В команде Трампа наметились разногласия?
12 апреля США и Иран провели в Омане непрямые переговоры по ядерной программе Тегерана. По словам главы МИД ИРИ А. Арагчи, переговоры, которые продлились более двух часов, оказались «конструктивными», обсуждения продолжатся на следующей неделе. Издание Politico ранее сообщило, что Трамп установил для Ирана 60-дневный срок для достижения прогресса на переговорах – в противном случае Тегеран может столкнуться с военными мерами
Представители двух стран обсудили ядерную программу Ирана и снятие санкций «в конструктивной атмосфере и со взаимным уважением», говорится в заявлении иранского министра. Как следует из сообщения, после завершения переговоров глава МИД Ирана и главный переговорщик делегации США Стив Уиткофф коротко побеседовали в присутствии министра иностранных дел Омана Бадра аль-Бусаиди.
Как отмечал в соцсети X* официальный представитель иранского МИД Эсмаил Багаи, делегации Ирана и США в ходе переговоров находились в разных помещениях, глава МИД Омана выступал посредником между ними.
«Мы стремимся достичь соглашения как можно скорее, хотя достичь его будет непросто, – сказал Арагчи иранскому телевидению по итогам переговоров. – Мы обсудим общие рамки потенциального соглашения в следующую субботу».
Газета Politico 11 апреля сообщила, что Дональд Трамп установил для Ирана 60-дневный срок для достижения прогресса на переговорах по его ядерной программе. По словам четырёх источников издания, в противном случае Иран может столкнуться с военными мерами. Собеседники газеты отметили, что некоторые израильские чиновники и ястребы-республиканцы в Конгрессе в частном порядке выражают опасения, что нынешние переговоры могут сыграть на руку Тегерану.
В конце марта Трамп пригрозил Ирану «бомбардировками» и вторичными пошлинами, если страна не достигнет соглашения с США по своей ядерной программе. «Это будут бомбардировки, подобных которым они никогда раньше не видели», – сказал Трамп в интервью NBC News. – Я хочу, чтобы Иран был прекрасной, великой, счастливой страной, но у них не может быть ядерного оружия».
Напомним, в 2015 году Иран и «шестёрка» международных посредников (Россия, США, Британия, Китай, Франция, Германия) договорились об урегулировании проблемы иранского атома: был принят Совместный всеобъемлющий план действий (СВПД), выполнение которого снимает с Ирана экономические и финансовые санкции СБ ООН, США и ЕС. Трамп еще до своего первого прихода в Белый дом (с 2017 по 2021 год) называл соглашение «худшей сделкой», а в 2018-м расторг его, вернув санкции против Ирана.
Сразу после начала своего второго президентского срока Трамп пообещал вернуться к политике «максимального давления» на Иран, но подчеркнул, что рассчитывает «незамедлительно» начать работу над проверенным ядерным мирным соглашением с Тегераном», которое позволит Ирану «мирно развиваться и процветать».
Между тем, по данным американских спецслужб, секретная группа ученых из Ирана изучает возможность ускоренного создания ядерного оружия, как пишет NYT. Инженеры и ученые-оружейники якобы ищут «короткий путь», который позволил бы им создать такое оружие за несколько месяцев, а не за год или более. В то же время, как уверяют американские разведчики, президент Пезешкиан, скорее всего, не знает о внутренних ядерных дискуссиях.
Разведданные, по данным NYT, были собраны в последние месяцы правления экс-президента США Джо Байдена, а затем переданы команде Трампа. Американские официальные лица заявили, что они по-прежнему считают, что власти Ирана не приняли решения о разработке ядерного оружия. Однако разведданные свидетельствуют, что иранские военные всерьез изучают «новые варианты сдерживания американской или израильской атаки», отмечает NYT.
«На внешнеполитическом треке достижения Тегерана последних лет оказались, хоть и громкими – восстановление связей с арабскими монархиями Персидского залива, присоединение к ШОС и БРИКС, развитие отношений с ЕврАзЭС и Россией, – но практического капитала не принесли, а в голосе иранских соседей по Заливу уже заметны нотки раздражения из-за того, что после формального «замирения» иранцы не проявили гибкости и готовности обсуждать конкретные политические вопросы. Одновременно активная иранская поддержка России в конфликте на Украине оттолкнула от иранцев Евросоюз и его партнеров даже сильнее, чем ситуация вокруг иранской ядерной программы (ИЯП), мотивировав их вводить новые и временами весьма ощутимые санкции в отношении Тегерана», – пишет Forbes.
Для Ирана переговоры с США усложняются тем обстоятельством, что всего лишь за последний год была разрушена иранская система прокси-сил на Ближнем Востоке, которая выстраивалась десятилетиями. Более того, охватывая Йемен, сектор Газа, Ливан, Сирию и Ирак, она еще только в 2023 году позволяла иранцам если не доминировать в регионе, то активно проводить свою политику, поддерживая статус влиятельного регионального актора. Сейчас же более-менее эффективные остатки иранской клиентелы сохранились только в Ираке и Йемене, а сами иранцы вынуждены перейти от активной наступательной внешней политики к режиму глухой обороны, с трудом оправляясь от потери главного элемента своей прокси- агентуры – режима Башара Асада.
Вопросы не только национальной безопасности, но и престижа диктуют Исламской Республике необходимость каким-образом вернуть, хотя бы отчасти, утраченные позиции.
Между тем, Тегеран – серьёзный партнёр России. Дальнейшее ослабление позиций Ирана в регионе повлечет ухудшение ситуации в Ормузском заливе и вызовет значительные препятствия для работы Международного транспортного коридора «Север – Юг». Однако возможностей и сил на отстаивание своих региональных интересов у страны Великих Аятолл может не хватить.
Не последнюю роль в этом играет непростая ситуация в иранской экономике. По данным МВФ, в 2023 году экономика страны выросла на 3%, демонстрируя минимальный положительный рост с 2020-го. Годовая инфляция за тот же период оценивалась в 47% – этот показатель постоянно рос с 2017 года. Хотя официальные данные об уровне безработицы составляли 9,6%, безработица среди молодежи достигла 17%, а доля населения, живущего за чертой бедности, оценивалась в 28%.
Отношение к возможной новой ядерной сделке внутри Ирана неоднозначно. Политическое пространство в ИРИ не однородно. Президент Масуд Пезешкиан относится к лагерю условных «реформаторов» с ощутимыми прозападными взглядами. Но реальная власть находится в большей степени в руках условных консерваторов, возглавляемых верховным лидером Али Хаменеи. Они многократно заявляли, что сделки с Соединёнными Штатами по определению невозможны. Общая для всех политических сил Ирана позиция сводится к скептической оценке гипотетических договорённостей с Америкой, подзуживаемой режимом Нетаньяху к более активным антииранским действиям.
На переговорах с США в Омане иранские переговорщики добивались смягчения санкций и доступа к замороженным миллиардам долларов в обмен на ограничение своей ядерной программы, пишет со ссылкой на источники The Wall Street Journal. По словам неназванных иранских и арабских чиновников, Тегеран добивается также прекращения давления Вашингтона на китайских покупателей иранской нефти.
Взамен Иран готов вернуться к уровням обогащения урана, согласованных в рамках ядерной сделки 2015 года, рассказали иранские чиновники и европейцы на условиях анонимности.
Таким образом, можно констатировать, что шансы на достижение соглашения по новой ядерной сделке между администрацией Трампа и Ираном достаточно реальны. Но многое зависит от позиции Израиля, интересы которого для команды Трампа приоритетны.
Тимур Гараев
P.S. По информации издания Axios, в проведённом Трампом совещании по итогам переговоров в Омане участвовали вице-президент Джей Ди Вэнс, госсекретарь Марко Рубио, министр обороны Пит Хегсет, советник по нацбезопасности Майк Уолц, спецпосланник Стив Уиткофф, директор ЦРУ Джон Рэтклифф и другие высокопоставленные лица. Стороны обсуждали позицию Америки по ядерной сделке в преддверии следующего раунда переговоров с Ираном, который состоится 19 апреля. Вэнс и Уиткофф якобы полагают, что США должны пойти по пути дипломатии и согласиться на некоторые компромиссы, чтобы прийти к соглашению. Другие люди из команды Трампа, включая Марко Рубио и Майка Уолца, «настроены весьма скептически и поддерживают максималистский подход к переговорам».