В 110-летий юбилей со времени начала Первой мировой войны вновь и вновь появляются оценки и публикации, по которым Российская империя вскоре была там едва ли не на грани Победы. Однако ситуация в те годы оказалась с точностью наоборот…
Напомним, союзниками по Антанте финансово-экономически зависимой от них «романовской» империи было «рекомендовано» к концу августа 1914-го наступать в Восточной Пруссии, дабы ослабить германский натиск на Францию и Бельгию. Цель пожелания состояла в том, чтобы русские войска надолго увязли именно в этом регионе вследствие частичной переброски туда кайзеровских частей с бельгийско-французского фронта. Вскоре так и случилось: русские армии потерпели сокрушительное поражение в сентябре («самсоновская катастрофа»).
Характерно, в этой связи, что примыкающий к российской границе восточнопрусский балтийский форпост Мемель (Клайпеда), находившийся всего лишь 20-25 км от границы (!), почему-то оказался вне наступления русских войск и, более того, вне действий российского ВМФ. Характерно и то, что операция в глубинном регионе Восточной Пруссии тоже не поддерживалась Балтийским флотом…
Не было и вспомогательного (хотя бы вспомогательного!) удара русской армии по Мемелю. Несмотря на просьбы из Петрограда, никакой военно-технической помощи русским войскам в Восточной Пруссии «союзники» по Антанте не оказали – разве что, немногочисленные сербы и черногорцы смогли в тот период отбить ряд порывов германо-австрийских войск. Поражение же русских войск в восточно-прусской лесо-болотистой «глубинке» сменилось успешным контрнаступлением германцев и австрийцев, особенно на территории российского на тот момент Царства Польского.
По данным латвийских источников, «уже через день после того, как Германия объявила войну России, два немецких быстроходных крейсера обстреливали Либаву (лат. Лиепая, северный сосед Мемеля. – Прим. авт.) сильным артиллерийским огнем. Немецкий генштаб приказал обстрелять город, считая русский Лиепайский военный порт опасным стратегическим пунктом, откуда можно угрожать и Мемелю». Но и в 1914-м и в последующие военные годы этому важному стратегическому пункту ничего не угрожало.
Странно и то, что, в контексте Мемеля, от тогдашней русско-германской границы в Царстве Польском до Берлина было километров 200-250, до приморского германского Данцига (с 1946 г. Гданьск) – и того меньше. До австрийского же бывшего польского Кракова от российско-австрийской границы в Царстве Польском – не более 150 км. Но почему-то наступать решили в наиболее «глубинном» районе Восточной Пруссии, изобилующем болотами и лесами. Да и весь этот регион Германии был укреплён немецкими войсками противника несравнимо лучше в тот период, нежели направления к Берлину, Данцигу, Кракову и к близлежащему к границе вышеупомянутому Мемелю.
Получается, что поражение русских войск в Восточной Пруссии, вскоре в Царстве Польском было заранее «подготовлено». Аналогичное мнение возникает и при взгляде на события в Черноморском регионе.
В конце октября 1914-го, при попустительстве не только Антанты, но и командования в Петрограде, турецко-германские ВМС быстро прошли Босфор, Чёрное море, без задержек пересекли морскую границу России и нанесли 29-30 октября удары по Севастополю, Феодосии, Новороссийску и Одессе. Россия же объявила войну Османской империи лишь через трое суток – 2 ноября, а другие страны Антанты – только 5-6 ноября…
Турецко-германский удар по Новороссийску, 1914 г.
Нерешительность императора и верховного командования дорого обошлась Черноморскому флоту. Согласно подсчётам военных историков, «боевая мощь «Гебена» примерно соответствовала суммарной силе трех лучших русских линкоров ("Пантелеймон", "Евстафий" и "Иоанн Златоуст"), а 10-узловой перевес в скорости позволял немцам выбрать время и место боя, а в нем самом командовать дистанцией. Он представлял собой смертельную угрозу русским крейсерам и большинству эсминцев, которые из-за недостаточной скорости могли быть уничтожены при удалении от линейных кораблей для разведки или торпедной атаки». Удачный тандем «Гебен»-«Бреслау» (мощное артиллерийское вооружение первого и 27-узловая скорость второго) позволял германо-турецким силам получить в Черном море благоприятный оперативный режим.
Путь "Гёбена" и "Бреслау" к Босфору
Как показал проведённый в российском Генштабе анализ действий британского флота, англичане специально пропустили германские корабли в Мраморное и Черное море, по всей видимости, пытаясь таким образом сдержать Россию от активных действий по захвату проливов. Понимание данного обстоятельства, по-видимому, отчасти даёт ответ на вопрос о причинах отсутствия оперативной ответной операции со стороны России и её западных союзников по Константинополю, Босфору и Дарданеллам почему-то не последовало. Провальная для Антанты (без участия России, активно продвигавшейся на Кавказском фронте) Дарданелльская операция, активно продвигаемая лордом адмиралтейства Уинстоном Черчиллем, началась гораздо позже, в феврале 1915 года. «Русской» же десантной операции в направлении Босфор – Константинополь не было вплоть до крушения Российской империи, а вслед за ней – и «временного правительства». Безусловно, данный вопрос обсуждался на протяжении всей войны, однако инициаторами соответствующих предложений выступали дипломаты, тогда как морское и, особенно, сухопутное командование придерживались более сдержанных позиций. Согласно показаниям А. В. Колчака уже 1920 года, летом 1916 г. разрабатывались планы десантной операции для захвата Босфора, которую намечалось провести весной 1917 г. при условии, что Румыния останется нейтральной. Однако вступление Бухареста в войну и его неудачные боевые действия оттянули ресурсы русской армии, отодвинув десант на неопределённое время. В начале 1917 г. идею высадки поддерживал Пётр Милюков, но она уже была нереализуема по внутриполитическим причинам (1).
Со своей стороны, младотурецкий режим ещё в конце сентября 1914 г. заблокировал проливы для российских судов и для грузов в черноморско-азовские порты России, что остановило до половины российской внешней торговли. Но и в тот период Петроград не предпринял военных демаршей против Константинополя. Русский военный флот 2-3 ноября 1914 г. атаковал турецкие и германские военные суда на Чёрном море вблизи турецкого побережья, но согласованный ранее с Антантой её одновременный удар по проливам не состоялся (2), ибо союзники, нарушив договоренность с Петроградом, объявили войну Турции, как было упомянуто выше, только 5-6 ноября. Потому-то германские и турецкие суда и смогли с минимальными потерями выйти из-под удара вблизи южных берегов Чёрного моря.
Таким образом, мы имеем весьма примечательные совпадения с упомянутыми событиями в Восточной Пруссии / Царстве Польском и на Чёрном море. В последующие годы на русском фронте тоже было немало «странностей», о которых мы расскажем в наших последующих публикациях.
Алексей Балиев
Примечания
(1) Назаренко К. Русский флот и Черноморские проливы накануне и во время Первой мировой войны // Проблемы истории и историографии. Сборник… 2015. Т. 3.
(2) Как пишет
один из современных авторов, идея десанта на берегах Босфора могла бы реализоваться при условии острого открытого противостояния между Константинополем и Лондоном, ибо только в этом случае в Петрограде могли не бояться прямого противодействия со стороны британского флота. Однако, как мы видим, даже в 1914-15 гг. этого не было, несмотря на участие Великобритании и России в Антанте, противостоявшей «Четверному союзу», к которому присоединилась Османская империя. Кроме того, чисто технически, «русский десант на Босфоре мог осуществиться с большой долей вероятности, только если турецкие флот и силы береговой охраны оставались бы в том же состоянии, в каком они находились в конце 1870-х гг. Однако в Османской империи армия все-таки развивалась, у турок к началу XX в. появились и мины, и минные заградители (произошло это, кстати говоря, благодаря английской военно-технической помощи), что уже ставило русский план стремительного морского броска на Стамбул под большое сомнение. Появление же у Турции боевых кораблей дредноутного типа вообще исключало вероятность российской десантной операции…»