Багдад и Пекин укрепляют двустороннее и региональное сотрудничество
В последнее время в СМИ появились сообщения, где различные информационные агентства, цитируя друг друга, сообщают о скором выводе войск США и их союзников из Ирака. В качестве аргументации приводятся данные о серии переговоров, в ходе которых Багдад и Вашингтон якобы рассматривают заключение двустороннего соглашения, которое предусматривает вывод американских войск с территории страны. Соглашение, в частности, должно позволить США распустить Международную коалицию по борьбе с ИГ* (организация запрещена в РФ).
Некоторые иракские политики активно бросились обсуждать эту тему, стараясь набрать очки популизма. Так, в начале июля член парламентского комитета по безопасности Джавад аль-Булани сообщил, что стороны «вносят последние штрихи» в текст соглашения о выводе всех иностранных войск коалиции в Ираке. По его словам, «сейчас переговоры находятся на завершающей стадии, после чего мы сможем перейти непосредственно к реализации сделки». 21 июля голос подал и бывший заместитель премьер-министра Баха аль-Араджи, заявивший, что глава правительства Ирака Мухаммед ас-Судани и представители США работают над достижением соглашения о графике вывода войск. За последние несколько месяцев было проведено несколько встреч между официальными лицами Ирака и США. Эти обсуждения привели к формированию совместного военного комитета, которому было поручено рассмотреть миссию коалиции и перейти к двусторонним отношениям в области безопасности.
В 2006 году ООН приняла глобальную стратегию по борьбе с терроризмом, на основе которой в 2014 году была сформирована международная коалиция против ИГ. Удалось подорвать организационные, оперативные и финансовые возможности запрещённых в России «Аль-Каиды»* и ИГ*. Все изменилось как по команде с 2019-го – в августе того года появился доклад генерального инспектора Пентагона Гленна Файна, согласно которому ИГ возродилась, численность террористов в Ираке и Сирии достигла 18 тыс. человек и важно не допустить сокращения присутствия сил США. Почти одновременно тогдашний госсекретать США Майк Помпео заявил телеканалу CBS о возрождении запрещённого в России «Исламского государства»*: «В некоторых местах эта террористическая организация сегодня сильнее, чем была несколько лет назад». Затем отдельные заявления слились в хор, свои голоса присоединили французский президент Макрон и генсек ООН. Стало понятно, что игра идет вдолгую и носит срежиссированный характер.
Венцом нагнетания истерии стало заявление Центрального командования армии США (CENTCOM), согласно которому за шесть месяцев 2024 года группировка совершила 153 нападения в Ираке и Сирии по сравнению со 121 нападением в 2023 году. «Рост числа нападений указывает на то, что ИГ пытается перестроиться после нескольких лет снижения своих возможностей», – заявили в CENTCOM, и «в ближайшее время группировка будет стремиться вернуть утраченные позиции». Примечательно, что в этой статистике учитываются как атаки боевиков ИГ в провинциях Дияла и Киркук, так и ракетные обстрелы американских баз в Анбаре и Эрбиле, ответственность за которые взяли на себя проиранские «народные ополченцы». В Пентагоне таким образом поставили знак равенства между ИГ и «народным ополчением» Ирака, фактически обвинив в нападениях Иран. Тем самым в очередной раз было обнародовано очевидное – жупел ИГ является лишь ширмой и призван служить обоснованием сохранения военного присутствия в стратегически важном регионе мира, где сплелись интересы глобальных центров силы.
Американцы даже не скрывают, что для них вопрос сохранения своих ВС в Ираке – вопрос решенный, и достаточно лениво отмахиваются от громких публичных заявлений в прессе. Первый раунд переговоров Багдада с Вашингтоном о будущем американской коалиции в Ираке прошел в январе 2024 года. По словам шефа Пентагона Ллойда Остина, обсуждалась замена коалиционного присутствия в Ираке на двустороннее соглашение между Вашингтоном и Багдадом. При этом американцы пояснили, что график вывода международной коалиции будет составляться с учетом угроз со стороны боевиков ИГ (террористическая организация, запрещена в РФ).
Комментируя итоги второго раунда (июль с. г.), официальный представитель Пентагона генерал-майор Патрик Райдер отказался назвать конкретные сроки вывода американских войск. «Это международная коалиция, которая была сформирована десять лет назад для борьбы с ИГ, и поэтому мы должны позаботиться о том, чтобы группировка не смогла возродиться. Мы знаем, что они по-прежнему стремятся к возвращению, и мы знаем, что они по-прежнему стремятся направлять и вдохновлять атаки», – отметил генерал.
Ряд экспертов допускают, что США выведут войска с военной базы «Айн-аль-Асад» в провинции Анбар, которая периодически подвергается ракетным обстрелам. И не со стороны ИГ, а различных иракских группировок «народного ополчения и даже КСИР Ирана. Весной иракская группировка «Катаиб Хезболла» заявила, что в связи с отсутствием прогресса в процессе вывода американских войск из Ирака атаки против сил США решено возобновить. Последний обстрел был 26 июля, что признали и в Пентагоне. База используется, помимо прочего, как логистический хаб для снабжения американских войск в Сирии, но уход для американцев будет даже облегчением – они уже наладили снабжение с территории Иордании, что дешевле, ближе, быстрее и надежнее в том смысле, что там никто не будет угрожать и тем более обстреливать. Напротив, самыми охраняемыми объектами в Аммане являются, помимо резиденции монарха, посольства Израиля и Соединённых Штатов.
И речь может идти не о выводе, а о передислокации части американского контингента в Иорданию, а части – на базу «аль-Харир» (провинция Эрбиль) в Иракский Курдистан в рамках соглашения с властями региона. База в Эрбиле также неоднократно подвергалась атакам, но американцы не могут позволить себе ее покинуть – наличие первоклассной ВПП (кстати, это одно из основных условий при определении мест базирования ВС США) позволяет при необходимости быстро маневрировать силами и средствами, а близость к Ирану – контролировать значительную часть приграничных районов с помощью РЭР.
Интересно, что вопрос о дальнейшем военном присутствии американцев в Иракском Курдистане даже не обсуждается – тем самым США ясно дают понять, что этот регион лишь формально является частью Ирака. Свежее тому подтверждение – переговоры регионального правительства Курдистана и федерального правительства Ирака по вопросу унификации таможенной политики и решения пограничных вопросов. «Обсуждения были сосредоточены на существующих проблемах на таможне и пограничных пунктах между двумя сторонами и подчеркивалась важность соблюдения пунктов протокола предыдущих встреч в качестве дорожной карты для решения этих вопросов», – отмечается в заявлении Министерства финансов Курдистана. И совсем уж удивительный факт: более десяти лет назад в Эрбиле объявили о создании в составе автономии новой провинции – такого статуса был удостоен муниципальный округ Халабджа. Решение одностороннее и явно выходящее за пределы полномочий местных властей, да еще и противоречащее конституции страны. Федеральный парламент и правительство Ирака новое образование не признали, однако недавно премьер-министр Иракского Курдистана Масрур Барзани вновь призвал (а мог бы и потребовать) Багдад ускорить процесс официального признания Халабджи в качестве провинции, подчеркнув ее «историческое значение и необходимость расширения инициатив в области развития».
В 2011 году администрация США заявила о выводе всех войск из Ирака. В 2021 году президент Байден объявил о завершении военной миссии в Ираке, подчеркнув, что теперь американцы сконцентрированы на обмене разведданными, консультировании, подготовке и обучении местных сил безопасности. Сейчас в Ираке находятся около 2,5 тыс. американских военнослужащих. Они являются частью сил, задействованных для решения главных задач в стратегически важном регионе мира – поддержка Израиля как главного союзника на Ближнем Востоке, борьба с Ираном и его прокси, а также отслеживание действий Китая, который становится едва ли не приоритетным соперником в глобальном масштабе.
В начале июня Ирак и Китай провели серию встреч для доработки деталей нового этапа плана сотрудничества, который предусматривает соединение иракского стратегического «Пути развития» стоимостью 17 млрд долл., который создаст транспортный коридор из Басры в Европу, с китайской инициативой «Новый шелковый путь». Основы для этого были заложены в соглашении «Нефть для реконструкции и инвестиций» 2019 года, которое в 2021-м было расширено в рамочном соглашении «Ирак-Китай». Для Китая сотрудничество с Ираком может обеспечить прямой сухопутный маршрут в Европу. Кроме того, проект может обеспечить маршрут от Гуанчжоу до Коломбо в Шри-Ланке, а затем до Басры, альтернативный транзиту вдоль Йемена и через Красное море и Суэцкий канал к Средиземному морю. Новый иракский маршрут станет для Китая быстрее и дешевле, чем продвигаемый американцами «Экономический коридор Индия-Ближний Восток-Европа (IMEC)». А это уже вызов, и средства в противоборстве могут использоваться самые разные. Подрыв двух веток «Северного потока» не только создал прецедент, но, оставшись безнаказанным, может служить примером для подражания.
Тем временем в Багдаде власти чередуют заявления о необходимости вывода всех иностранных войск с требованиями усилить поддержку местным силам безопасности, которые «по-прежнему нуждаются в содействии в обслуживании техники и модернизации вооружения». Министр обороны Сабит аль-Аббаси заверяет, что местные вооруженные силы готовы контролировать безопасность в стране, а наиболее рьяные противники американского присутствия утверждают, что вывод ВС США будет завершен осенью 2025 года. Возможно, их оптимизм связан с тем, что иракское правительство не дало согласия на продление мандата миссии ООН. Известно, что недавно специальным посланником вместо Жанин Хеннис-Плассхарт, которая возглавляла миссию с 2018 года (бывшая министр обороны Нидерландов) и теперь будет возглавлять представительство ООН в Ливане, был назначен оманский дипломат Мухаммад бин Авад аль-Хасан. Именно ему предстоит в соответствии с резолюцией СБ ООН обеспечить закрытие миссии ООН в Ираке до 31 декабря 2025 года.
Антон Веселов, по материалам: Фонд стратегической культуры