«Тюркская интеграция» бросает вызов евразийской?
Представительная международная конференция «Центральная Азия и Россия: перспективы взаимовыгодного сотрудничества», состоявшаяся на днях в Москве, подтвердила возрастающее влияние и политико-экономическое присутствие Китая и Турции в бывших республиках советской Средней Азии, ставших после 1991 года независимыми государствами.
Соответствующий вывод можно было сделать, в частности, из выступлений на форуме китайских экспертов – директора регионального отдела китайского исследовательского института России, Центральной Азии и Восточной Европы Чжан Нина, и главы китайского Центра международных энергетических исследований Ши Цзе. При этом оба они в унисон утверждали, что известная инициатива «Один пояс – один путь» и в целом внешнеполитическая линия Пекина в регионе отнюдь не направлена на «вытеснение» России, равно как и Турции с Ираном из Центральной Азии. В то же время, они оперировали показателями растущей финансово-экономической зависимости стран региона от Поднебесной. Попутно они отмечали целесообразность взаимодействия с Россией, в основном, в рамках известного проекта автомобильного и железнодорожного коридора Западный Китай – Западная Европа.
Иранские спикеры – Вали Каледжи из Совета евразийских исследований и Алиреза Багдели из Института политических исследований министерства иностранных дел ИРИ – были конкретнее в своих оценках текущей ситуации и прогнозах ее развития. Они отмечали, что Тегеран активизирует взаимодействие со странами региона и с Россией по экономическим причинам, и не в последнюю очередь в целях недопущения вовлечения центральноазиатских государств в антииранский санкционный курс Вашингтона. Несмотря на распространённое клише о том, что администрация Трампа отовсюду «уходит», в Иране отмечают усиление и без того весомого политико-экономического влияния США в регионе, с соответствующими последствиями для третьих стран.
По оценкам иранских экспертов, хотя торговля их страны с Центральной Азией растёт в последние годы достаточно быстро, всё же это весьма далеко от аналогичных показателей с Китаем или Турцией. Не в последнюю очередь это обусловлено прямым влиянием США, последовательно работающими на укрепление инфраструктуры влияния на страны региона (вспомним хотя бы механизм 5+1»). В краткой беседе с одним из авторов г-н Каледжи отметил курс Анкары на «протурецкую» интеграцию в регионе с согласия Вашингтона. Пока он выражается не столь ярко, однако сдерживание растущего влияния Китая и потенциально сильного влияния там же Ирана является предметом общей заботы турецких и американских кругов. Да членства Турции в НАТО никто не отменял, несмотря на периодическую пикировку между Анкарой и Вашингтоном в контексте событий в Сирии и вокруг неё…
В свете вышеизложенного, можно напомнить о разработанном ещё в середине 1990-х годов проекте нефте- и газопровода из Ирана через Центральную Азию в КНР, который остаётся без практического продвижения. Примерно в то же время Казахстан с Азербайджаном отказались от транзита своей нефти на экспорт через порты Исламской Республики. Вместо этого под давлением администрации Клинтона заработал нефтепровод «Баку – Тбилиси – Джейхан» и иные энергетические коммуникации по линии «Восток – Запад». После подписания в 1994 году «контракта века», 25-летие которого недавно шумно отпраздновали в Баку, турецкий и особенно западный энергетический бизнес заняли решающие позиции в каспийских нефтегазовых консорциумах Азербайджана и Казахстана.
И тем не менее, Тегеран, похоже, готов отстаивать свои экономические интересы в регионе. Так, в минувшем апреле Узбекистан присоединился к железнодорожному коридору Китай – Казахстан – Туркменистан – Иран. Соответствующее соглашение было достигнуто в ходе инициированного Ираном совещания железнодорожных администраций этих стран в Алматы. По официальному коммюнике, «стороны согласовали решение об участии узбекистанской стороны в контейнерных перевозках по данному маршруту, а также перевозочные тарифные ставки». По данным пресс-службы «Казахстан темир жолы», «поток контейнерных грузов по этому трансазиатскому маршруту увеличился, особенно в Узбекистан и в Иран. С присоединением Узбекистана к этому коридору он становится значительно короче».
…Возвращаясь к выступлениям на московском форуме, большинство его участников отмечают всё более значительное и долгосрочное закрепление Китая, суммарные прямые инвестиции которого в Центральной Азии уже превышают 60 млрд. долл. (с портфельными – до 85 млрд. долл.). Совокупная задолженность стран региона перед КНР достигает 30 млрд. долл. Краеугольным камнем сотрудничества остаётся экспорт энергетических ресурсов. В дополнение к существующим, вскоре планируется строительство 4-й газовой нитки системы параллельных газопроводов Туркменистан – Узбекистан – Казахстан – КНР мощностью не менее 20 млрд. кубометров в год (мощность всей этой системы в этом случае превысит 55 млрд. кубометров в год). При этом как-то умалчивается, что газ с туркменских месторождений продаётся в Китай по ценам на 25-30 % ниже экспортных расценок на российское «голубое топливо», поставки которого должны начаться в декабре по газопроводу «Сила Сибири». Очевидно, что такие ценовые диспропорции едва ли играют в пользу конкурентоспособности российского газа, способствуя ещё большему усилению позиций китайских партнёров.
Всё это и многое другое свидетельствует о сложном и конкурентном характере взаимоотношений между Пекином, Москвой, Анкарой и Тегераном в Центральной Азии. Надо признать, преимущество здесь пока за Пекином, прочно лидирующим по темпам роста прямых инвестиций в сравнении с Россией, Ираном и Турцией. Интересно, что по августовским оценкам Института мировой экономики в германском Киле, примерно половина всего объема китайских и турецких кредитов/займов странам Центральной Азии засекречена. Такие страны, как Азербайджан, Туркменистан, Таджикистан и Узбекистан пока ещё характеризуются «преобладанием западных, в том числе турецких инвестиционных средств». Однако, в последние 10 лет Китай почти в полтора раза увеличил выдачу новых кредитов, что усугубляет вышеупомянутую долговую зависимость от него стран Центральной Азии. В частности, Кыргызстан задолжал Китаю 30 % своего ВВП, Туркменистан – почти 30 %, Таджикистан – 15 %, Казахстан – свыше 10 %. Если говорить об их долгах перед Турцией, то они оценивается в 20, 25, 10 и около 15% ВВП соответственно.
Важным тезисом в выступлениях некоторых российских участников форума стали неявные призывы «распространить» российско-турецкое партнерство в Сирии на Центральную Азию. Перспективы прагматичного диалога здесь, безусловно, присутствуют, хотя акцентация «тюркского фактора» региональной политики в экономической культурно-идеологической сфере может иметь неоднозначный отзвук. Напомним, в рамках учреждённого в 2019 году «Тюркского совета» с участием Турции, Казахстана, Азербайджана, Узбекистана и Киргизии, разрабатывается до 40 проектов и программ, способствующих интеграции этих стран друг с другом, но вовсе не с Российской Федерацией. К 2026-2028 гг. планируется формирование общего рынка товаров, инвестиций, рабочей силы и услуг. Как это будет сопрягаться с участием Казахстана, Киргизии в Евразийском Экономическом Союзе, и с предстоящим вступлением Узбекистана, пока не совсем понятно. Характерно, что официально заявленные Ташкентом планы предстоящего вступления в ЕАЭС, что отмечалось и на упомянутой конференции 16 октября, сопровождаются целым рядом интеграционных проектов, в том числе таможенно-тарифных, с участием Узбекистана в рамках Тюркского совета. Как же будут взаимно сочетаться грани столь «многогранной» внешнеэкономической политики крупнейшей центральноазиатской страны, не создадут ли они новых проблем внутри ЕАЭС, которых и без того достаточно? Внятных ответов на этот счёт, по крайней мере, пока, не прозвучало.
Как пишет на страницах Hurriet генеральный секретарь ТС, казахстанский дипломат Багдад Амреев, «...члены Тюркского Совета расположены на историческом Шелковом пути, который на протяжении веков играл решающую роль, соединяя континенты, культуры и идеи и обеспечивая захватывающее взаимодействие между людьми. В этот критический момент в истории потенциал экономического сотрудничества между тюркоязычными государствами больше, чем когда-либо (здесь и далее выделено нами – Ред.). Тюркский совет, под руководством государств-членов, приложил немало усилий для достижения общих путей социальной и экономической интеграции между его государствами-членами. После саммита в Астане в 2015 году товарооборот между странами-членами Тюркского совета увеличился на 22 процента и составил примерно 9 миллиардов долларов. Если учесть Узбекистан и Туркменистан, общий годовой объем торговли достигает 16 миллиардов долларов.
Совокупный валовой национальный доход стран-членов Тюркского совета достиг около 1 трлн. Уже одна эта цифра делает страны-члены Тюркского совета важной мировой экономической силой… В соответствии с постоянным увеличением объема торговли между государствами-членами, Совет будет выступать за упрощение процедур торговли в регионе для устранения барьеров, препятствующих обмену товарами и услугами. Совет также активизирует усилия по созданию совместного инвестиционного фонда, который станет жизненно важным финансовым инструментом для поддержки малых и средних предприятий. Тюркский совет будет неустанно продолжать работу по достижению своих целей, потому что Совет знает, что наши страны-члены не только имеют общее историческое наследие, но и общее будущее».
Как отмечалось на состоявшейся в середине декабря 2018 года в Ашхабаде выставке товаров стран «Тюркского совета», турецкие инвестиции (прямые и портфельные) в регионе превышают 85 млрд. долларов, в том числе в Туркменистане – почти 50 млрд. долларов. А сам Туркменистан, как заявила там турецкий министр торговли Р. Пекджан, «Турция рассматривает в качестве выхода на всю Центральную Азию». Но, пожалуй, более примечательно заявление Р.Эрдогана в Баку 15 октября относительно геополитических задач ТС: «...Следующий Саммит Совета состоится в Турции [в 2020 году], и мы будем рады видеть на нём Туркменистан. И все 6 государств одного [тюркского – Прим. ред.] народа в полном составе будут вместе». Не позже 2021 года в «Тюркский совет» должна вступить и Венгрия.
Наконец, 23 октября Германо-казахским обществом совместно с МИД ФРГ в Берлине была организована конференция, посвященной новой стратегии Евросоюза в Центральной Азии. О важности региона свидетельствует присутствие на конференции уполномоченного правительства Германии по сотрудничеству с Россией, странами Центральной Азии и «Восточного партнерства» Дирка Визе. Общая сумма Европейского банка реконструкции и развития в более чем 750 проектов в частном секторе достигает 14 миллиардов долларов. Впрочем, в условиях нестабильности в Афганистане, террористических вызовов и угроз сотрудничество государств Центральной Азии с Россией (и отчасти с Китаем) остаётся приоритетом. В частности, с 21 по 29 октября в Таджикистане прошли учения Вооружённых сил государств – участников ОДКБ «Нерушимое братство-2019». К этой важной теме мы вернёмся в ближайшее время. �T