В Общественной Палате РФ 26 сентября с.г. состоялся Круглый стол на тему «Российское общество в период войн за освобождение Балкан». По очевидным причинам, данная проблематика актуальна и сегодня, однако проявился в ходе этого форума весьма «новаторский» нюанс…
В работе форума участвовали известные российские историки, политологи, публицисты, специализирующиеся на балканской и, в целом, восточноевропейской тематике. Были высказаны ряд новых оценок известных событий на Балканах на рубеже XIX / XX столетий и политики России в этом регионе в означенный период.
В частности, в выступлении доктора исторических наук, профессора МГИМО МИДа РФ Я. В. Вишнякова – со многими малоизвестными фактами особо отмечалось подлинное содружество военных России и Сербии на протяжении второй половины XIX-го – начала XX вв., проявившееся, в том числе, и в участии российского военного корпуса в операциях на Салоникском (южно-балканском) фронте в 1916-17 гг. Однако далее с трепетным пиететом докладчик рассказал, что сербские войска участвовали в «антибольшевистской борьбе» в составе британских интервентов в 1918-19 годах на Кольском полуострове, а именно,
«сербский батальон (2,6 тыс. солдат и офицеров. – Прим. Ред.) весной 1918 г. был переброшен в Мурманский район и вошел в качестве отдельного подразделения в состав высадившихся там английских войск. Местом его дислокации была имевшая стратегическое значение станция Кандалакша, а основной задачей сербов стала охрана Мурманской железной дороги». Солдаты и офицеры этого батальона «вели антибольшевистскую борьбу и покинули Мурманск только в октябре 1919 г.».
Сербские части вблизи станции Кандалакша, 1919 г.
Отвечала ли интересам православной балканской страны упомянутая военная операция, да ещё на Крайнем Севере России? Очевидно, что этот вопрос решался не в Белграде. Заметим, в тот же период вся Сербия с Черногорией до осени 1918 г. были оккупированы австро-венгерскими и болгарскими войсками, из чего нетрудно сделать вывод, что упомянутый «сербский батальон», безусловно, был куда более востребован на Салоникском фронте. Как отмечается в другом исследовании, «большинство сербов, которые в годы Первой мировой войны оставались на территории России в качестве военнопленных и добровольческих соединений, после Февральской революции были частично переброшены на Салоникский фронт... Оставшаяся часть добровольческих формирований была рассеяна по всей стране и была включена в состав белогвардейского движения, например, в Поволжье, на Урале и Сибири, так и в движении большевиков, например, на территории Украины, а также в качестве интервентов в Архангельске и Северной России, которая была оккупирована английскими войскам… Как правило, большинство сербов участвовали в белогвардейском движении, особенно это показательно после выступления Чехословацкого добровольческого корпуса в 1918 г., но после отступления белых на восточном направлении и крушении белых политических режимов в 1919-1921 гг. сербы переходили в военные отряды красной армии… главная цель большинства сербов была не борьба с красными, белыми и зелеными, а стремление к скорейшему возвращению на Родину...»
Как представляется, оправдание вторжения британских и в их составе сербских войск на российский Крайний Север означает фактическое оправдание тогдашних планы Антанты по разделу территории бывшей Российской империи, не так ли? Отметим, в этой связи, что Мурманский и Архангельский регионы планировалось превратить в британский, но отнюдь не в сербский протекторат…
Кроме того, именно в тот же период – по «соседству» с британскими и сербскими войсками – Финляндия объявила войну Советской России и вскоре захватила исконно русский заполярный регион Печенга (северо-западнее Мурманска). Финляндским он оставался, до весны 1940 года, в то время как британские и сербские войска в 1918-19 гг. на Кольском полуострове способствовали этой оккупации («Документы внешней политики СССР, Т. III : 1 июля 1920 г. — 18 марта 1921 г.», М., Госполитиздат, 1959; Егоров Ф. И. «Белофинская авантюра в Карелии 1918-1919 гг.», Петрозаводск, Госиздат КФССР, 1952).
Что же касается Салоникского фронта, здесь активных военных действий Антанта не предпринимала вплоть до весны 1918 года. Ничего не было сделано и для того, чтобы оперативно занять территорию Албании, через которую уцелевшие сербские войска и беженцы (вместе с черногорцами) пробивались осенью 1915 г. – в феврале 1916 г. на греческие Ионические острова, подвергаясь атакам и диверсиям со стороны албанских четников и их австро-венгерских союзников.
Лондон и Париж не «озадачивались» и тем, что Греция не вступала в войну на стороне Антанты до июля 1917 года – несмотря на то, что Салоникский фронт располагался, в основном, на северо-греческой территории. Очевидно, что активные операции Антанты с участием, в том числе, сербских и греческих войск на этом фронте ускорили бы освобождение большей части Сербии (и всей Черногории) и капитуляцию Болгарии – союзницы Германии, Австро-Венгрии и Турции.
Характерно и то, что ко времени капитуляции Австро-Венгрии и Болгарии 29 сентября – 3 ноября 1918 г. войска Антанты продвинулись на Салоникском фронте лишь на 35-50 км в сравнении с 1916 годом. Таким образом, 95% территории Сербии и вся Черногория оставались оккупированными даже в канун капитуляции Вены и Софии. Зато войска Великобритании и Сербии «пригодились» за тысячи километров от Балкан – на российском Крайнем Севере… К сожалению, эти факторы не были отмечены в выступлении Я. В. Вишнякова. Зато в положительной тональности преподнесено пребывание сербских войск под командованием британских оккупантов в столь отдалённом регионе России. Навряд ли такой подход к этим вопросам является, мягко говоря, объективным.
Алексей Чичкин