На недавней встрече в верхах стран ЕС 28 июня в Брюсселе верховный представитель ЕС по иностранным делам и политике безопасности Федерика Могерини представила новую стратегию Евросоюза в области внешней политики и политики безопасности. Документ предусматривает расширение непосредственного влияния ЕС через включение в его состав новых стран и претензии на собственную сферу геополитического влияния вблизи российских границ и за счёт стран бывшего СССР, заметим, при полном игнорировании законных интересов России. Анализ документа показывает, что внешняя политика ЕС, если она не будет соответствующим образом скорректирована, останется источником вызовов и прямых угроз РФ и ЕАЭС в целом.
В стратегии чётко зафиксирован курс ЕС на расширение состава через включение государств бывшей Югославии («Западные Балканы», по терминологии документа) и на создание подчинённой Брюсселю сферы влияния, внутри которой действуют стандарты ЕС и отношения с которой также строятся по этим же стандартам. В стратегии ЕС определено, что политика расширения Евросоюза «представляет собой стратегические инвестиции в безопасность и процветание Европы».
Канцлер ФРГ Ангела Меркель 5 июля подтвердила в Париже во время встречи в верхах западнобалканских государств, что страны западных Балкан по-прежнему остаются кандидатами на вступление в ЕС, подчеркнув, что после решения Великобритании о выходе из союза ничего не изменилось. Таким образом, среди стран, которые ЕС усиленно втягивает в свою орбиту, находятся республики бывшей Югославии, объективно представляющие особый интерес для РФ. В первую очередь, речь идёт о Сербии, отношения с которой имеют для России особое, стратегическое во всех смыслах значение.
Документом определены страны Европы, которые на данный момент не могут претендовать на членство в ЕС, но зачислены Брюсселем в зону своего геополитического влияния. Отношения с последними выстраиваются в формате «европейской политики соседства». На восточно-европейском направлении «политика соседства» ЕС, по-прежнему, осуществляется в формате «Восточного партнёрства» (ВП) и распространяется на постсоветские государства – Украину, Белоруссию, Молдавию, Грузию, Армению, Азербайджан. К этим государствам стратегия ЕС официально не предусматривает применение «политики расширения», с ними союз намерен развивать отношения на основе соглашений об ассоциации.
В стратегии заявлено, что ЕС будет работать над «повышением устойчивости» своих «восточных соседей» и отстаивать их право «свободно определять» свой подход к ЕС. Под «повышением устойчивости» и «свободным определением», очевидно, имеется в виду нейтрализация традиционного историко-культурного влияния России на постсоветском пространстве, которая препятствует распространению в постсоветских странах «европейской веры». Из этого следует, что Брюссель отрицает право России на собственную сферу геополитических интересов по периметру своих европейских границ в СНГ и планирует наращивание конфронтации с РФ на этой почве.
Таким образом, курс Брюсселя на создание за счёт политики соседства, в частности в формате «ВП», собственной сферы влияния в виде полуколониальной сырьевой периферии ЕС из постсоветских государств не изменился. Следовательно, не сняты вызовы и угрозы со стороны ЕС экономическим и геополитическим интересам России на постсоветском пространстве. Напротив, они ещё более усугубляются.
Но внешнеполитическая стратегия ЕС усугубляет риски и вызовы для самих участников «политики соседства» из числа постсоветских членов «Восточного партнёрства». Итог двух лет действия ассоциации Украины с ЕС показывает, что эта форма взаимодействия прямо стимулирует нарастающие темпы деиндустриализации некогда промышленно и технологически развитой бывшей советской республики.
Экономически существенно превосходящий страны ВП Евросоюз навязывает своим партнёрам по ассоциации одностороннюю зону свободной торговли с неограниченным выходом на их рынки. В итоге ослабленная экономика постсоветских «восточных партнёров» ЕС буквально рушится под двойным ударом, что наглядно показывает пример Украины: преимущество товаров из ЕС в конкурентоспособности на рынках ассоциированных с ним членов ВП дополняется мизерными квотами (только в их рамках ассоциированные с ЕС страны могут поставлять товары в ЕС по низким таможенным тарифам) и широкими нетарифными ограничениями в отношении весьма немногой конкурентоспособной в ЕС продукции постсоветских стран. В первую очередь максимально затрудняется доступ на рынок ЕС высокотехнологичной промышленной продукции.
В целом зона свободной торговли постсоветских стран – членов ВП с ЕС способствует их экономическому ослаблению, односторонней кредитной зависимости от Брюсселя, а также ведет к конфликту обязательств в рамках ЗСТ в СНГ и с ЕС соответственно. Этот конфликт, как показывает украинский опыт, Брюссель подогревает, отказываясь согласовывать с РФ условия участия постсоветских стран в двух ЗСТ – с ЕС и в СНГ.
В итоге получается, что ЕС фактически нацелен на вытеснение РФ с рынков её традиционных торговых партнёров по СНГ, не входящих в ЕАЭС. Это прямой удар как по экономическим, так и по геополитическим интересам РФ на постсоветском пространстве.
Документ содержит завуалированную установку на смену режимов в странах-участниках «политики соседства»: «наша сила притяжения», как говорится в стратегии, «может стимулировать трансформацию в них». Т.е. попытки политической дестабилизации союзников России по типу украинского госпереворота февраля 2014 года будут продолжены. Это является уже прямой угрозой РФ, поскольку данный тезис непосредственно касается ближайших соседей и традиционных партнёров России не только по аморфному СНГ, но и ЕАЭС (как в случае с Белоруссией и Арменией, которые также входят в ВП).
В области политики безопасности внешнеполитическая стратегия ЕС состоит в «расширении сотрудничества с Североатлантическим альянсом в режиме взаимного дополнения и полного уважения институциональных процедур, а также автономии принятия решений каждой из сторон». Документ признаёт НАТО главным форматом взаимоотношений стран ЕС в вопросах коллективной безопасности и по-прежнему исходит из традиционного разделения зон ответственности между Евросоюзом и НАТО: первый занимается продвижением в своей зоне влияния на постсоветском пространстве «европейских ценностей» и экономической экспансией, а военный альянс берёт на себя военно-политическую и военно-техническую составляющие.
При этом стратегия фиксирует необходимость усиления собственных военных возможностей ЕС, определяя деятельность Брюсселя в этих вопросах как относительно автономную от НАТО, но в рамках общей политики коллективной безопасности, выработанной в альянсе: «Евросоюз будет параллельно углублять отношения с НАТО и развивать собственные оборонные возможности, сохраняя независимость в принятии решений в оборонной сфере».
Подобная независимость ЕС от блока в условиях «углубления отношения с НАТО» – это, скорее, благие пожелания, чем настоящие намерения Брюсселя. Но, вероятно, здесь скрыта иная реальная задача – включить в некую систему коллективной обороны те страны Европы, которые не являются членами НАТО, а в некоторых случаях – и ЕС, но представляют для Евросоюза и в целом для Запада интерес.
О каких странах идёт речь, становится ясно из следующего положения стратегии: «Европейцы должны быть способны защищать Европу, реагировать на внешние кризисы ипомогать государствам – партнерам в развитии их оборонных возможностей и структур безопасности (выделено мной. – Д.В.)». В этом контексте документ призывает «усилить оборонные возможности Евросоюза, чтобы ЕС мог проводить операции как во взаимодействии с Североатлантическим альянсом, так и независимо от него».
Речь, таким образом, идёт, конечно, об Украине и неспособности киевского режима победить в начатой им же гражданской войне в Донбассе, как о прецеденте, который, по мнению разработчиков документа, не должен повториться нигде в «государствах-партнёрах». Возможности НАТО в таких случаях ограничены, и Брюссель, видимо, ищет какой-то формат самостоятельных силовых действий в подобных ситуациях на постсоветском пространстве с целью вооружённого удержания своей зоны влияния.
ЕС по-прежнему не признаёт факт российской принадлежности Крыма и «не принимает дестабилизации Восточной Украины». Фактически речь идёт о неприкрытом покушении на территориальную целостность России, а выраженное в соответствии с демократическими процедурами на референдуме стремление крымчан к вхождению в состав РФ грубо игнорируется. ЕС в принципе не хочет и признавать какую-либо вину киевского режима за развязывание гражданской войны в Донбассе.
Итак, никаких выводов из украинской трагедии, которая прямо спровоцирована авантюрными и безответственными действиями по втягиванию этой страны в сферу своего влияния в формате «ассоциации», в Брюсселе не сделано. Курс на расширение ЕС и стремление превратить участников «политики соседства» из числа постсоветских стран в зону собственных исключительных интересов будет продолжен. Следовательно, будет продолжена и политика конфронтации с Россией.
Особое внимание в этой связи следует обратить на ясно выраженное намерение ЕС добиваться дестабилизации политических режимов в странах СНГ и даже ЕАЭС, которые включены в программу «Восточного партнёрства», а по сути определены зоной геополитического влияния Брюсселя.
Дмитрий Верховцев