В Турции продолжают обсуждать итоги прошедшей в Тегеране 19 июля встречи Ибрахима Раиси, Владимира Путина и Реджепа Эрдогана, вернувшегося домой, согласно мнению ряда комментаторов, без каких-либо конкретных результатов по волнующим Ак-Сарай проблемам. Многие из них так и остаются нерешёнными (да и наивно было бы надеяться на их одномоментное решение), и едва ли главная из них – отсутствие из Москвы и Тегерана «зелёного света» для новой военной интервенции на север Сирии.
В рамках своих нарочито демонстрируемых посреднических усилий вокруг Украины турецкая сторона неоднократно пыталась организовать визит Владимира Путина, однако безуспешно. Подписанные 22 июля в Стамбуле «зерновые» соглашения могут так и остаться на бумаге, ибо «партии войны» в Лондоне, Вашингтоне и Киеве решительно настроены на эскалацию военных действий, в первую очередь – на юге бывшей Украинской ССР. «Мы являемся ключевой страной, способной вести переговоры на всех уровнях со сторонами, воюющими на севере, и обеспечивать сотрудничество всеми возможными путями, как в случае с недавним зерновым соглашением», – заявляет президент Эрдоган. Между тем, как пишет издание Sabah, на основе достигнутых с Москвой и Киевом договоренностей Турция сможет приобретать зерно, которое будет перевозиться морем, по ценам ниже мировых, тем самым удовлетворяя свои потребности в зерновых на более выгодных условиях, чем другие страны.
Если бы Россия не начала спецоперацию, что другая сторона «начала бы войну», подчеркнул Верховный лидер Ирана аятолла Али Хаменеи: «НАТО – опасная организация. Запад категорически против сильной, независимой России. Если путь для НАТО будет открыт, он не признает никаких ограничений. Если бы это не было остановлено на Украине, позже началась бы аналогичная война в Крыму». Более тесное российско-иранское сближение умерило бы геополитические амбиции наследников «Блистательной Порты», отношения которых с восточным соседом в последние месяцы заметно обострились. Любая военная операция в Сирии нанесет ущерб региону и «сыграет на руку террористам», подчеркнул Хаменеи на встрече с Эрдоганом. Как считает иранский лидер, Турция должна рассматривать безопасность Сирии как свою собственную. В свою очередь, его собеседник по-прежнему твердит о Тель-Рифаате и Манбидже как о «рассадниках терроризма», которые «давно пора очистить». Как мы отмечали ранее, возможный их захват протурецкими боевиками создаст угрозу для «северной столицы» Алеппо, но особенно – для шиитских поселений Аз-Захра и Нубль. Отправившийся в тот же день в Тегеран министр иностранных дел Сирии Фейсал Микдад после переговоров со своим иранским коллегой Хосейном Амиром Абдоллахианом заявил о том, что Эрдогану не удалось достичь своих целей во время саммита. Со своей стороны, глава иранской дипломатии сказал, что участники саммита стремились помогла направить сирийский кризис на путь политического решения. По мнению обозревателя Al-Monitor Фехима Таштекина, стремясь «подтвердить свою роль в астанинской тройке», Тегеран активнее Москвы противодействует возможной новой экспансии Турции в Сирии. В частности, в Иране полагают, что Россия идёт на уступки Турции в Сирии ради своих более широких стратегических интересов.
В принятом по итогам встречи в Тегеране совместном заявлении стороны подтвердили свою приверженность борьбе с терроризмом «во всех его формах», подчеркнув «серьёзную озабоченность» по поводу Идлиба. Относительно курдской автономии на северо-востоке Сирии, стороны полны решимости «противостоять сепаратистским планам», отвергая «все попытки создать новые реалии на местах под предлогом борьбы с терроризмом, включая незаконные инициативы по самоуправлению». Хотя эта формулировка вроде бы отражает озабоченности Анкары, далее говорится о том, что безопасность и стабильность на севере Сирии «могут быть достигнуты только на основе сохранения суверенитета и территориальной целостности страны». Отвергая односторонние санкции против Дамаска, подписанты заявления призвали международное сообщество поддержать базовые инфраструктурные проекты, призванное помочь возвращению беженцев. Впрочем, едва ли это означает даже малейший отход хозяина Ак-Сарая от последовательной непримиримой линии в отношении «режима Асада». Заявления о необходимости скорейшего возобновления работы Конституционного комитета и усилиях по «прекращению гуманитарной драмы» хороши хотя бы отсутствием ставших уже привычными прямых угроз в адрес соседней страны.
Помимо резких разногласий в «сирийском вопросе», Анкара и Тегеран поддерживают противостоящие силы в бесконечном сериале под названием «формирование коалиционного правительства в Багдаде». Напряженность на иракском «театре военных действий» во многом также обусловлена борьбой за влияние в Киркуке, Мосуле, Таль-Афаре и Синджаре, где иранцы поддерживают связанные с РПК силы местных езидов. В Тегеране осуждают преследования Турцией боевиков Рабочей партии Курдистана в северном Ираке. Ответом на гибель в результате удара по деревне Парах округа Захо нескольких туристов, ответственность за который в Анкаре перекладывают на РПК, стал обстрел турецкого опорного пункта в Башике предположительно проиранскими ополченцами.
Опасаясь, в случае реализации турецко-азербайджанских коммуникационных проектов, утери небольшого участка сухопутной границы с Арменией, в Иране указывают на неблагоприятные последствия гидротехнических проектов в верховьях Куры и Аракса на экологию обширного региона. Ещё одним «камнем преткновения» стало строительство Турцией стены на границе в сочетании, сопровождаемое критикой в адрес Ирана, позволяющего афганским беженцам бесконтрольно преодолевать границу. Подпитывают напряжённость опасения по поводу дальнейшего сближения Анкары с предполагаемым израильско-арабским «альянсом» и сотрудничеством спецслужб, явно недружественных по отношению к Ирану.
Помимо участия в трехсторонних переговорах, Р. Эрдоган и И. Раиси председательствовали на заседании турецко-иранского Совета стратегического сотрудничества. Восемь подписанных Турцией и Ираном соглашений по различным направлениям, пока что лишены какого-либо стратегического аспекта, либо перспективной экономической ценности. Ключевой темой повестки дня было продление контракта на покупку Турцией иранского природного газа, срок действия которого заканчивается в 2025 году и для перезаключения которого потребуется время. Обе стороны подтвердили цель довести двустороннюю торговлю до 30 млрд. долл. с её нынешнего уровня в 7,5 млрд. долл. Торгово-экономические связи сторон – пока значительно ниже потенциального уровня, по причине не только «вторичных» американских санкций, но и сдержанного отношения Тегерана к некоторым турецким компаниям.
Примечательно, что турецкий лидер, активно в ходе своих зарубежных поездок продвигающий ударные беспилотники Bayraktar, по итогам переговоров в Тегеране упомянул о сотрудничестве с Ираном в сфере оборонной промышленности. Что конкретно обсуждалось за закрытыми дверями, остаётся за кадром, однако успехи Ирана по отдельным направлениям военного строительства не представляют особого секрета. Несмотря на опровержение Министерством иностранных дел ИРИ утверждений Джейка Салливана о приобретении Россией нескольких сотен иранских беспилотников, командующий сухопутными войсками Кийюмар Хейдари заявлял о готовности экспортировать оружие «в дружественные страны». Как пишет Телеграм-канал Военный осведомитель, 24 июля из Ирана в аэропорт Внуково прибыл транспортник Ил-76ТД (EP-PUS) аффилированной с КСИР авиакомпании Pouya Air, с 2018 года находящейся под американскими санкциями в том числе и за «поддержку иранского режима в транспортировке оружия». Пробыв в Москве два часа, после он вылетел обратно в сторону Каспийского моря, причём аналогичный маршрут был проделан и 18 июля.
Будучи союзником НАТО и США, Турция вряд ли относится к государствам, которые Иран причислил бы к своим друзьям. Более того, любые оборонные сделки с Тегераном потребовали бы от Анкары учитывать перспективу американских рестрикций, уже введённых после покупки российских зенитно-ракетных систем С-400. Для России, столкнувшейся с серьезными западными санкциями, тегеранский саммит стал средством переговоров с Ираном в области обороны и энергетики, а также с Турцией по «зерновому коридору», пишет глава проправительственного турецкого аналитического центра SETAV Бурханеттин Дуран. Как ещё одна находящаяся под санкциями страна, Иран также нуждается в сотрудничестве с Россией. Упор на развитие преимущественно двусторонних связей, либо же «ситуационных» альянсов узкого состава под конкретные задачи, обеспечивает турецкой внешней политике должную мобильность,
Поблагодарив Ибрахима Раиси за гостеприимство, Реджеп Эрдоган выразил надежду на плодотворный характер следующей встречи в России. Разочарованность результатами встречи читается и из комментариев оппозиционной турецкой прессы. А следовательно – опасность очередной эскалации на севере Сирии сохраняется, особенно – если по мере нарастания «предвыборных» проблем хозяину Ак-Сарая в очередной раз потребуется подтвердить своё реноме сильного лидера.
Андрей Арешев