В 2025 г. исполняется 60 лет со времени начала драматических событий, ставших кульминационным пунктом в борьбе за общественно-политический вектор и содержание социального развития Индонезии. В ночь с 30 сентября на 1 октября 1965 г. несколько отрядов военнослужащих индонезийской армии напали на дома нескольких военачальников, похитили их и убили. Операция была проведена под руководством «Движения 30 сентября» под водительством командира 1-го батальона личной охраны президента подполковником Унтунгом. Руководство Коммунистической партии Индонезии, поддержала «Движение 30 сентября», делегировав своих представителей в оперативную группу, где те действовали от имени партии, поневоле создавая впечатление, что и коммунисты руководят заговором.
Как писала в 2003 г. авторитетная местная газета «Компас», американская разведка была осведомлена о предстоящих событиях 30 сентября, и даже, вероятно, планировала их. Неудачная (а возможно просто-напросто сфабрикованная) попытка переворота стала началом растянувшегося на два с лишним года государственного переворота в Индонезии. «Движение 30 сентября» было быстро разгромлено, а по всей статье развернулась кампания беспощадного террора против коммунистов и других организаций левого толка (1). Середина 1950-х гг. и первая половина 1960-х гг. характеризовались нараставшими противоречиями между набиравшей силу и влияние многочисленной местной Коммунистической партии и сухопутной армией, заточенной на подавление внутренних противоречий. Армия идентифицировала себя как «государство в государстве», находящееся выше всех других институтов.
Жертвами массового террора против коммунистов и китайских общин, включая погибших и пропавших без вести, по данным Amnesty International, зарубежных и индонезийских эмигрантских источников, превысило 2,6 млн. чел. Лишь немногим десяткам подвергшихся террору удалось перебраться в португальский (до 1975 г. включительно) Тимор, Малайзию, Индию и Австралию.
При этом характерно, что компартии Китая и СССР ограничивались информационными сообщениями об этом терроре, поскольку на кону было развитие Пекином и Москвой политических и экономических связей с Джакартой. Пекин же в 1965 г. решил упредить намечавшееся более активное развитие сотрудничества Индонезии с СССР, потому и «сподвиг» местных коммунистов, почти разорвавших связи с КПСС из-за антисталинской истерии хрущевского руководства, на попытку переворота. При этом индонезийская компартия была третьей по численности компартией в мире – после китайской и советской.
Компартия Индонезии была за считанные месяцы уничтожена как политическая сила, вскоре к власти в стране (1967-1998 гг.) пришли националистические военные во главе с генералом Сухарто. Поддержка западными странами реакционных сил в решающей степени мотивировалась интересами крупного транснационального бизнеса. Так, в начале 1965 г. индонезийское правительство установило контроль над рядом иностранных каучуковых плантаций и собиралось распространить аналогичные меры в отношении других иностранных предприятий. Это всерьез обеспокоило действовавшие в стране нефтяные компании Caltex, Stanvac и Shell Oil. Позиция американских нефтяных компаний в это стране неоднократно упоминается в документах госдепартамента и прочих структур, связанных с событиями в Индонезии. Новый режим в декабре 1966 г. отменил установленный правительством Сукарно контроль над этими компаниями, а также над компанией Pan American Oil Company в рамках кампании по созданию благоприятных условий для привлечения иностранных инвестиций (2).
В этой связи не приходится удивляться тому, что Госдепартамент США передавал индонезийской армии списки высокопоставленных прокоммунистических и коммунистических должностных лиц страны, которых надлежало уничтожить. Брэдли Симпсон, директор Проекта «Документации Индонезии и Восточного Тимора» (США) утверждает, что «Соединённые Штаты были непосредственно вовлечены в Индонезии в середине 1960-х до такой степени, что предоставляли индонезийским войскам адресную помощь, чтобы те преуспели в массовых убийствах». То есть, эти убийства, похоже, были главным условием такой помощи. А министр обороны США Роберт Макнамара в 1967 г. информировал президента Линдона Джонсона, что «военные программы помощи Индонезии, особенно в течение эры Сукарно (1947-65), значительно поспособствовали проамериканской ориентации индонезийской армии и настроили её против коммунистов».
Означенное косвенно подтвердил премьер-министр Австралии Гарольд Холт в «Нью-Йорк Таймс» от 6 июля 1966 г.: «в Индонезии от 500 тыс. до одного миллиона приконченных коммунистов».
В начале октября 1965 г., герой антияпонского сопротивления (1943-45 гг.) и освободительной войны с голландскими колонизаторами (1946-48 гг.) председатель КПИ Дипа Нусантара Айдит – глава делегации КПИ на XIX- XXI съездах КПСС – бежал в Центральную Яву, но был пойман и расстрелян 22 ноября 1965 г. Последний же всплеск антикоммунистического террора в Индонезии за попытку госпереворта 1965 г. состоялся почти через 20 лет – точнее, пришёлся на весну-лето 1985 года, когда были расстреляны руководящие деятели подпольной с октября 1965 г. КПИ – Мохаммад Мунир (первый секретарь), Джоко Унтунг, Гато, Лестарио и Рустомо, находившиеся в заключении с 1968 года. И тоже без какой-либо реакции со стороны Москвы и Пекина...
Многие коммунисты были обезглавлены, задушены, задавлены военными или полицейскими грузовиками, убиты перерезанием горла. Убийства были в основном спешными – «лицом к лицу». Как отмечает российский востоковед Василий Легейдо, «кому-то повезло: некоторых индонезийцев, подозревавшихся в связях с коммунистами, сажали в тюрьму или просто увольняли, а их дома и имущество изымали в пользу националистов. Но даже те, кому удавалось выжить, считались в обществе не жертвами государственного произвола, а бесчеловечными монстрами, и становились изгоями. Военные позиционировали их как безбожников и даже садистов. Их не принимали в университеты, другие вузы, не брали на работу, лишали соцпособий».
Индонезийские учебники с критическим анализом массовых убийств в тот период уничтожили в 2009 г. по постановлению Генпрокурора Индонезии. Попытки же либеральных и левоцентристских сил страны пересмотреть или, хотя бы, оспорить официальную оценку событий 1965-1966 гг. наталкиваются на жёсткое противодействие армейских и правомусульманских кругов. Наиболее жёсткую позицию по этим вопросам занимали Антикоммунистический альянс и Антикоммунистический фронт Индонезии. Материалы подпольной КПИ публиковались только в сталинистской до 1990 г. (включительно) Албании.
Международный общественный трибунал в Гааге в 2015 г. признал антикоммунистический террор 1965 г. актом геноцида согласно Женевской конвенции 1948 г. Количество погибших составило не менее 1 млн человек (как упоминалось выше, в реальности их было куда больше), причём трибунал указал на причастность к этой кампании правительств Вашингтона, Лондона и Канберры. США снабжали индонезийскую армию оружием, средствами связи и информацией о лицах, подлежавших аресту. Видный правозащитник Ф. Магнис-Сусено в 2016 г. также заявил о том, что нарушения прав человека в 1965-1966 гг. должны квалифицироваться как геноцид. Это были организованные действия по уничтожению определенной группы людей, крупнейшее преступление против человечества за последние 50 лет.
Алексей Балиев
Примечания
(1) Глазунова Е., Маныкин А. США и события в Индонезии 1965-1966 гг. // Вестник Московского университета. Серия 25: Международные отношения и мировая политика. 2018. Т. 10. № 4.
(2) Другов А. Индонезия: 1965 – год кровавого перелома // Юго-Восточная Азия: актуальные проблемы развития. 2025. Т. 1. № 1 (66). С. 316-335.