сомали – ключевой регион у морского перехода из Красного моря в Индийский океан, чего достичь не удалось благодаря восточноафриканской политике де Голля и позиции императора Эфиопии Хайле Селассие, не заинтересованного в усилении и без того значительного присутствия Вашингтона и Лондона на Африканском Роге. Единственная со второй половины 1890-х до середины 1970-х годов железная дорога в Эфиопии – между Аддис-Абебой и портом Джибути – управлялась французами вплоть до свержения Хайле Селассие в 1974 году.
Только к середине 1950-х гг. Великобритания возвратила Эфиопии почти 40% ее территории – нефтегазоносную провинцию Огаден, причём в Париже поддерживали требования Аддис-Абебы и даже предлагали раздел Итальянского Сомали между Эфиопией и Французским Сомали, что поддерживалось Эфиопией. Но Итальянское Сомали сохранили за Италией до начала 1960-х годов.
В более широком контексте, США с Великобританией, давно вынашивали планы «удаления» Франции из Азии, особенно с Ближнего Востока, и из бассейна Красного моря. Соответственно, не без соучастия Вашингтона и Лондона Францию вынудили предоставить независимость ее протекторатами в Сирии и Ливане, провозгласивших независимость в середине 1940-х годах.
Соответственно, те же «союзники» Парижа – в отличие от Пакистана – не поддержали Париж в спорах с Индией в первой половине 1950-х годов о статусе французских территорий на Индостане. Причем Париж официально не признавал до 1962 г. включительно введение суверенитета Индии в бывших «французских» районах Индостана.
Таким образом, Францию изначально исключили из проекта, нацеленного на укрепление экономических и военно-политических связей англосаксов с Азией. Следствием стали инициативы Парижа по созданию некоего блока в бассейне Индийского океана, выдвинутые еще в ходе переговоров де Голля с шахиншахом М.Р. Пехлеви в Тегеране в 1963 году.
Иран одобрил проект, как и эфиопский император, руководство Пакистана и почти всех бывших французских колоний в Восточной и Юго-Восточной Африке. Одобрили проект и власти Португалии, располагавшей (до 1975 г.) расположенным на юго-востоке Африки Мозамбиком (с территорией в 7 раз больше португальской). Но всевозможное противодействие США и Великобритании такому проекту позволило лишь частично реализовать его в начале 1980-х годов. Таким образом, нынешняя активность Франции в Африке и в Азии содержит глубокие исторические корни. Вот только возможностей у неё куда меньше, чем 70 лет назад…
Алексей Балиев