22 ноября в Сочи прошла встреча президентов России, Ирана и Турции, посвящённая актуальным вопросам сирийского урегулирования, длившаяся почти два часа. Ранее, 19 ноября, в Анталье встретились министры иностранных дел трёх стран, накануне в Сочи побывал сирийский президент Башар Асад, а начальники генеральных штабов трёх стран обсудили практические вопросы координации действий «не земле». Прежде всего, очевидно – в провинции Идлиб, где (как и в ряде других местностей) продолжают орудовать боевики запрещённых в России террористических группировок «Исламское государство» и «Джебхат ан-Нусра». До последнего времени здесь оставались некоторые разногласия, которые, видимо, всё-таки удалось в основном уладить. «До полной победы над терроризмом, конечно, еще очень далеко, – заявил в ходе встречи с Башаром Асадом Владимир Путин. – Но что касается нашей совместной работы по борьбе с террористами на территории Сирии, эта военная операция действительно завершается».
20 ноября состоялся телефонный разговор Президента России Владимира Путина с эмиром Катара Тамимом бин Хамадом Аль Тани, а заместитель министра иностранных дел Михаил Богданов встретился в ОАЭ с наследным принцем Абу-Даби Мухаммедом аль Нахайяном. На следующий день глава российского государства поговорил с лидерами США, Саудовской Аравии, Египта и Израиля, что свидетельствует о чрезвычайно высоком уровне координации переговорного процесса с максимальным количеством заинтересованных сторон. Всё это свидетельствует о чрезвычайно тщательной и глубокой, вплоть до отдельных деталей, подготовке сочинской встречи.
По окончании переговоров Владимир Путин подчеркнул особую роль Ирана и Турции в разрешении сирийского конфликта, отметив, что позиция Эрдогана и Роухани позволила прекратить боевые действия и создать «зоны деэскалации». Благодаря усилиям трёх стран удалось предотвратить распад Сирии, не допустить ее захвата международными террористами, избежать гуманитарной катастрофы.
В согласованном по итогам встречи Президентов совместном заявлении подтверждена решимость продолжить активное взаимодействие в интересах установления мира и стабильности в Сирии в соответствии с резолюцией Совета Безопасности ООН № 2254. Страны-гаранты режима прекращения огня в Сирии договорились продолжать сотрудничество в интересах окончательного разгрома террористических группировок, признанных таковыми Советом Безопасности ООН. «Президенты подчеркнули, что создание в рамках Астанинского процесса зон деэскалации в Сирии оказалось весьма эффективным и значительно помогло снизить уровень насилия, облегчить гуманитарные страдания, остановить поток беженцев и начать работу над созданием условий для безопасного возвращения беженцев и внутренне перемещенных лиц», – говорится в документе. Астанинский формат и его достижения стали эффективным инструментом содействия миру и стабильности в Сирии, и страны-гаранты «продолжат скоординированные усилия с целью обеспечения необратимости тенденции к снижению насилия». По имеющейся информации, очередной раунд переговоров в Астане должен пройти в середине декабря.
Наряду с поддержкой «широкому межсирийскому диалогу с участием представителей всех сегментов сирийского общества», главы государств «подтвердили свою твердую приверженность суверенитету, независимости, единству и территориальной целостности Сирийской Арабской Республики». Ни при каких обстоятельствах создание упомянутых «зон деэскалации», либо «какая бы то ни было политическая инициатива по урегулированию сирийского кризиса не должны подрывать суверенитет, независимость, единство и территориальную целостность Сирийской Арабской Республики». В этой связи примечательно, что турецкая сторона начала пропускать через своё воздушное пространство следующие на авиабазу Хмеймим военно-транспортные самолёты ВКС России.
Немаловажное значение в переходе к мирному будущему Сирии отводится предстоящему Конгрессу национального диалога, точная дата которого пока не определена (ранее назывались первые числа декабря, но на этот счёт есть сомнения). Россия, Иран и Турция «проведут консультации и согласуют состав участников Конгресса». Международным партнёрам Москвы, Анкары и Тегерана адресован призыв «оказать поддержку процессу деэскалации и стабилизации в Сирии, в том числе через направление дополнительных объемов помощи населению этой страны, содействие гуманитарному разминированию, сохранение исторического наследия, восстановление инфраструктуры жизнеобеспечения, включая социальные и экономические объекты».
Очевидно, что выработка и реализация упомянутой Президентом России долгосрочной комплексной программы восстановления Сирии неизбежно столкнётся с саботажем со стороны западных партнёров, остающихся верными лозунгу «Асад должен уйти». В частности, предположения о возможном участии в восстановлении сирийской экономики европейских стран выглядят несколько умозрительными в силу прогрессирующей зависимости политических элит «Старого света» от Вашингтона. Кроме того, одной из наиболее острых проблем является необходимость разминирования обширных территорий, однако и здесь ожидать какого-либо содействия от фактически контролируемых западными партнёрами международных структур было бы наивно.
Турция, Россия и Иран будут продолжать регулярно проводить переговоры по ситуации в Сирии, заявил 25 ноября президент Турции Тайип Эрдоган, выступая перед депутатами Партии справедливости и развития в провинции Балыкесир: «Мы достигли принципиальных договоренностей для того, чтобы положить конец гуманитарному кризису в Сирии. Мы будем проводить переговоры раз в 15 или раз в 30 дней. Надеюсь, что в самое ближайшее время последствия наших решений ощутят люди, проживающие в Сирии». Это свидетельствует о жизнеспособности данного переговорного формата, однако можно предположить и дальнейшие шаги, направленные на подрыв доверия внутри российско-иранско-турецкой «тройки». «Масштабные боевые действия против террористических бандформирований в Сирии завершаются… Благодаря усилиям России, Ирана и Турции удалось предотвратить распад Сирии, не допустить ее захвата международными террористами, избежать гуманитарной катастрофы», – заявил В. Путин на встрече с Реджепом Эрдоганом и Хасаном Роухани. Конечно, не только на Ближнем Востоке, но и далеко за его пределами вполне достаточно недоброжелателей, готовых всеми силами продолжать доказывать, что это не так. Предстоящий Конгресс национального диалога призван стать не просто очередным проходным событием, коих на протяжении долгих лет сирийского конфликта было немало, а импульсом к выработке нового, де-факто альтернативного полумёртвой Женеве переговорного формата. В процессе подготовки данного мероприятия неизбежно будут возникать разногласия, о чём свидетельствуют и некоторые высказывания турецких официальных лиц уже после сочинской встречи. Турецкий лидер Р. Эрдоган заявил об отсутствии в ближайшее время планов по восстановлению контактов с официальным Дамаском. В свою очередь, министр иностранных дел Мевлют Чавушоглу заявил, что его страна не возражает против участия курдов в конгрессе сирийского национального диалога. Вместе с тем, «нужно разделять "Силы народной самообороны" от сирийских курдов вообще. Ошибка полагать, что СНС – единственная представляет курдов». Из высказываний министра следует, что позиция Анкары заключается в недопущении на Конгресс курдских организаций, которые в Анкаре считают террористическими, которые «выступают не за единство страны, а за ее разделение. Общенациональный диалог должен быть максимально всеобъемлющим и включать курдов, шиитов, суннитов, христиан, туркменов, но не террористов. У Турции нет проблем с курдами в Турции, Сирии и Ираке, а имеются проблемы с террористами». Из этого можно сделать вывод, что «курдский вопрос», как и нежелание Анкары разговаривать с Дамаском, во многом будет определять турецкую политику в Сирии на среднесрочную перспективу. По словам главы турецкого внешнеполитического ведомства, 24 ноября в ходе телефонного разговора Эрдогана с Д. Трампом американский лидер пообещал полностью прекратить все военные поставки курдам, пообещав незамедлительно дать соответствующие указания Пентагону, якобы добавив, что «эту бессмыслицу надо было остановить уже давно». Однако неясно, будет ли данное указание исполнено, и если да – то в какой степени. Согласно AP, Трамп не предупредил о своём решении ни Госдепартамент, ни Пентагон, которые были застигнуты врасплох: «Официальные лица в обоих ведомствах заявили, что не знали об изменениях». О том, уведомил ли Вашингтон своих местных клиентов информацию о предстоящих «корректировках военной поддержки американских партнеров в Сирии», также ничего доподлинно неизвестно.
[caption id="" align="aligncenter" width="1200"] Р. Эродган и его окружение в ходе телефонной беседы с Д. Трампом[/caption]Всё это может свидетельствовать о попытках Вашингтона вновь завоевать доверие Турцией, пройдя по тонкой грани между «евроатлантическим партнёрством» с Анкарой и вызывающей её резкое неприятие поддержкой сирийских курдов. Несмотря на подписание в Дананге красивой бумаги с правильными словами и полуторачасовой телефонный разговор 21 ноября Владимира Путина с Дональдом Трампом, американские партнёры явно намереваются и далее играть в Сирии свою игру, с опорой, прежде всего на Саудовскую Аравию, ОАЭ, Иорданию и Израиль, активно сближающийся с Эр-Риядом. Об этом свидетельствуют утечки в Washington Post о планах США сохранить свое влияние в де-факто контролируемых ими и их союзниками районах севера, северо-востока и юга страны, о чём свидетельствуют и реальные действия Пентагона. Вашингтонское издание Al-Monitor обращает внимание на его ежеквартальный отчет по кадровым вопросам. Согласно документу, во второй половине 2017 года число американских военных, резервистов и гражданских лиц, которые базируются в странах Ближнего Востока и Северной Африки (в том числе в Сирии и Ираке), увеличилось на 33% по сравнению с первой половиной этого же года. «До тех пор пока вы не прочтете квартальный доклад Пентагона о персонале, вы никогда не узнаете, что присутствие США увеличилось на Ближнем Востоке на 33%. Интересно, знает ли Конгресс?» – пишет старший научный сотрудник Chatham House Мика Зенко.
Турецкие эксперты также полагают, что долгосрочное наличие американских баз в Сирии не ставится под сомнение. «Как никто не будет обсуждать военные базы РФ в Сирии в послевоенный период, так никто не будет обсуждать американские базы там, – заявил «Независимой Газете» политолог Керим Хас. – Сейчас предмет переговоров – это административное устройство сирийского государства и полномочия, которые могут получить курды. Главный вопрос еще – распределение энергоресурсов». По мнению российских экспертов, долгосрочное присутствие США – это один из множества факторов, усложняющих планы России по активизации процесса политического перехода в стране.
Резкое сокращение военного присутствия США в Сирии ускорит восстановление контроля «режима Асада» над территорией страны и обеспечит его политическое выживание, что станет победой для Ирана – ближайшего союзника Дамаска, тревожится The Washington Post. Идеологема противостояния «шиитской иранской экспансии» и далее будет в значительной степени определять логику действий США и их союзников на Ближнем Востоке. В частности, к решительным действиям против Тегерана призывали многие участники прошедшего 19 ноября в Каире по запросу саудитов экстренного слёта министров иностранных дел членов Лиги арабских государств. В отсутствие делегатов из Ирака и Ливана «террористической» объявили активно воюющую на стороне официального Дамаска военно-политическую организацию «Хизбалла». «Политика Ирана переходит всякие границы и толкает весь регион в пропасть», – экзальтированно объявил генсек ЛАГ Ахмед Абу аль-Гейт. В течение четырёх последних месяцев американское военное присутствие на Ближнем Востоке возросло на треть, причём на сирийской территории могут нелегально находиться более 4000 военнослужащих против официально признаваемых 503. Пентагон в ближайшее время может официально объявить, что в Сирии находятся около 2000 американских военных, пишет Reuters со ссылкой на два источника. «Нужно понимать, что в Сирии действуют фактически два разных ведомства. Пентагон руководит операцией коалиции, которую возглавляют США. А инструкторами и спецназом руководит Центральное разведывательное управление. И зачастую оно не согласовывает свои действия с командованием Пентагона. Поэтому то, что говорится о таких военнослужащих, — это фактически утечка из ЦРУ. Как известно, разведывательное сообщество недолюбливает Трампа и периодически такие секретные данные сливает через СМИ», – заявил в беседе с RT военный эксперт Алексей Леонков.
Военные усилия сопровождаются попытками консолидировать в преддверии намеченного на 28 ноября очередного раунда женевских консультаций сирийских «оппозиционеров», в стане которых наблюдается очевидный разброд и шатание. «Непримиримый» Рияд Хиджаб и несколько его сторонников покинули руководящие посты в просаудовском т.н. «высшем переговорном комитете». Накануне в Эр-Рияде начали консультации с участием примерно 140 представителей различных противостоящих Дамаску группировок (в том числе 21 вооружённых), с целью выработки единой позиции. Помимо министра иностранных дел КСА Аделя аль-Джубейра и спецпосланника ООН Стаффана де Мистуры, данное мероприятие посетила российская делегация во главе со спецпредставителем президента России по Сирии Александром Лаврентьевым. В итоговом документе отмечается, что Башар Асад должен оставить власть в начале переходного периода, по другим вопросам наличествуют более общие положения. Некоторыми экспертами высказывается предположение о том, что Эр-Рияд формирует собственный переговорный кулак, альтернативный российским усилиям по организации Конгресса национального диалога.
«Политические дискуссии должны проходить в рамках Женевского процесса», – отчеканил ранее представитель Госдепа, не преминув заявить, что, по мнению Вашингтона, Асаду «нет места» в будущем страны. Соответственно, «нет места» и Конгрессу национального диалога, призванному обсуждать будущее страны с учётом мнения, прежде всего, самих сирийцев, без истерик и ультиматумов. По мнению «партнёров», «оппозиция Сирии должна удерживать за собой территории на юго-западе страны до урегулирования ситуации, не возвращая контроль над ними Дамаску». Это полностью укладывается в логику манипулируемого извне очагового противостояния (как, например, в Восточной Гуте), способного в любой нужный момент взорваться очередной военной эскалацией. В настоящее время значительные территории страны по-прежнему не контролируются официальным Дамаском (включая «зоны деэскалации» и Ракку, которую начали патрулировать боевики так называется «Внутренних сил безопасности»), и такая ситуация затянется надолго. Очередное подтверждение – в словах главы Центра примирения враждующих сторон, генерал-лейтенанта Сергея Кураленко о присутствии отрядов "Джебхат ан-Нусры" в южной «зоне деэскалации». Боевики предпринимают наступательные действия в отношении правительственных сил, в то время как «оппозиция» никак с ними не борется, что создаёт напряжённую обстановку в регионе.
Не возражая в принципе против того, чтобы в конечном итоге перенести процесс урегулирования в Женеву, Москва заинтересована в том, чтобы избежать связанных с этим поспешности, ошибок и проблем, с которыми его участники столкнулись ранее. Явно пытаясь стимулировать вялотекущие женевские консультации, американские политики, дипломаты и обслуживающие их аналитики отказываются видеть прямую непосредственную связь между скорым военным разгромом «ИГ» и перспективами политического урегулирования в стране. Заученно перечисляя «вековечные» разногласия между Москвой, Тегераном и Анкарой, уходящие во времена османо-сефевидских войн и «турецких» походов русской армии, они не верят в долгосрочные совместные усилия России, Ирана и Турции по урегулированию сирийского конфликта. И, надо полагать, сделают всё, чтобы такие усилия были сорваны, и не важно, что в этом случае число жертв (по приблизительным оценкам, только убитыми более 400 тысяч человек с 2011 года) ещё более умножится. При этом Америка выставляется едва ли не единственной реальной силой, имеющей реальную опору «на земле» в виде «Сирийских демократических сил» и ополчений суннитских племён, неформально, сотрудничающих (как показал случай Ракки и не только) с боевиками хотя и теряющих почву, но всё ещё остающихся в стране экстремистских террористических группировок.
[caption id="" align="aligncenter" width="728"] Оружие и боеприпасы, перехваченные сирийскими спецслужбами в провинции Эс-Сувейда[/caption]В Дамаске приветствовали совместное заявление Президентов России, Ирана и Турции. Глава «московской платформы» сирийской оппозиции Кадри Джамиль полагает, что 22 ноября в Сочи была «положена основа для практического начала политического процесса в Сирии». По информации российского Центра примирения враждующих сторон, некоторые сирийские партии уже выбрали кандидатов для участия в предстоящем Конгрессе национального диалога. Сворачивание боевых действий предполагает сокращение российской военной группировки в Сирии, которое может начаться до конца года и будет существенным. При этом на территории страны останутся военные базы России в Хмеймиме и Тартусе, Центр по примирению и структуры, необходимые для поддержания безопасности, сообщил глава Генштаба Вооружённых Сил России Валерий Герасимов.
* * *
На пути к миру в Сирии сделан значительный шаг, даже помыслить о котором до начала 30 сентября 2015 года российской военной операции в Сирии было невозможно. 22 ноября над приграничным с Ираком поселением Аль-Букмаль был, наконец, водружён сирийский флаг (хотя боевики «ИГ» по-прежнему контролируют некоторые окрестные территории). Радикальное сужение территориальной и ресурсной базы самозваного «халифата» не исключает реинкарнации поддерживаемых западными спецслужбами и их местными партнёрами террористических группировок под каким-либо иным флагом. Россия, ранее объявившая о намерении частично вывести из Сирии воинский контингент, стремится придать мирному процессу необратимый характер, однако ближневосточный регион по-прежнему активно подталкивается к войне, окрашенный в цвета суннитско-шиитского противоборства. Иран из Сирии не уйдёт – соответствующее заявление Хасана Роухани стало недвусмысленным ответом противникам Тегерана, намеревающимся, судя по всему, развязать на Ближнем востоке очередной крупномасштабный конфликт.
Андрей Арешев, для "Военно-политической аналитики"